Уже! преданно вытаращился Корнеев.
Етта прогудел Ромуальдыч за витой колонной. Ого! Вы что, весь подвал выгребли?
Да! мигом возгордился Данил. Вон, второй «МАЗ» грузим! Столько культурного слоя накидали
Скорее, бескультурного! подхватил высокий бородач в каске и чистеньком комбинезоне. Михаил! сунул он лопатообразную пятерню.
Тоже, улыбнулся я, пожимая мозолистую руку.
Ой! воскликнула Ирма. Дайте я между вами стану!
Мы с тезкой с удовольствием дали, и по истертым каменным ступеням спустились в подвал. Здесь держался холод, но сырость не чувствовалась. Каменные своды сходились над головой, и у двух лампочек-соток не получалось осветить обширную площадьв углах темнота сгущалась, пугая тайнами старого замка.
Двое студентов скребли лопатами, подбирая остатки «бескультурного слоя», а хрупкая, миниатюрная девушка ширкала метелкой, открывая взгляду неровные каменные плиты пола.
Чистотазалог здоровья! выдал я начальственную мудрость.
Девушка с метлой смутилась, но решилась-таки на ответ, словно отзыв выговаривая:
Порядок прежде всего!
Пустовато как-то, заозирался Вайткус.
Ну, звиняйте! развел руки Данька. Прикованных скелетов нема!
А меня всего будто теплом обдало, и закопошилось понимание, отчего именно здесь, в «родовом гнезде», так легко и просто давались ментальные штудии.
Ромуальдыч вытолкнул я дрогнувшим голосом. Скажи, чтобы все вышли. На минутку.
Глянув на меня, Вайткус кивнул, ничуть не дивясь причуде начальника Центрального штаба НТТМ.
Ребята! Девчата! Вы етто наверх!
А что будет? страшно заинтересовалась «девушка с метлой».
Узнаешь первая, Томочка!
Подвал опустел, лишь сверху наплывали молодые голоса, и я прошелся из угла в угол, сам плохо понимая, что же ищу. «Не та натура» ловила даже не знак, а след знака, некое указание предка. Минута истекла, и мне пришло в голову, что лучше всего не напрягать мозги, а «отпустить» их, позволив всё еще загадочному подсознанию «найти то, не знаю, что».
Тактика удалась. Меня потянуло к дальней стене. Я прикладывал руку к плотно уложенным глыбкам, нащупывая кончиками пальцев полустертые метки, и замер, ощутив за камнем пустоту.
Ромуальдыч!
Вайткус ссыпался по лестнице, и я улыбнулся, перехватив его горящий взгляд. Верна истина, что мальчишки не взрослеют, стареют только.
Зубило и молоток!
Етта Щас!
Выбить твердейший известковый раствор оказалось непросто, но неведомый каменщик заделал его лишь снаружи, для видимости нерушимой кладки.
Подчистив швы, я расшатал отесанный камень и вынул его, за ним второй. На меня пахнул воздух, застоявшийся за четыре века.
Посвети! мой голос сорвался на сиплый шепот.
Дрожащий луч фонарика отразился от бронзовых полос, оплетавший ларец с высокой резной крышкой.
Громко сопя, я потянул его, перехватился и опустил на пол.
Да он не заперт! вырвалось у меня.
Сундучок прятал в себе пухлые рукописные книгижелтоватый пергамент покрывали четкие строки, а миниатюры поражали нетленной яркостью красок. Сверху же лежала стопка исписанных листов из коричневатой бумаги, сшитая в подобие толстой тетради.
Ох выдохнула Тамара, заглядывая мне через плечо, и тоненько запищала:Ребята, ребята! Сюда! Тут клад! Тут культурные ценности! Скорее
Я осторожно коснулся ладонью тетради, ухватывая зрением первые строчки, и будто расслышал смутный голос: «И понеже смотрения Божией милости всюду исполняшеся, пишу во еже слово мое доиде и до правнука правнуков»
* * *
Вечером мы собрались в номере гостиницыя с Ритой, Ромуальдыч и Корнилий. Люстру погасили для пущей атмосферности, лишь тяжелая настольная лампа заливала светом столешницу. Старец склонился над рукописью, близоруко щурясь, и шевелил губами.
Непонятное что? заерзал Вайткус.
Корнилий медленно покачал головой.
Нет, писал человек грамотный, и почерк каллиграфический, буковка к буковке он пристально глянул на меня. Это вовсе не записная книжка целителя, как вы предполагали, Миша. Ваш предок не делится секретами Вернее, делится, но
Что-то вы мямлите, батюшка, сощурился Ромуальдыч.
Я не священник, бледно улыбнулся Корнилий. Просто Миша, это даже не дневник. Это письмо. И оно адресовано вам.
Да не может быть затянула Рита, и смолкла, с легким испугом взглядывая на меня.
Я же в этот момент чувствовал знобящий холодоки немного смешную гордость за предка. Смог-таки! Достучался, дозвался!
А доказательства? Вайткус навалился грудью на стол.
Да вот же! Корнилий поводил пальцем по строчкам с завитыми хвостиками, и перевел:«Пишу к тебе, Михаил Петров сын, роду нашего продолжатель и за Гариных, будущих и былых, заступник. Народишься ты на свет так тут от сотворения мира м-м ну да, в лето тысяча девятьсот пятьдесят восьмое м-м пишу о том не из гордыни, а доверия твоего для. Аще м-м если Силы соберу поболе, то прозреваю грядущие лета. Молю бога, чтобы не ошибиться мне, но должен ты облечься давеча Силой великою. Помнито весь род твой делится ею с тобой. Я, Онфим, Радомир из Новугорода, Рогволт Меченосец, Халег Степняк и прочий люд. Все мы с тобой, правнук правнуков моих. А Сила пригодится, бо могущественные вороги грозят тебе»
Корнилий читал, запинаясь порой, в глазах у Риты разгоралась тревога, а я успокоительно улыбался ей, не притворяясь нисколько.
Олександр, Онфим, Радомир Они давно умерли, ибо смертны, как все. Но, пока мои предки живытам, в своих родных временах, они вечны.
Парадокс? Пускай! Но он греет пуще всякого огня.
Глава 6
Среда, 9 ноября. Ближе к вечеру
Москва, улица Малая Бронная
Солнце село где-то за Химками, но сумерки пока не налились той чудной прозрачной синью, что заволакивает видимый мир, пряча скучную суетность и выставляя напоказ ежевечернее волшебство.
За окнами квартиры Игоря Максимовича скорбно качалась голая ветка, словно отмахиваясь от студеного ветра, а по эту сторону стекол разливалось живое тепло.
Колоссально! заволновался Котов, вчитавшись в перевод первых страниц послания Олександра. Просто ши-кар-но! Вы только представьте себе, Миша, эту великую очередь ваших пращуров, что помогают вам из глуби времен!
Усмехнувшись, я покачал головой.
Эмоциональнопонимаю, Игорь Максимович, но, как начинающий физик
Мишенька! ласково выговорил наставник. О чем вы? Светила физики имели наглость замахнуться на пространство и время, но даже простейшей гравитации объяснить не смогли! Не зря же квантовая механика и теория относительности никак не сойдутся. Да нам еще десятки лет копить и копить факты, дожидаясь очередного гения, что сможет выстроить их в непротиворечивую версию! Помните, мы говорили о человеческом мозге? Вот же он! он шлепнул себя по голове. У каждого из думающих людей, и даже у дураков! А толку? Ученые закопались в синапсы, постсинаптические мембраны, нейромедиаторы, но никто не приблизился ни на ноготок к пониманию элементарного! Как человек мыслит? Что такое душа? Спросишь, а в ответ безмолвие А физика Беда в том, Миша, что физика пространства и физика времени отсутствуют напрочь. У меня, например, не пропадает сильное подозрение, что так называемый эффект Казимира связан вовсе не с вакуумом, который пустота и ничто, а с пространством. Возможно, лишь с одним из пространств, сопредельных нашему. Спрашивается, кто может доказать, что я неправ? Или прав? Да никто! А уж время
Козырев, вроде, что-то такое исследовал, припомнил я, но его ассиметричная механика никого особо не вдохновила.
Не удивительно, пожал плечами наставник. Ученые тоже люди, а человеку свойственно упрощать. Надо довести сложную сущность до убогого примитива, чтобы постичь ее. И никого особо не тревожит мелкий фактик: упрощение искажает суть. Свели пространство к объему, к трем измерениям, и довольны! Но ведь ширина или длинавсего лишь математические абстракции, и они не способны, скажем, искривляться, как реальное пространство. А время Ха! А что нам время? Измыслили четвертое измерениеи всего делов! Но мы-то с вами живем в реальном, физичном мире Бесконечном и вечном, и все еще непознанном. Пускай все эти титаны и светила расстраиваются, что никак не выпишут формулу всего, а лично меня радует истинное положение, когда Вселенная таит еще неисчислимое множество загадок! встав, он подошел к камину, и склонился, чиркнув спичкой. Наструганные лучины быстро загорелись, подпаливая бересту, облизывая торопливыми языками сухие поленца, и вот затрещал, загудел огонь, разбрасывая по стенам и полу дрожащие отсветы. Котов облокотился о каминную доску из малахита, заняв академическую позу, и повел свободной рукой:Ваше перемещение из будущего, Миша, лишь подтверждает чудовищную сложность физического времени. Время, время Оно приберегло для будущих исследователей поразительные тайны, вроде м-м темпоральной относительности.