Бабушка моя, Мария Тимофеевна, уникальная женщина: бывшая учительница начальных классов, вот сейчас ей семьдесят пять, а она недавно овдовела. В шестой раз. Представьте себе! Но не унывает: вдовый сосед к ней стал захаживать чайку попить и в "ведьму" с "дураком" сыграть, а она с ним "сокорит" так, словно девчонка молодая. Он её на пять лет моложе, но внешне эта разница не видна. Они вдвоем ездят в конезавод им. Будённого, что в девяти километрах от Сальска, кататься на лошадях: у соседа там "конмальчик" знакомый, он им коней даёт. И меня с собой берут по выходным Похоже, одна я в роду не умею с мужчинами шуры-муры водить, неудачная я получилась Словом, рассказала я милой бабуле про путешествие в Кисловодск, про горы, как мы на Эльбрус ездили, как на Машуке близ Пятигорска были, как мне тот нарзан хвалёный почему-то не понравился, в отличие от мамы, она пила с удовольствием, сказала, что "помогает". И про дядю Семёна тоже бабушке всё сказала: уж она так обрадовалась за мамочку, мне даже стыдно стало, что я такая себялюбивая, что ли Наверно, нужно пересматривать взгляды на жизнь: я уже выросла, приобрела профессию, нужно начинать собственную жизнь, нельзя же всю жизнь волочиться хвостиком за мамочкой!.. И так в школе меня класса до девятого дразнили "маминой дочкой", другие девчата помогали родителям по дому, смотрели за младшими братишками-сестренками, а меня лишь перекидывали как неотъемлемую обузу от бабушки к матери и обратно. Хватит! Явзрослая Через несколько дней мама вышла на работу. А мы с бабушкой и её "другом" ездили несколько раз в конезавод им. Буденного, кататься на лошадях. Страсть как коней люблю! С раннего детства умею верхом ездить, благодарение бабушке!.. В десятом, выпускном классе мне представилась прекрасная возможность еще более развить способности к верховой езде: матери пришлось много работать по командировкам, с этими бесконечными ревизиями, ночевать я одна боялась, и бабушка взяла меня пожить к себе, она тогда жила с очередным мужем именно в конезаводе. Конезавод N 158 им. Буденного основан в 1921 как военный конезавод. Первоначально в него поступили лошади из частей 1-й Конной армии. Там разводили донскую и буденовскую породы. Потом уже и других разводить начали В 1950-е гг. сам С.М. Будённый сюда приезжал. Конезаводкак маленький городок. Там все как из старого мира: люди, кони, конюшни, деревья, птицы. Конюшнибольшие, перед аллеей, ведущей к зданию конюшни, две конные статуи. Слева от конюшнитрибуны и поле для конных забегов. Неподалекусенники, лари для овса. В специальном лазарете лечат занедуживших коней. В карантинном блоке кони после ипподромного забега три недели проходят восстановление, набирают сил для новых показательных выступлений. На левадахогороженных загонах под открытым небомстоят на привязи орловские и арабские лошади. Выкроена маленькая левада для пони, они, диковинные лошадёнки, малы ростом, но такие важные и забавные, а дети их любят, не описать!.. Тренерский корпус, склады, шорня, кузница, сварка, пильнявсё это конезаводу необходимо. Шорняв закуточке, там набросаны поломанные недоуздки, вожжи, седла. Руки у шорника к делу привычные, но только сыромятные ремни в наши днибольшая редкость, а если крепить уже использованным старьемриск большой: порвется, едва за ворота выедешь..
И в школу я там несколько месяцев ходила: до сих пор помню фамилию директора, Жижкин Учителя там были чудесные Правда, с учителем физики и астрономии были небольшие проблемы, но бабушку, его хорошую знакомую, просить не стала, сама разобралась
Если коротко: не было у меня раньше никакого интереса к небу звёздному, и все! Отсюда и все проблемы "Астроном" дядька увлеченный, уроки вел со светящимися глазами, весь сиял и становился похож на мальчишку из романов Жюль Верна. Однажды он меня вызвал к доске и начал спрашивать что-то о Луне. А зачем? Домашнее задание я не выполнила, текст не прочла, но сразу в этом не призналась. Думала, пронесёт, да куда там!.." А скажи-ка мне, Зоенька, какая сила тяжести на луне?", хитро так спрашивает. "Лунная", отвечаю. "А на Земле какая?" "Земная!.." Поставил двойку, велел выучить к следующему уроку, а я не выучила: дел много было, картошку копать ездили и до вечера копали, потом спина не разгибалась, но разве же этообъяснение для "астронома"? Надеялась я, что он меня назавтра не вызовет: обычно он не спрашивал быстро тех, кому "двойбан влупил", думал, что двоечники сами обязаны руку тянуть, стремясь "исправиться", но мне-то чего было беспокоиться? Всё равно экзамены я собиралась сдавать в школе в Сальске, что мне до оценок деревенского педагога!..
Но Онвызвал. И опять начал про свою силу тяжести. "Давайте я Вам подскажу, Зоенька: там сила тяжести шестикратно от земной отличается. Вы мне только подскажите, в какую сторону Больше она, чем земная, как думаете?" "Точно, отвечаю, больше!" Тут все как заржут, точно как те кони конезаводские перед водопоем Поставил он мне аж единицу! Оказывается, на Луне все предметы весят в шесть раз меньше, чем на Земле "Вот тебе, Зоенька, там и жить надо, будешь "тяжеленькая", а здесь тебя просто ветром колышет" Ну, откуда же мне про ту тяжесть знать, спрашивается? Я в свободное время бабушке помогаю. Иногда еще вот классику читаю, наших авторов советских всех перечитала, даже в очереди писалась в своё время на Николая Островского, иной раз и Бальзака читаю, и Золя, например, "Лурд" очень прогрессивный роман. Читали? А на книжки по астрономии нет у меня ни желания, ни терпения, не собираюсь звезды по ночам лицезреть И тут старый "астроном" просит меня подойти к нему после уроков. Подошла. Дал он мне книгу почитать. Сказал, убедительно "просит" прочесть Засела после уроков в амбаре, начала читать. Понравилось! Книжка называлась "Туманность Андромеды", и еще там несколько повестей и рассказов было. Слов мудрёныхуйма, но в сюжетецелый мир неизведанный, совсем непохожий на мир Островского с его "Как закалялась сталь", или же на загребущего Гобсека бальзаковского Совсем иной мир Все выходные читала я ту книжку, а потом "астроном" устроил мне допрос форменный, "о чем книга", я ему все ответила, как он и ждал. А онмне: "Зоенька, так можно ли к другим планетам летать, не зная силы тяжести на родном и единственном спутнике?" И правда
Фантастику я полюбила благодаря "астроному", расширила горизонты познания. Библиотекарьша в конезаводечудесная, Элькой зовут, молодая еще, она мне помогала книжки хорошие брать и даже в очереди передвигала. На книжки-тоочередь, каждый, кто хочет популярную книгу прочесть, записывается в специальном формуляре, пишет свою фамилию и получает номер по списку.
Словом, с конезаводом для меня многое связано. На всю жизнь запомнила про ту силу тяжести А какие там были скачки, вы таких не видели в своих душно-шумных городах! В тени старого дуба мы с девчонками секретничали
1 сентября наступил мой первый рабочий день. Почему-то на практике мне казалось, что быть почтовым работникоминтересно, а в реальности всё оказалось не совсем так. Коллектив меня воспринял, как "пигалицу", старались на меня самую тяжелую работу "повесить", проверяли на боеспособность, к концу рабочего дня от оформления этих бесчисленных посылок у меня руки дрожать начали и в пот бросило. А "местные" работницы только смеялись: "ты бы, девонька, шла б лучше в библиотекари или бухгалтера, пока не поздно. У нас таскать нужно!" В общем, пришла я домой и расплакалась. Хорошо, что мама позже пришла, не видела слез глупой девочки. Но она, похоже, в тот день и вовсе ничего не замечала, не то, что моих красных глаз: жарила картошку, а сама под нос "Подмосковные вечера" напевала, как девчонка просто. А потом возьми и скажи: "Письмо получила: Семён Васильевич, по пути из Пролетарска, к нам в гости заедет. Вот радость-то! Такой очаровательный, милый человек, одно удовольствие с ним беседовать" Оказалось, дядя Семён к нам приедет в субботу. Про себя я подумала, что придется мне в субботу после работы идти ночевать к бабушке, или как оно там сложится
А работа на почте мне разонравилась. Сотрудницы всепожилые или среднего возраста, ни одной молоденькой, словом не с кем перемолвиться; мне так и казалось, что они каждый мой шаг обсуждают и смеются за спиной Наверное, в первые дни так и было, а женщины просто не умели, или не хотели, таиться