Дело не в том, чтобы отстреляться и уйти. Если за тебя берутся всерьез, это невозможно, хотя и иногда случается. Основная идея в том, чтобы тот, кто в итоге повесит твою шкурку на гвоздик, не мог сказать, что взял ее даром. А еще лучше, чтобы этот кто-то пережил тебя ненадолго.
Потому попытка взять штурмом скромный домик силами менее роты была однозначно обречена. Что и подтвердилось через несколько часов.
Как только микроавтобус доехал до дальней, обращенной к горам, околицыначалось. Вошедшие в село боевики резали людей и в домах, и на улице. Безнаказанные убийства, как это бывает всегда, сопровождались издевательствами. Подонки всегда шалеют от безнаказанности.
Потомственные подонки, к которым можно с полной уверенностью отнести нохчейшалеют от крови вдвойне.
Бородатые частенько развлекались так: один из них сплевывал на землю. После чего жертве предлагалось этот плевок слизать. Отказалсявспорют живот. Согласилсячиркнут ножом по горлу, как барану.
Симпатичных девчонок либо насиловали сразу, либо куда-то уводили. Говорили, в подарок уважаемым людям из Эмиратов.
Люди, прожившие в мире и покое чуть не полвека, цепенели от ужаса, теряя не то что волю к сопротивлениюспособность убежать. Те, кто составлял горцам методички, прекрасно знали, как на население, давно не видевшее войны, повлияет запредельная, зверская жестокость. Горцы методично зачищали землю от русских.
Работали они безостановочно. Утром, днем, на закате и в обморочной от страха ночной тиши были слышны крики людей, которых резали и насиловали в собственных домах. Испытывая презрение к выродившимся и обильно пьющим трусам, бородачи почти не стреляли. Они рубили людей топорами, перепиливали пополам двуручными пилами, прибивали гвоздями к дверям и деревьям, наматывали сизые человеческие кишки на колодезные ворота и заборы.
Одежда боевиков пропиталась кровью и нечистотами, пахло от них, естественно, дерьмом. Что полностью соответствовало внутреннему содержанию и моральным императивам детей гор, которых следовало бы истребить после Второй Мировой, но по иррациональной гуманности Вождя и народа России, этого сделано не было. Теперь, однажды недобитые русским солдатом твари взялись за старое.
Начав лихое дело, негодяи не без оснований надеялись, что главноеначать. А там подтянутся и остальныеот лесных братьев с побережий Балтики, до нелюдей в вышиванках с предгорий Карпат. В Средней Азии к тому моменту русских уже изгоняли и резали полным ходом
Один из ваххабитов, в одиночку, ходил по центральной улице. Заходил в дома. Стрелял. Переламывал дробовик. Вкладывал в дымящийся патронник очередной заряд, и снова стрелял. Так он убил более ста человек. Когда патроны кончились, стал просто резать людей ножом. Потом пошел отдыхатьочень уж устал, да и годы
Тьфу, собаки неверные, попытка усталого палача сплюнуть не удалась. Вязкая дорожка слюны поползла по бороде. Ни мужества, ни достоинства. Нет, это не люди, это животные, самим Всевышним предназначенные нам в рабы! Да будь в них хоть капля человеческого достоинства и мужества, они порвали бы меня голыми руками!
Сильнее всего палач-любитель удивлялся тому, что многие жертвы сами подставляли горло под нож. Наверное, предполагал палач-любитель, чтобы кошмар закончился как можно скорее. Он считал себя правым: такие права на жизнь не имеют.
Самое страшное, что в какой-то степени он и был прав. Никто, слышите: никто не пришел на помощь соседу! Обыватели, добрые соседи и знакомые мертво сидели по домам, трясясь от страха. Один из них даже подвел под это дело «идеологическую базу». Тенью мелькнув у забора, он невпопад ответил на приветствие Виктора:
Мой доммоя крепость!
И добавил:
Авось, отсижусь. Не всех же они, в самом-то деле
Через пару часов его кишки намотали на забор. Так оно и было. Необходимо пояснить: кишки хозяина дома на забореэто был один из принятых в среде тряпкоголовых басмачей знаков. Сизый клубок на заборе означал: дом свободен от хозяина.
Оставшихся женщин обычно убивали потом, вдоволь натешившись и всяко поразвлекавшись. Молодняк у мусульманских хищников, к примеру, частенько заставлял женщин, попавших в их руки, принимать коленно-локтевую позу. Им нравилось кидать в славянок, негодных для «любви», ножи. Куда они старались попасть, вы, разумеется, понимаете. Потом, конечно, женщин убивали. Иногда просто резали.
Беременным старались вспороть живот. Но это ели спешили. Если нет, и оставались силы, с особым наслаждением топтали ногами до смерти. Так, чтобы потекла кровь, лопнул живот, затрещали кости. Тела или только отрезанные головы (тут все зависело от фантазии) крепились на заборы. После этого считалось, что пахнущая скотобойней недвижимость полностью готова к заселению новыми хозяевами.
Ставших глупыми и трусливыми людей (шок!), вырезали поодиночке, не сильно напрягаясь. В те дни беда коснулась не одного села. И даже не одного города. Обильно профинансированные из-за рубежа фундаменталисты размахнулись широковся Автономия превратилась в зону кошмара. Десятки тысяч были зарезаны как скот, тысячи попали в рабство и гаремы неизвестно откуда взявшихся новых мусульманских «владык». Сотни тысяч бежали, куда глаза глядят, в нижнем белье.
Ушел из станицы и Виктор Вояр. Но перед темприветил незваных гостей так, как они того заслуживали. Сначала отработала ОЗМ у калитки. Бородатые гости решили, что пройти через сад будет проще. И вновь попали в область пространства, насыщенную закаленными роликами, летящими со сверхзвуковыми скоростями.
Резко поумнев, муджахеды вспомнили традиции отцов, и погнали на мины соседей Виктора. Нарушив неписанные законы войны, горцы поступили неразумно, ибо беспредел со стороны слабогонаказуем. Но горные дикари, поросшие густой шерстью, они дикари и есть. Дикарь при столкновении с цивилизованным человеком, обречен, но думает, к своему несчастью, он совсем другое.
Дальнейшее было предопределено. Сначала погибли соседи, разминировав собой неуправляемые мины. Потом горцы убедились, и снова на собственной шкуре, что некоторые мины управляемы.
В итоге, наступил момент, когда миныкончились. Но к изумлению горцев оказалось, что у дедушки в хозяйстве, оказывается, был вполне приличный огнемет. Пускай французский, пусть времен 1 Мировой, с архаичным набором давления от трех пиропатронов, но внук им воспользовался лихо, в точном соответствии с не страдающей излишним гуманизмом инструкцией пользователя. Над цветущими садами поплыл запах горелой человечины.
Затем молодой человек, воспользовавшись парой дымовых шашек и автоматическим оружием, проложил себе дорогу в густо поросшее лесом предгорье. У двух воинов аллаха, некстати встретившихся ему на пути, оказались демонстративно и с особым цинизмом вырваны глотки. Одним из пострадавших оказался тот самый водитель автобуса, так пренебрежительно отнесшийся к своим предчувствиям.
По очевидным причинам, желающих пускаться в погоню почему-то не нашлось. Бородатые дикари вполне разумны, когда дело касается их воняющих тухлятиной скальпов. Нападать они предпочитают исключительно на слабых и беззащитных, заранее обеспечив себе численное превосходство. Того, кто ушел в лес, ни слабым, ни беззащитным уже не считали. Потому, погони не было.
Можно сказать, что Виктору повезло, ибо уходил он уже на последних каплях сил и самолюбия. А можно вслед за Анаксагором повторить: «Боги всегда милостивы к тем, кто умеет задушить страх. Вот только люди их ненавидят».
На малой родине делать Виктору было больше нечего. Родители давно жили в столичном пригороде. Деда он успел похоронить в последние спокойные дни. Девушка, так искренне обещавшая дождаться, успела выйти замуж и уехать.
Судьба сгоревшего старого дома и клочка земли в сложившихся обстоятельствах занимала менее всего на свете. Вообще-то, от краткосрочного отпуска по семейным обстоятельствам оставалось целых пять дней, но посвящать их мести за тех, кто безропотно подставил горло под нож, Вояр на данный момент счел неразумным.
Жизнь еще раз, кровью подтвердила старую истину, поколениями исповедуемую в семье: в доме обязательно должно иметься оружие, о котором ничего не известно ни власти, ни другу. Я уже говорил об этом, но повториться считаю не лишним.