Чёрный минивэн тронулся с места, резко развернулся прямо на дороге, подняв клубы пыли, и тут же помчался обратно. Некоторое время товарищи наблюдали, как он превращался в мелкую точку. Наконец и она исчезла. Дима и Коля двинулись в противоположном направлении, в сторону пещер.
Ну и что будем делать? вздохнул Герасименко, пнув на обочине камешек.
Что-что, валим в СССР! Неужели твои мысли не совпадают с моими? Дима расстегнул ворот рубашки, ему стало душно, несмотря на полевой ветерок.
Впрочем, ветерок был вялый. Всё-таки день разыгрался жаркий, во всех смыслах.
Да совпадают мысли, совпадают, с лёгким недовольством ответил Коля. Ты отправишься к своему кагэбэшнику, а я к Любе. И послушай, Диман, может, ты, наконец, скажешь, что вы там задумали со своим Кирычем? Поехать к Горбачёву, да?
Нет, к Андропову. Дима махнул рукой, ему уже стало всё равно.
Только и всего? Тоже мне, государственная тайна!
И они молча пошли по обочине вдоль дороги.
Однако через какое-то время они всё же передумали.
Нет! воскликнул Николай, как только стихли автомобили, и остановился. Я не могу так сразу. Надо сначала вернуться домой и подготовиться. Отправляться в прошлое с бухты-барахты не мой стиль.
Пожалуй, ты прав. Дима тоже остановился и почесал голову. Мне тоже не с руки. Кирыч наверняка ещё не готов к визиту в Кремль.
Так вот они и передумали. Развернулись в обратную сторону и пошли. По дороге поймали попутку до города.
Дима Кукарский и Кирыч на встрече с генеральным секретарём ЦК КПСС
Через три дня после этих событий Дима с Кирычем сидели в салоне советского самолёта. Они летели в Москву на встречу с генеральным секретарём Андроповым. Уж как там Кирыч выбивал аудиенцию у главнейшего, хотя и тяжело больного человека, подробностей Дима не знал. Он и не пытался выведать тайнупонимал, что бывалый кагэбэшник не расколется. Правда, Дмитрий помнил про упоминание родственника Кирычагенерала из Кремля. Кукарский понимал, что эта ниточка сыграла решающую роль.
Игорь Кирыч теперь вызывал у Димы странные чувства. Кукарский косился на майора и вспоминал подполковника из своего времени. Н-да, кто бы мог подумать: отец и сын! На лице Дмитрия невольно появлялась улыбка. То и дело хотелось заявить, мол, слушай, а я видел твоего м-м Но Кукарский сдерживался. Он считал, что ещё не время.
Правда, спросил один раз, пока не взлетели, как бы между прочим: «Слушай, Игорь Кирыч, а у тебя семья есть? Жена там, дети?» И получил исчерпывающий ответ: «Конечно, офицер КГБ должен быть образцовым семьянином! У меня красавица жена и сын Игорь. А ты женат?» И Диме пришлось сознаться, что он разведён, впервые без гордости за себя.
Сейчас Дима сидел у иллюминатора, за которым под бежевым крылом проплывали перистые облака с редкими проблесками поделённой на ромбы земли, и вспоминал восемьдесят второй год. Вот так же летел он на подобной «Тушке», совсем маленький, с матерью и её подругой, в Ростов-на-Дону. Откуда потом их увезли на море на «Запорожце».
И этот первый в детстве полёт до того впечатлил Димку, что запомнился на всю жизнь! Удивительно правильные трапеции полей и лесов в иллюминаторе, толстенная белая перина из облаков, оглохшие уши и лёгкая тошнота. Но главноеневероятная, захватывающая дух высота!
Тот рейс долго задерживали с отлётом, они с матерью и её подругой то уезжали из аэропорта, то возвращались и, наконец, улетели. А потом, после посадки, ехали на этом «Запорожце» с боковыми карманами, а у него что-то там ломалось каждые тридцать километров, и дядя водитель, отец подруги, что-то там шаманил, отчего карманный «Запорожец» снова оживал. Так и добрались до Кубанской станицы, от которой уже катались на море на рейсовом автобусе.
Вообще все эти воспоминания с милого детства, с легендарного Советского Союза, словно хранились у Димы в старом поблекшем сундучке в виде картинок, раскладывающихся растянутой гармошкой, виньеток и разных побрякушек и золотинок. И когда он доставал хоть одну такую вещичку, она будто загоралась разными цветами и начинала дарить тепло.
Часто Диме казалось, что не было в его жизни уж ничего лучше, чем то скудное, по сути, детство, не было и никогда, наверно, не будет. Что именно тогда, в ту пору, он по-настоящему чувствовал себя счастливым. Счастливым простым советским счастьем. И ужасным и единственным огорчением детства был лишь тот день, когда у Димки угнали велосипед «Уралец». Он с другом прикатил к магазину и, беспечно оставив велик у дверей, потащился внутрь гастронома.
Каким тяжелейшим горем оказалось узнать от случайного мальчика у дверей магазина, что «пьяный дядька сел и уехал вон в ту сторону»! И с каким грузом на душе потом пришлось долго ходить по дворам, искать пьяного дядьку с любимым велосипедом! Но конечно всё оказалось напрасно. Этак получился ещё и первый в жизни удар по вере в доброту любых людей на Земле! Но он стал единственным разочарованием маленького Димки в стране СССР.
И вот ведь всё самое хорошее именно тогда и придумали, порой твердил себе Дима. Взять те же аппараты для газировки. Вон теперь их на каждом шагу копируют! А раскладушки? А многочисленные современные клоны советского мороженого или советского лимонада? В общем, достаточно посмотреть вокруг.
А если ещё вспомнить искусство, и музыку, и кино!
Вот, например, все классические фильмы, самые лучшие, которые хочется бесконечно пересматриватьведь их создали именно в СССР! Взять ту же «Гостью из будущего». Господи, как Дима любил в детстве Алису Селезнёву! Он просто с ума сходил от этой любви! Даже мечтал порой податься в Москву, найти ту девочку, снявшуюся в чудесном сериале про Прекрасное Далёко, и признаться ей в любви!
А ведь были ещё «Ирония судьбы», «Москва слезам не верит», «Экипаж», да что там! Куча фильмов, при просмотре которых до сих пор слёзы на глазах или мурашки по коже! И то, что снимают сейчас, в России, лишь жалкий эрзац тех божественных произведений искусства!
Ну а песни? Какие гениальные песни родились именно тогда! Одна «Вологда» чего стоит! А ещё «Эти глаза напротив», «Миллион алых роз» и десятки других композиций. Разве хоть одну песню из нынешней попсы будут напевать лет через тридцать?! Да об этом даже смешно подумать!
И вот теперь, в реальности прошлого, Дима воочию видел всё окружающее именно так, как оно было на самом деле. Ведь воспоминания детства по обычаю не включали в себя антураж эпохи. Пейзажные краски, второй план, общий фонвсё это воссоздалось в новом рождении, разукрасилось необычайными полутонами.
И вот Дима увидел воочию Москву тысяча девятьсот восемьдесят третьего года. Они с Кирычем спустились с трапа, странный автобус подвёз пассажиров до аэропорта Домодедово, и дальше началось. Москва, Москва, Москва
Дима попал в волшебный город, ещё не замутнённый пыльными перестройками фасадов и транспортных развязок, «Макдональдсами», пробками и рекламной шелухой. Простой и чистый город в первозданном виде. С улыбчивыми людьми, одетыми в незамысловатые одежды. С первыми автоматами «Пепси-колы»несбыточной мечты детства.
Не откладывая свой визит в дальний ящик, два миссионера незамедлительно прибыли к истоку Красной Площади со стороны улицы Горького. Понедельник стоял на удивление солнечный и тёплый, несмотря на осень. По брусчатке бродили большей частью иностранцы, но они тоже выглядели несколько старомодно. И носили с собой плёночные фотоаппараты с большими объективами.
Игорь Кирыч провёл Дмитрия в Кремль со служебных ворот. Майор показал удостоверение и сообщил, что у него назначено. Минут через пять нарисовался высокий офицер в форме капитана и взялся сопровождать прибывших во внутренние палаты.
Андропов в Кремле появляется редко, тихо заметил Кирыч, наклонившись к спутнику, когда они уже подходили к дверям одного из местных зданий. Всему виной обострение болезни. Но нам повезлосегодня генсек на рабочем месте.
Дима покивал. Его сердце колотилось всё быстрей. Ещё бы! Вот-вот он увидит того человека, о котором в детстве мог лишь благоговейно подумать. Вокруг которого создавался ореол спасителя застывшего обществаэто Дима помнил хорошо. Тот самый вождь, который впервые вызвал восхищение после надоевшего шамкающего Брежнева.