Выбрались в коридор, добрались до торцевого окошка. Грустно было смотреть, как мускулистый, подвижный Серега шаркает ногами и определенно бережет свой животень.
- Что с тобой стряслось-то, если это не секрет? - спросил Паша.
- Перитонит был - охотно ответил больной.
- Алебардой пропороли? - догадался посетитель страждущего.
- Хрена там! Не так бы обидно было. Острый панкреатит, куда там алебарде. Алебарды у нас тупые.
- Погоди, это-то с чего? - Паша судорожно стал вспоминать, что означает услышанное слово. Вроде, какая-то железа, только вот что она там делает внутри организма... нет, так сразу и не припомнишь.
- С немцев. Мы ж после тебя продолжили по нарастающей, они тоже азартные оказались. Почувствовали, что не у себя дома, строем ходить не надо и запретов мало совсем - ну, и оттянулись. Два дня гудели. Выносливые, черти. Потом, правда, когда мои ребята с команды смогли принять участие - гости уже того, в сосиску. Я и сам был тоже теплый, но соображал лучше все же. Мне позвонили - сказал, куда приехать, пока разговаривал - смотрю немец с газона одуванчики жует. Пока я его оттаскивал с газона на лавку - второй пропал. Завернул спиралью - нашел - перся мой немец, как ходячий механизм, аккурат к полицейскому участку. Знаешь, у некоторых хмель ногами уходит, как такие надерутся, так идут куда попало.
- Знаю. А другие - наоборот сном заходятся - кивнул Паштет. Сам он как раз был из сонливых.
- Точно - кивнул осторожно Серега. Видно было, что каждое свое движение он сначала обдумывает и сверяет с теми изменениями, что привнесла в его организм болезнь и хирурги.
- А дальше что? - заинтересовался похождениями своих протеже будущий попаданец.
- Вернулся, а тот, что кулинарией интересуется, по-настоящему песок жрет, в этой детской песочнице сидя. И мамашки там с дитями стоят вокруг, офигевают. Я его вытаскивать, а он мне что-то ворчит про Löwenzahnsalat. Это что такое? Я так понял, салат из львиных зубов? - покосился латник.
- Не, все проще, салат из одуванчиков - ответил Паштет, не зная, как реагировать - то ли взгрустнуть, то ли заржать.
- Заковыристо все у германцев, не по-людски - осуждающе заметил Серега и продолжил:
- Я значит, его из песочницы тяну долой, а он уцепился за край и протестует. И сильный, зараза, не отодрать. Хорошо одна из мамашек, матерая такая деваха, тертая, виды видавшая, мне помогать взялась - ейному дитенку хотелось куличи лепить, а тут такой немец на грядке вырос. Вот мы его как тот дедка с репкой и бабкой. Выдернули, я девахе от души "спасибо" высказал, а она как взвизгнет, как подпрыгнет! Мамашки врассыпную, как стайка мальков от окушка. Немец ее за ногу укусил, оказывается. Оттянул я его на газон, лучше пусть одуванчиковую ботву жрет, смотрю - второй опять пропал!
- Сильно укусил? - заинтересовался Паша.
- Да нет, она скорее от неожиданности испугалась, потом вместе посмеялись. Тут мои ребята приехали, стало куда проще.
- А второй как?
- А он, упырь крапчатый, доперся до полицейского участка и там в углу застрял. Ну, там у них крыльцо такое выступом - вот как раз там приткнулся. Что ему там медом было намазано, не знаю. Я же говорю - биоробот, механизмус!
- Хорошо погуляли! - усмехнулся внимательно слушавший Паштет.
- Так, а мы потом еще продолжили. А мне после этого стало уже дома сильно не по себе. Прикинь - я сам себе скорую вызвал. Вот никак бы не поверил, скажи мне кто до того. Но тут прижало, понял, что сильно все не в тему.
- Больно было? - глуповато спросил посетитель. Как-то не увязывалось то, что он о латнике знал с тем, что тот сейчас рассказывал. Сам скорую вызвал? Очень как-то странно. Никак не похоже на брутального и стойкого латника.
- Ну, я ж и говорю, что сам скорую вызвал. И даже успел до их приезда собраться - полис свой нашел медицинской, паспорт, щетку зубную. Вот не знаю, как тебе это толком сказать... Представь, что тебе в живот налили кислоты. Но не концентрированной, что раз - и все обуглилось, а такой, разведенной. И вот ты чувствуешь, что оно там внутри разлилось и разъедается, печет и горит. Вот у тебя пульпит был? Ну когда зуб внутри воспаляется и на стенки лезешь?
Паша кивнул, тут же отогнав всплывший внезапно в памяти грузинский анекдот про геморрой, там где бедолагу спрашивает приятель, что это такое. А бедолага именно в таком ключе и отвечает, типа зуб у тебя болел? Ну, так вот геморрой - это когда у тебя полна задница зубов. И все болят. Видимо та же ассоциация пришла в голову и латнику- рекону, потому как он в точности к этой аналогии и прибег:
- А тут у тебя в брюхе десяток пульпитов. И даже зубов нет, одни пульпиты. Даже и не поймешь, где дергает, но впору на стенку лезть, потому что пыхают одновременно и постоянно, не как елочная гирлянда вперебивку. Но лезть на стенку - еще больнее, ни сесть, ни лечь ни встать - все плохо. Скорая приехала, глянули - и тут же меня сюда, да прямо на стол. Холодно у них, на столе-то. А потом отрубился, вкатили мне чего-то этакого. Даже сны видел, пока они со мной возились. Но почему-то все сны какие-то поганые были, вспоминать неохота. Очухался - весь в трубках, в пузе три дыры, в каждой по катетеру, да еще в носу трубка - назогастральный зонд, глазами повел - под ключицу тоже катетер воткнули, капает что-то туда из подвешенной банки, потом чую - и внизу что-то всунуто, оказалось - мочевой катетер. Ну, прямо хентайная тян с тентаклями, странно, что в задницу ничего не вставили.
Паштет воздержался от вопросов, хотя язык и чесался - зачем столько трубок-то? Он себе представлял, что при перитоните пациента вскрывают как консервную банку и долго в тазу полощут рыхлые кишки, а тут вон нашпиговали бравого Серегу как гуся какого-то, а не резали вовсе.
Латник осторожно вздохнул, потом продолжил:
- И тут-то начался самая прелесть, потому что от каждого катетера свои ощущения. Ну тот, что в носу - просто чувствуешь, что вставлен шланг. В нос и дальше, в глубины чрева. Сам прикинь, какой кайф. С дренирующими хуже.
Паштет удивился тому, что грубоватый Серега так тонко уже постиг вопрос и вполне владеет докторской терминологией, но опять от вопросов удержался. Видно было, что пациенту хочется выговориться, соскучился он тут в четырех стенах.
- Один дренаж под печень, другой - к поджелудочной, оба не майский праздник и банально больно, когда шевельнешься, а третья трубка - в низ живота. В малый таз. Вот эта была полный шандец! Кирдык - байрам, финале - вагинале и полный аллес капут! Мочевой пузырь оказался такой ерзающий орган, куда там всяким легким! Катетер в члене с одной стороны раздражает, пузырь, значит реагирует, и тогда с другой стороны, изнутря, об него дренирующий трется. Это вообще неописуемо! Единственно с чем сравнить можно - это как головкой члена по шершавому асфальту водить. Долго и с прилежанием! Ну, чего ты так вытаращился? Само собой я не водил никогда членом по асфальту, просто не знаю, как тебе ощущения объяснить. Вот такое мне показалось самым похожим. При том, что от остальных тоже радости никакой ровно, разве что в брюхе стало все же полегче после операции.
- Ничего не пойму. С чего такая прелесть тебе досталась? - покрутил удивленно головой Паштет. Панкреатит для него был понятием отвлеченным, типа теории большого взрыва или относительности.
- Пиво, иху мать! Выбило мне поджелудочную нафиг. Не ожидал от любимого напитка такой подлянки, точно говорю - надо всех пивоваров на костер! На медленный огонь! На оооочень медленный! Хотя, когда поступил, лекаря в приемном стали спрашивать, дескать пил ли я "Ягуар"? Я когда в реанимации уже говорить мог внятно, с реамонаторами поговорил чуток. Те посмеялись, говорят, что в приемном ребята неопытные работают, любому врачу известно, что после "Ягуара" идут сюда на стол подростки. Он, понимаешь, быстродействующий. А я - человек солидный, взрослый, так что пиво, ясен пень, чего там в приемном понимают!
- Ты серьезно? - искренне удивился Паштет.
- А то! Лекаря тут даже уже по маркам пива знают какой будет диагноз, а по диагнозу знают, какое пиво пили. Мне реамонатор прямо так и заявил: типа каждый напиток у нас имеет свои свойства. Пиво "Охота крепкое" - дает обычно перфоративную язву, а "Арсенальное", тоже крепкое, панкреонекроз. И вообще любое крепкое почему-то опасно. Такое вот Уахигуя, Угадугу, и Диебугу в одном флаконе.
- Последнее это что такое? - просто чтобы что-то сказать, спросил потрясенный Паштет. Так-то он привык, что его приятель коллекционирует всякие синонимы и занятные словечки на всех языках и в разговоре бравирует ими. Но вот такая сторона жизни сильно поразила его воображение.