Рев ликования толпы на пристани, когда та выражала восторг по возвращению из глубины ныряльщицы, сейчас показалась Ольге тихой детской радостью. По сравнению с тем, что творилось на площади! Дружинники, не слыша друг друга, орали во все горло! Смеялись, обнимались, прыгали на месте. Воронье, поднявшиеся от испуга со всего городища, закрыло пол неба.
Михей большим платком вытирал слезы, выступившие от счастливого смеха. Немтырь улыбался. Никто, кроме Ольги, не обращал внимания на поверженного. Он, начав приходить в сознание, пытался встать на колени. Когда мощный, закаленный в битвах организм справился со слабостью, Алкун поднялся и выпрямился во весь рост. Красными от ярости и ненависти очами уставился на соперницу. Изо рта по подбородку на грудь потекла зеленоватая пена, скрюченные персты шарили за голенищем правого сапога. Стоящие в первых рядах узрели непотребство и возмущенно рванулись к предателю, но было уже поздно! Обоюдоострый засапожный нож, направленный в горло отроковице умелой рукой свистнул в полете.
О чуде, которое сотворила приемная дочь Немтыря, потом долгие годы будут передавать из уст в уста жители Игрицы. Как это она сделала человеческое око не выследило. Вроде бы она на миг исчезла! А когда объявилась нож Алкуна уже был в поднятой для броска руке Найдены! Ответ не заставил долго ждать. Короткий взмах руки и Алкун схватился за левое ухо. В горячке не понял, что под перстами пустота, а по щеке течет что то горячее. С десяток подоспевших гридней сбили его с ног. С громадным трудом, после яростной свалки, скрутили руки и ноги.
Медведем ревел Михей:
В кандалы его, волка бешенного! В клеть под замок! Вяхирь! В караул, по трех в смену, самых грозных своих людей выдели! Очей с него не спускать до братского суда!
Дружину раскачивало как долбленку на крутых волнах, трясло как в лихорадке. Из рук в руки передавали, измазанное в крови и в пыли, ухо Алкуна, подобранное на месте поединка. В десятый и сотый раз пересказывали подробности схватки, которую каждый зрел по своему и, поэтому, обраставшую все новыми и новыми подробностями.
Старшина лично усадил героиню на свою скамейку, кто то из гриден, принес снятые перед поединком, башмаки и безрукавку, кто то кувшин кваса. Отец, молча, стоял рядом и только едва заметные капли пота на окаменевшем лице, говорили о его внутреннем напряжении.
К Михею пробился Лутоня. Что то передал ему, завернутое в тряпицу. Нашептал на ухо и скрылся в гомонящей толпе. Старшина приосанился, разгладил чесаную бороду:
Ну, ты и дала чаду, дочка! Почти пять десятков лет прожил, а такого потешного боя ни разу не зрел! Заставила, старика, и поволноваться и порадоваться и удивиться. Всякий расклад от твоего соперничества полагал! Но что этакого сохатого сможешь завалить за три мгновения, да еще из кровавого окончания схватки с честью выйдешь даже в чудном сне представить себе не мог!
Как же я клял себя, когда вас вместе на площадке узрел! Думалось, погубил старый дурак, отроковицу, согласившись, на состязание, с этим убогим на разум! Только опосля начала схватки, мысль возникла: не может окончиться тяжба честно и полюбовно! Не тот человек Алкун, что бы оставить в живых, или на край не покалечить врага. А для него любой ставший перед ним для борьбы враг. Прямо морок какой то на меня нашел. Запамятовал, что уж года три, никто из дружины в воинских играх супротив него не выходит!
За поножовщину против своего соплеменника судить будем зверюгу всей дружиной, хотя понимаю: не нашего он рода. Он из племени барсуков, что в лесах, вдоль Смиглых болот обитает. Но все одно: суда достоин! В одном княжестве живем, по единым законам правду блюдем. Ничем нельзя такое непотребство оправдать!
Непривычно было видеть, рядом стоящим дружинникам, излишнюю суету и многословность всеми уважаемого старшины. Обычно скупой на поступки и речи сегодня сам на себя не походил:
Позволь, дочка, вручить тебе первый боевой приз, в честном бою тобой заработанный. Гордись своим ненаглядным чадом, брат Немтырь, славную воительницу вырастил, за что тебе поклон земной!
Персты немного подрагивали, когда он разворачивал тряпицу, из под которой тускло засверкал клинок.
Принимая награду убедилась: тот самый засапожный нож!
Рано тебе кланяться нам с дочерью старшина! Не заслужила пока Найдена таких почестей. Велика ли заслуга, свирепого от ярости воина, уму разуму поучить? Не все, что позволительно в доброй битве применимо в честном поединке.
В сечи твою ошибку боевые побратимы могут исправить. А вышедши один на один только на себя надёжа. Тут безрассудная ярость только помеха! Вот и поплатился Алкун за нехватку холодного разума и порядка в душе: Икутар, повел головой в сторону и очами показал, что просит отойти Михея в сторону, для разговора, где нет лишних ушей. Вышли из толпы шагов на десять и тихо, без жестов, о чем то зашептались.
Ольга обула башмаки, накинула безрукавку, завернула нож обратно в холстину и поднялась со скамейки. Толпа гридней вокруг неё не редела. Некоторые продолжали обсуждать между собой поединок, другие пытались завязать разговор с победительницей, а многие, просто глазели на живое чудо. Как из под земли перед ней появился Лутоня. Был он по взрослому серьезен и, как показалось ей, немного смущен.
Прости Найдена, но ты, наверное, ошиблась, мы в детстве знакомы не были, или может я что запамятовал?
Может и ошиблась, зим немало прошло от времени детских забав. Тогда мы все другими на лица были. Да и неважно это сейчас. Богам слава закончились все хорошо. Пыталась говорить степенно, убедительно.
Надеясь скрыть лукавство постаралась перевести разговор в другое русло, сказанув первое, что пришло на ум:
А как ты думаешь, сильно страдает без уха Алкун? Рана вроде не серьезная, но, наверно, болючая.
Лутоня ошалел от такого невместного вопроса, брови собрались домиком:
Сам во всем виноват! Не надо было кабаном переть на тебя! Потом еще и за ножик хвататься! Пусть радуется, что только уха лишился. Если бы ты не спешила при метании, то не промазала! Довелось бы мне схлестнуться нож точно в середине груди у него торчал! Рука у меня на бросок вельми настроена! Ольга на его речь хитро улыбнулась:
Как получилось так и случилось. Будет время свободное, может и меня, меткости, наставишь. Отец всегда говорит: век живи век учись!
Лутоня от таких лестных слов, вроде как выше ростом стал, плечи расправил:
Да это мы запросто! Только скажи! Секреты, какие знаю, без утайки поведаю. Я много что умею: наставником у меня сам сотник Симак, а он воин знатный!
Вот и славно, благодарна тебе наперед! и добавила, понизив голос: Только я не спешила и вовсе не промазала!
Заметив, что разговор у отца, закончился и он машет ей рукой кивнув Лутони, направилась к нему. Молодой гридь, с открытым ртом, проводил её очами.
И вот тут его осенило: лукавством своим, она спасла его от позора, отказавшись яриться с ним! И ухо Алкуну срубила не случайно: могла поразить смертельным броском, но посчитала, что тяжесть наказание за непотребство в поединке, не ответствует его проступку!
В душе бушевала буря. Кто она такая, что бы одного миловать, а другого карать? Была и досада: совсем недавно отказывался от противоборства с девицей, а теперь ей же готов петь хвалебную песню за то, что она для боя выбрала другого.
И самое главное: как теперь оценивать боевое мастерство дружинников? После того, когда увидели малую крупицу того, чем обладает, ещё вчера никому не известная отроковица.
12
Домой отец и дочь возвращались молча. Уже войдя в ворота подворья, Икутар промолвил, глядя в землю:
Ты знаешь Ольга, я начинаю опасаться твоих успехов. Хотя знаю, что ты их заслужила старанием в учебе и пролитым потом. Но слишком они громкие! Даже от их эха, уши закладывает.
После них, на тебя окружающий люд, как на героя сказаний зрит! Выделяя из всех и водружая тебя над собой. Слов нет, сладко людскую молву про себя слушать, преданные очи соплеменников вокруг зреть. Но ты должна запомнить на всю жизнь: кому больше дадено с того спрос вдвойне! Всеобщее обожание и доверие тяжкий груз и так вышло, что ты уже взвалила его на свои плечи. Сбросить теперь не удастся! Особых заслуг у тебя перед родом пока нет, да и быть не может. По твоему малолетству. Выходит, все, чем тебя наш народ наделил, отпущено впрок, наперед. И судьба твоя отныне отрабатывать долг перед богами, перед родом про собственное бытие забыв. Знай, что даже случайной ошибки, малой слабости не простят тебе вчерашние обожатели. Надейся только на себя, на воинское братство и родных тебе людей!