Дмитрий КолесниковДоминик Каррера
Глава 1
Я не знаю, от чего я умер. Не помню. Помню, что шёл куда-то, потом Потом было ничего. То есть ничего не было. То есть Как это объяснить? Просто вот иду я по асфальту, поглядывая под ноги и по сторонам, а потом вдруг раз! И я в «нигде». И это самое «нигде» находится там, где «ничто». И вот я нахожусь там какое-то время. У меня нет ничего: ни мыслей, ни желаний. У меня даже тела нет. Наверное, это был всё же не совсем я, ведь мы же ощущаем себя не просто разумом, а телом и разумом одновременно. Я себя разумом не ощущал, да и телом тоже. И мне было абсолютно всё равно, отсутствие тела меня абсолютно не волновало. И ощущение проведённого в «нигде» времени у меня тоже не было. Как не было и самого времени. Не ощущал я его, время. Сколько я там пробыл? Час, год, вечность? Не знаю. Но точно знаю, что в какой-то момент я вдруг подумал. И тот факт, что я могу думать, меня жутко поразил и взволновал.
Думать было тяжело, непривычно, но приятно. И то, что это тяжело и приятно, меня тоже несказанно удивлял. А ещё я не мог устать. Я всё думал, думал, думал Мысли мои всё текли через меня, откуда-то появляясь и куда-то исчезая, а я всё продолжал думать, наслаждаясь самим процессом. И в какой-то момент времени я вдруг понял, что я умер. То есть умерло моё физическое тело. Я-тело умер. Я-разум жив. Как только я осознал этот факт, на мой разум обрушился водопад воспоминаний. И каждое воспоминание, каждое мироощущение в момент воспоминания всё это подсвеченной массой хлынуло в меня. Вся прожитая жизнь, все удачи и неудачи, победы и поражения, храбрость и трусость, азарт и лень разноцветным потоком бурлили в моем сознании, добавляя к ощущению цвета ещё и звуки, запахи, вкус Это было так неожиданно, так прекрасно и так больно, что я закричал. Я кричал и кричал, содрогаясь от вновь обретённых воспоминаний, а потом вдруг сообразил, что раз я могу издавать звуки, значит, у меня есть тело. У меня есть тело?!
Я распахнул глаза У меня есть глаза!.. И осмотрел себя. Нет, это было не тело. Это была какая-то пародия, какая-то светящаяся конструкция из переливающихся светом линий, лишь напоминавшая моё прежнее тело.
Чего это я такой, а? подумал я.
А это не ты, услышал я ответ.
А кто же? спросил я.
Это твоё сознание придало форму твоим мыслям.
Я призадумался над таким заявлением, разглядывая свои светящиеся конечности. «Что-то скудное у меня сознание», решил я. Конечности тонкие, линии слабые и еле светятся, да ещё и одним цветом, белым. А могу я засветиться красным? Несколько линий, из которых состояла моя рука, окрасились в розовый цвет. Продолжалось это недолго, потом цвет вновь стал белым, точнее, белёсым. Хм Ещё раз? Розовые линии. Нет, не розовые, хочу красные! Линии слегка потемнели и изменили окрас, а потом вновь стали светлеть.
Не выходит? спросили меня.
Не выходит, вздохнул я в ответ.
Почему, как думаешь?
Хрен его знает, честно ответил я, повторив ещё раз попытку.
Просто ты слаб.
Слаб?
Да.
Я призадумался, а потом согласился. Да, наверное, я слаб. Я приложил слишком мало усилий, чтобы мои линии стали красными. Надо больше Я напрягся, меняя цвет тонких нитей сначала на розовый, а потом и на красный. Так, так, ещё Ещё И ещё немного! Вот! Я с гордостью посмотрел на несколько нитей своей руки красного цвета, которые и не думали бледнеть.
Молодец!
А то! гордо ответил я, любуясь новым цветом.
Это всё?
Что?
Всё, что ты можешь, это сменить цвет на красный?
И это немало, возразил я.
Потом посмотрел на красные линии своей руки. Мой собеседник молчал. Я попробовал его позвать, но результата не было. Заняться мне было нечем, и я стал развлекать себя тем, что стал менять цвет линий. Через какое-то время я весь стал состоять из красных нитей. Потом вернул себе белый цвет. Снова красный Белый Нет, так не пойдёт. Ну-ка! Линии стали снова менять цвет, но теперь они становились синими. Ага, получается! Синий Зелёный Жёлтый Фиолетовый Прошло ещё сколько-то времени, и я наловчился менять цвета всех нитей одновременно, а затем и цвет каждой нити отдельно.
Неплохо, неплохо.
А, опять ты?
Я.
А ты кто такой, собственно?
Зови меня Вергилий.
Кто?!
Ха-ха! Купился!
Значит, это не ад?
А ты бы хотел попасть в ад?
Нет уж, не надо!
Зря, очень познавательно.
Как-нибудь в другой раз, ладно?
Договорились.
Но если это не ад, то что? На рай тоже не похоже.
А ты бы хотел попасть в рай?
Я призадумался. В ад мне точно не хотелось, а вот в рай? В раю вроде как неплохо, так ведь? Вергилий молчит, ничего не подсказывает. Кстати, а он кто?
Вергилий, а ты кто?
Проводник.
Проводник умерших?
Можно и так сказать.
И что, ты каждого умершего провожаешь? усомнился я.
Каждого.
Ну надо же, как уверенно заявляет. Я прикинул количество ежесекундно умирающих, потом прикинул время, которое он провёл хотя бы со мной. Не, не сходится. Не человек он и не разумный. Его поведение напоминает скорее автоботов в чате. Хотя я вроде бы читал, что существующие программы стали столь сложны, что человек может и не догадываться, что его собеседник программа. А я вот догадался, так получается? Или мне позволили догадаться? Но если он бот, то тогда
Вергилий, я помер, получается?
Верно.
А как же канарейка, которую я нёс? Что стало с ней?
Я не знаю. Не имею доступа в мир живых, мой мир это мир между мирами, куда я провожаю умерших.
А про канарейку-то я соврал! А он не поправил. Не знал? Или решил сделать вид, что не знал? Умерших он провожает Куда?
Всех умерших? уточнил я.
Всех, подтвердил Вергилий.
А если бы я был мусульманин? Кем бы ты представился тогда?
В каждой религии есть Проводник между мирами. Скажу больше, у каждого разумного есть образ такого Проводника. Меня ты воспринимаешь как компьютерную программу, кто-то видит меня как ангела с белыми крыльями, а кто-то демоном с вилами. Но я не являюсь ни тем, ни другим, ни третьим. И одновременно я есть и программа, и ангел, и демон.
Как-то это сложновато, заметил я.
Твой разум слишком примитивен, чтобы понять такие вещи.
Фу-ты ну-ты, ещё и гордец.
И как же мне тебя воспринимать? Как живое существо или как программу?
Я уже ответил на этот вопрос. Моё отношение к тебе не изменится от того, как ты будешь воспринимать меня.
Вот значит как. Ну что же, если подумать, то таких, как я, у него были миллионы миллионов и будут ещё столько же, если не больше. И вот тут возникает интересный вопрос
Вергилий, ты бог?
В твоём понимании нет.
Хм. А бог есть?
В твоём понимании да.
Вот ведь. И ответил вроде бы, а вроде бы и послал вежливо. Ещё какой-то промежуток времени я развлекался тем, что пытался получить от собеседника внятный ответ. Вергилий напускал туману, темнил, юлил и вертелся, когда я задавал ему вопросы о мировом устройстве, но на некоторые вопросы, касаемые лично меня, отвечал довольно полно.
Значит, попасть обратно в свой мир я не могу?
Можешь. При соблюдении условий.
Ага, условий! Без памяти в тело младенца или с урезанной памятью в тело умершего. Причём это может быть кто угодно, любого пола и возраста. Очнусь в теле столетней старушки и тут же умру снова. Очень надо! Хм. Получается, что все эти байки о загробном мире враньё? И все эти медиумы не могут общаться с умершими?
Почему же враньё? Некоторые, возвращаясь в свой мир, сохраняют память о пребывании в этом или же о другом мире, в котором они жили раньше. Некоторые даже сохраняют возможность контактировать с разумами из других миров. Но это очень редкий шанс.
Значит, если я вернусь в свой мир, то я всё забуду? И не вспомню никого из своей семьи?
Ты можешь вернуться в свой мир только при соблюдении условий.
Пф-ф-ф!
Гадство, похоже, эту программу я обмануть не смогу. Жаль, не хакер я. Сколько времени я пытаюсь найти возможность вернуться домой и ничего, одни обломы. Ладно. Не получится вернуться сразу, можно же, наверное, вернуться потом? Через какое-то время? И кстати, сколько у меня времени на болтовню с существом, которое может быть просто программным кодом? На мой вопрос передо мной возникли песочные часы. Песка в верхней части оставалось не так уж много. Вот блин, подстава!