Стас, впервые видя работу Олега, широко раскрыл глаза:
- О, ты не просто художник! Тыгениальный художник! А я все время ломал голову, зачем художник в экспедиции? Это совсем не то, что фото или видео!
- Спасибо!Олег улыбнулся.Спасибо и вам обоим за прекрасную натуру. Когда я доработаю и закончу картину, вы первые получите копии.
Женщины принесли из машин продукты, посуду и переносную микроволновку, которую подключили кабелем к одной из машинавтономного источника энергии было маловато, и мы все расселись на траве. Готовые блюда разогрелись за несколько минут, еда была расставлена посередине, и мы приступили к обеду.
За едой мы все непринужденно болтали. Обсуждался, прежде всего, поединок Стаса и Куньи. Тамара восторженно призналась, как она была удивлена исходом схватки. Обнимая Стаса, она заглядывала ему в глаза, и говорила, что первая попросится к Кунье на учебу.
- Ты не обидишься, милый?спрашивала она.Сколько раз ты пытался меня учить, но, увы, я так ничему и не научилась, кроме исходной стойки. А Вадим смог научить Катю! Значит, и я смогу научиться?
- Тома, я, честно сказать, еще никогда никого не учила, поэтому ничего не обещаю!отвечала Кунья.Я сама не знаю, что у меня получится.
- Но ты помнишь, чему и как училась у Вадима!
- Ну да, помню. Но учитьсяэто одно, а учитьсовсем другое!
Тут Кунья немного лукавилаведь она уже учила в школе Ку-Пио-Су многих, и женщин тоже, а особенно, девушек, многим вещам, в том числе, и приемам борьбы, чтобы они не были беспомощны при встрече с врагом. Правда, там упор делался на обращение с оружием.
Тем не менее, после обеда и короткого отдыха, Тамара пристала к Кунье, попросив ее показать хоть какие-то приемы борьбы. Та не стала отказываться, они отошли в сторону на траву, и приступили к занятиям, причем Тамара, судя по всему, очень старалась. Кунья показывала ей, как и куда направлять удар, как накладывать руки на тело противника, как выполнять простейшие блоки и броски. Мы все, расположившись рядом на траве, внимательно смотрели и слушали.
Наконец, у Тамары получился простейший захват и бросокКунья, конечно, не сопротивлялась, а, перекатившись по земле, тотчас вскочила на ноги и похвалила:
- Ну, вот, уже лучше! На сегодня хватит, наверное? Стас, ты как думаешь?
Стас только покрутил головой:
- Катя, у тебя отлично получается! А как ты группируешься в падении, как держишь тело! Да тебе можно в цирке выступать, тыприрожденная гимнастка, а не навигатор!
Я, в свою очередь, сделал пару замечаний:
- Вот смотри, Катюша, когда ты перелетела через Тамару, ты выпрямила ноги чуть раньше, чем надо было. Нужно приземляться на полусогнутую правую ногу, иначе легко потерять равновесие.
Кунья внимательно выслушала замечание и согласилась:
- Ты прав, милый! Когда ты меня учил, ты уже говорил об этом, но я боялась, что у Томы не так получится, и отвлеклась.
- Да вы прямо как пара тренеров!восхищенно воскликнул Стас.Даже меня так не натаскивали!
- Стас, это совершенные пустяки, - отозвалась Кунья, поправив волосы.Ты бы посмотрел, как Вадик начинал меня учить, и сколько синяков он мне наставил!
- Вот! - воскликнула Тамара.В этом и была главная ошибка! Стас меня жалел, не проводил приемы так, как надо. То ли дело Катя! Посмотри!и она с гордостью показала мужу следы пальцев от захвата Куньи на своей руке и царапины на теле от падения.
Кунья смутилась:
- Извини, Тома, я немного увлеклась. Не следовало делать это с такой силой.
- Пустяки, просто отлично! Это все пройдет до завтра. Зато я, наконец, поняла, как выполнять броски.
Мы рассмеялись. Тем временем, Олег снова делал наброски на своем экране. Закончив, он воскликнул:
- Да если так пойдет дальше, то я буду за день рисовать десяток картин!
- Ну что ж, - заметил я.Тебе ведь не нужен карандаш и бумага, как древним художникам!
- Да, пожалуй И как только они управлялись?Олег лукаво взглянул на меня, ведь я-то отлично знал, как по старинке рисовал он сам еще недавно, до обучения. Я подмигнул в ответ.
- Ну что, друзья?спросил Стас.Сплаваем еще пару раз на тот берег?
* * *
Мы, еще поныряв и поплавав, обсохли на траве, оделись, и решили разъехаться по домамвсем предстояло завтра утром явиться в штаб для отправки в лагерь.
Пока машина неслась в город, Кунья задумчиво сказала:
- Вадик, какие люди! За них не жалко отдать жизнь. Неужели здесь и сейчас все такие?
- Ну, Катюша, надо учитывать, что этолучшие. Их отбирали из тысяч и тысяч. Знаешь, сколько было заявок в экспедицию? Больше сотни человек на место!
- И все-таки! Стас и Тома Я как будто знала их всю жизнь!
- А ты не допускаешь, что это тытакая?
- Тебе виднее, - улыбнулась Кунья, кладя голову мне на плечо, пока машина сама неслась по трассе.А ты обратил внимание на то, что Нина больше молчала? О чем она думала? Может, о детях?
- Возможно. Я тоже сегодня наших вспоминал. Как они там справляются? За Машу я не беспокоюсь, она уже совсем взрослая, а вот как там Сережка? Когда он уже найдет себе пару? Хотелось бы, чтобы ему повезло так же, как мне - И я обнял Кунью и прижал к себе.
- А Маша, значит, уже взрослая?засмеялась Кунья.Просто она производит такое впечатление своей серьезностью. Совсем недавно она призналась мне, что мечтает встретить своего, единственного И не представляет, кто это может быть! И какой
- Да? А ей не рано еще об этом задумываться?
- Я в ее возрасте Да что там, ты и сам знаешь. Но, пока я не увидела тебя, я так и не представляла, что это такоеполюбить. А теперь мне отчего-то тревожно.
- Уж не боишься ли ты?
- Я не боюсь ничего, пока я с тобой. Умереть? Легко. Но, когда я думаю, что нам, возможно, предстоит расстаться
- Но почему именно расстаться? Даже, если придется умереть Ты же знаешь, что будет потом? Мы все равно встретимся.
- А если ждет такой вариант, как у Нины? Если придется прожить жизнь без тебя, и только потом Это ужасно!
- Ну, не надо предполагать сразу самое худшее. Помнишьделай, что должен
- И будь, что будет! Да, милый, конечно. Сколько лет мы уже так живем?
- Семнадцать, кажется?
- Вроде того. И я по-прежнему надеюсь умереть раньше тебя!и Кунья прижалась ко мне еще крепче и поцеловала.
* * *
Наконец, машина заняла свое место на стоянке, автоматически подключила аккумуляторы на зарядку, а мы, обнявшись, все сидели и молчали. Я тоже думал о том, что сказала Кунья.
- Милая, но ведь если даже будет худший вариант? Про который ты говорила Ты не побоишься? Пойдешь до конца?
- А как тебе когда-то пришла в голову мысль переделать историю?
- Я подумал о пятидесяти миллионах напрасно погибших людей. И потом, мне ведь, по большому счету, ничего не грозило!
- Неправда! Ты мне рассказывал. Ты еще не знал. Ты допускал возможность, что, изменив историю, ты можешь исчезнуть! Перестать существовать, как личность
- Да, правда. Но потом-то я уже знал!
- Но, даже не зная, ты готов был пойти на риск!
- Ну Что такое одна человеческая жизнь, когда на весах лежат пятьдесят миллионов?
- Тыгерой! И я хочу быть достойна тебя! Я тоже не побоюсь все поставить на карту!
- Катюша, тогда я не знал тебя. А если бы знал Как предположить, какой выбор я бы сделал?
- Ты бы отказался спасти людей, если бы на другой чаше весов была моя жизнь? Никогда больше даже не думай о таком! Если уж так сложится, я согласна! Всего одна жизнь Против многих.
- Да.
И потом мы больше уже не говорили об этом. Поднявшись в свою квартиру, мы молча постояли под душем и пошли спать. Но уснули, конечно, не сразу. Мы ласкали друг друга, как когда-то в поселке, и пусть это была не медвежья шкура, к которой мы так привыкли, а широкая двуспальная кровать, но мы-то были те же самые! И по-прежнему не представляли жизни друг без друга.
А потом мы уснули. Кунья, как всегда, положила голову мне на плечо, и закинула на меня ногу. Внизу, за окном, засыпал огромный город этого мира. Мира, который стал нам родным и близким.
* * *
Утром, когда я проснулся, Кунья уже возилась на кухне. Редкий случай, когда я остался спать после ее пробуждения! Наверное, инстинкт охотника ослабевает. И тотчас Кунья заглянула в комнату:
- Вставай, Вадик, иначе мы опоздаем!
Через пять минут мы сидели за завтраком, а через полчасауже шагали по улице к штабу. Во дворе было многолюдно, но мы сразу заметили Стаса с Тамарой и Олега с Нинойони стояли вместе, и мы тоже подошли к ним. Не прошло и пяти минут, как появился Дубровский. Подняв маленький мегафон, он объявил: