Конечно-конечно, затараторила Вера Степановна. Поезжай, Сашенька. Вдруг про родных своих что новое узнаешь? Она поднесла к глазам краешек висевшего на шее полотенца. Человеку без родни нельзя. Человек без родничто дерево без корней
Белов вышел из-за стола и молча пошел вслед за Димитровым. По дороге к ним присоединился Христо Боев, который с немалым удивлением услышал конец негромкой Сашкиной сентенции: «вы бы мне еще Карла Маркса в родню записали» Все трое уселись в ожидавший их «бьюик», который, взревев мотором и выпустив клубы синего дыма, помчал их в Москву.
Автомобиль остановился неподалеку от Кремля, и Саша с удивлением узнал дом, в котором в далеком будущем будет располагаться один из вестибюлей станции метро «Калининская» «Александровский сад». Он много раз проходил мимо этого дома, спеша по делам службы в той, прошлой-будущей жизни, но понятия не имел, что здесь когда-то, а именносейчас располагался самый мощный в мировой истории центр спецслужбИсполком Коммунистического Интернационала.
Димитров распахнул тяжелые дубовые двери:
Прошу И обронил охране: Этосо мной.
А еще через несколько минут Белов вместе с Боевым, Димитровым и улыбчивыми веснушчатыми финнами Куусиненом и Лехтосаари сидел в небольшом кабинете, утопая в огромном кожаном кресле. Димитров вызвал секретаря из приемной:
Чаю? спросил он, обращаясь к Саше, скорее для проформы, но неожиданно услышал:
А что, в этой стране кофе вообще нет? В принципе?
Боев и Куусинен изумленно переглянулись, Лехтосаари уставился на Александра, широко раскрыв глаза, а Димитров только и смог, что переспросить:
Кофе? Ты, момче, хочешь кофе?
Да. Только без, мать его, цикория! И без ячменя с желудями.
Лехтоссари икнул, а Куусинен выдавил сипло:
Со сливками?
С кофе, если можно. Был бы постаршепопросил бы ликерчику или коньячку, а такпросто кофе. Черного, как ночь, крепкого, как камень, горячего, как огонь
И сладкого, как грех, не так ли? улыбнулся Димитров. И снова не угадал.
Саша поморщился:
Вот не люблю я сладкий кофе. Приучали арабы то есть отец приучал к кофе по-арабски, а я так и не оценил. А вот если найдется холодная вода и балдъя это было бы здорово
Боев переглянулся с Димитровым и вышел. А хозяин кабинета велел принести воды, достал из шкафа медный таганок, турку, спиртовку, кофейные чашечки в латунных подставочках на таком же подносе, пакет кофейных зерен, бронзовую меленку и принялся священнодействовать. Он тщательно отобрал зерна, бросил их в мельницу и принялся вращать ручку, приговаривая:
Меленем кафе,
Меленем на прах,
Заварим кафе,
Всичко за радост,
Всичко за учудващо,
Нас на полза.
Вернулся Боев с пиалой, полной густой желтоватой массы, и кувшином воды, в которой позвякивали кусочки льда. Следом за ним вошел секретарь с большим чайником в руках. Димитров разжег спиртовку, подставил ее под таганок, высыпал смолотый кофе в турку и долил горячей воды из чайника. Затем забрал у секретаря ложечки, воткнул их в пиалу так, что они встали по концам лучей невидимой правильной пятиконечной звезды. Тем временем на столе появились стаканы, которые Христо Боев наполнил ледяной водой.
Секретарь вышел, а Димитров снял турку с огня, покачал в руке и снова поставил на таганок. Через несколько минут он повторил это действие, и только потом разлил благоухающий напиток по чашечкам.
Белов аккуратно принял чашку из рук Боева, сделал глоток, бросил в рот кусочек балдъя и запил холодной водой. По его лицу разлилось выражение неописуемого блаженства, он сладко зажмурился, и все повторилось в том же порядке: кофебалдъяледяная вода
Куусинен и Лехтосаари едва заметно морщились, дегустируя крепчайший несладкий кофе, но болгары пили божественный напиток с таким же, как и Белов, удовольствием. Когда Саша допил первую чашку, Боев тут же налил ему новую.
Добрый кофе?
Млять, товарищ Христо! Если б ты только знал, как давно я не пил нормального кофе. А уж про настоящий, правильныйвообще молчу Александр уселся поудобнее. Я боялся, что будет бразильский, а у вас, товарищ Димитровйеменский. Роскошь, честно Он снова отхлебнул кофе, зацепил ложечкой сладость из пиалы, глотнул из стакана. Э-эх Я чумею, дорогая редакция Лет двадцать так не сиде Упс!
Четверо сотрапезников резко повернулись и уставились на него в упор. Саша исподлобья поглядел на них, медленно переводя взгляд с одного на другого, затем широко улыбнулся, но улыбались только его губы
Черт, совсем постарел. Расслабился Чашка со звоном брякнулась на стол, а Саша уже стоял готовый к броску. И что, интересно, мне теперь с вами, товарищи дорогие, делать? А?
Куусинен откинулся назад на стуле, словно ненароком откинув полу пиджака. Лехтосаари застыл как изваяние, но его рука осторожно, по миллиметрам, двинулась к брючному карману. Христо Боев зримо напрягся, точно приготовившись к свирепому, тигриному прыжку. В кабинете висело гнетущее молчание, и с каждой секундой оно становилось все тягостнее и тягостнее. Казалось, что тишину можно резать ножом
На самом деле голова Александра, подстёгнутая адреналиновым штормом, думала немного о другом. Что ЕМУ теперь с этим делать? Ведь поступки его и даже слова никак не тянули на пятнадцатилетнего подростка, даже прошедшего Крым и Рым. И решение, простое как кирпич, мгновенно кристаллизовалось и начало обрастать подробностями.
Как говорил один мой давний знакомый Шарль Талейран: «Это больше, чем преступление, это ошибка». Давно живу, товарищи, вот и расслабился.
Ну-ну, раздался успокаивающий низкий голос с болгарским акцентом. Успокоились, товарищи, успокоились.
Димитров вышел на середину кабинета и повернулся к Белову:
Ты уж нас извини, товарищ Белов, но то, что тыне ребенок, мы поняли еще вчера утром. Обсудили с товарищами, ну и вот
Понятно, продолжая фиксировать глазами всех, сказал Саша. И что решили?
Боев кашлянул:
Юнак, мы не воевать собрались. Мы просто спросить хотим
Спрашивайте. Если смогуотвечу
Через час все пятеро снова сидели и мирно попивали кофе.
Значит, война? медленно спросил Куусинен. И ничего нельзя сделать?
Можно, наверное, сделав новый глоток, задумчиво произнес Саша. Но война все равно будет. На год-два позжеможет быть, но будет. А то и на год-два раньше Да вы и сами знаете.
Боев налил еще кофе, придвинул чашку Александру, а сам закурил:
Возможности оттянуть войну лет на десять-пятнадцать совсем нет?
Нет. Американцы Он сделал глоток и с минуту медитировал. Понимаешь, Христо, янки война нужна как воздух. Экономически они малоэффективны, а значит, им необходим способ ограбить ближнего. Сейчас план строится на немцах. Гитлер, может быть, и гениальный тактик, но как стратег оннуль. Абсолютный. Его выкармливают на нас.
Но у Германии сейчас ничего нет, кроме долгов, рассудительно произнес Димитров, цепляя ложечкой балдъя из пиалы. Их придется долго выкармливать.
Не так уж и долго, хмыкнул Куусинен и тоже закурил. У них остались мощная промышленность и обозленный народ, из которого получаются замечательные солдаты
Снова воцарилось молчание. Димитров встал и принялся молоть новую порцию кофе.
Реваншистов возглавляет Гитлер, задумчиво произнес Лехтосаари. Если с ним что-нибудь случится
То придет кто-то другой вместо него, рассудительно заметил Боев. Еще как бы не хуже
Рём придет, сказал Димитров, ставя турку на таган. А после РёмаГеринг, вероятно
Сказка про репку, прокомментировал Белов. Жучказа внучку, внучказа бабку, бабказа дедку
Следующие две минуты он объяснял присутствующим, что это за сказка. Посмеялись
Личный террор тут ничего не даст, проговорил Куусинен, закуривая новую папиросу. Не стоит уподобляться анархистам прошлого века
Хорошо бы угробить ВСЮ верхушку нацистов, задумчиво произнес Саша, склонившись над чашкой. Технически это вполне осуществимо, вот только как их собрать в одном месте?..