А после сеанса Янек провожал Зосю домой. Но хотя от кинотеатра до ее дома было всего полквартала, они заблудились и оказались где-то на окраинной лице тускло освещенной одним единственным фонарем. И впервые поцеловались.
Через пять дней на перрончике вокзала двое вели вечный, как жизнь диалог:
Ты только обязательно пиши, хорошо?
Обязательно, милая. Жди меня, хорошо?
Конечно, милый. Обязательно буду ждать. И ты жди.
Конечно, дорогая. Я буду каждый день ждать встречи с тобой.
Диалог, прерванный гудком подошедшего состава, колокольным звоном и объявлением дежурного:
Стоянка поездадве минуты! Прошу отъезжающих занять свои места в вагонах!
И вот уже снова звенит колокол, гудит паровоз и под эту музыку железной дороги уходит вдаль перрон, на котором стоит та, которая стала для Янека единственной на свете. На эти дни, во всяком случае
Польша. Познань
Поезд прибыл на вокзал рано утром. Но найти таксомотор не составило никакого труда. "Жить надо в городе, а не в провинции, подумал Януш, пока шофер, уложив его чемоданы в багажник, заводил машину. Пусть город и не совсем польский, продолжил он, рассматривая едва различимые в темноте вывески. Но будет польским, обязательно. Не такими грубыми методами, он поморщился, вспомнив рассказ отца о том, как парни из Фаланги изгоняли евреев из Коло. Сожженный дом, сгоревший в нем младший из Абрамсонов, Макс, это слишком жестоко, думал Янек. Мы, поляки, не должны опускаться до такого варварства. Оставим это швабам и русским. Но с засильем иностранцев и евреев в нашей стране мы мириться не должны, расплачиваясь с таксистом, которого звали Гансом Майером, размышлял Янек. Такие вот гансы и абрамсоны много лет давили все польское, а теперь сидят в нашей стране на наших шеях. С этим обязательно должно быть покончено".
Домашняя обстановка, завтрак и подготовка к выходу на службу успокоили Януша, заставив на время забыть о навеянных чтением газет мыслях. К тому же, политика и политические темы не одобрялись у них в роте. Его сослуживцы предпочитали старый, проверенный армейский принцип:Наше дело стрелять и помирать, а в кого и за чтопан пулковник скажет. Косу уже несколько раз намекали, что его разговоры на эту тему не совсем подходят для офицера. Возможно, поэтому он чисто инстинктивно постарался забыть о своих размышлениях.
А на службе Януша ждал очередной сюрприз. Недавно назначенный командир роты, выслушав его доклад о прибытии из отпуска, улыбнулся и заявил:
Вольно, поручник. Идите в канцелярию батальона, сдайте документы и получите предписание.
Какое, пан капитан? Меня куда-то отправляют?
И не одного вас, пан Януш. Ваш бывший командир забрал у меня всех толковых субалтерн-офицеров. Жаль, я надеялся, что сам смогу поздравить вас с поручником и капитаном.
Попрощавшись с капитаном, Кос, не заходя в расположение роты, отправился в штаб батальона. И не очень удивился, увидев стоящих около него поручника Яроша и подпоручника Пресса, о чем-то разговаривающих с третьим, незнакомым ему поручником.
А вот и наш пан Кос, поздоровавшись, Ольгерд представил Янека собеседнику.
Очень приятно, подавая руку Косу, ответил поручник, Атос Арцишевский. Имени не удивляйтесь, мой отец был большим поклонником Дюма. Читали книгу о трех мушкетерах?
Нет, прошу пана. Зато смотрел английский фильм. И про Атоса помню, улыбнулся Янек. Вы уже получили документы? Я, как видите, только иду в канцелярию.
Тогда могу вас сразу обрадоватьулыбнулся ответно Атос, мы все едем в Варшаву, а оттуда в новую часть к майору Межицану.
Отлично, прямо три мушкетера и д" Артаньян. Едем за подвесками королевы пошутил Янек.
Мы, если быть точными, четыре танкиста. И едем служить Польше, рассудительно заметил Ольгерд.
Ну, тогда будем, вчетвером, полушутливо, полусерьезно заметил Атос, один за всех и все за одного
IV. Tylko zalatwimy pare waznych spraw
СССР. Москва
Тишина, прерываемая только дыханием людей и тихим, почти неслышным, шорохом шагов одетых в мягкие сапожки ног, напряженно висела в зале заседаний.
Сидевший за главным столом Молотов молча смотрел на Орджоникедзе, щеки которого постепенно краснели, выдавая нарастающее волнение.
Дверь бесшумно открылась. Вошедший Поскребышев тихим, бесцветным голосом сообщил:
Товарищи Отс и Тер-Асатурян прибыли.
Остановившийся за спиной Жданова Сталин заметил. Пусть заходят. Сейчас мы узнаем из первоисточника, что мешает нашим производственникам нормально выполнить задание Правительства.
И тут же взмахом руки прервал попытку Орджоникидзе что-то сказать.
Проходите товарищи, присаживайтесь, мягко добавил он, перемещаясь к дивану и наблюдая, как директор и главный инженер Кировского завода проходят к столу и садятся напротив Жданова.
Молотов поднялся и объявил:
Товарищи, продолжаем рассматривать вопрос о выполнении специального заказа Кировским заводом. Слово товарищу Отсу.
Явно расстроенный директор пытался подняться, но Сталин, не оборачиваясь, заметил:
Сидите, пожалуйста.
Товарищи, директор начал доклад неторопливо, стараясь уловить необходимый тон, вы все знаете, что в настоящее время наш завод, кроме обычных работ, выпускает танки для инозаказчика по специальным условиям. Нам пришлось в срочном порядке вносить изменения в конструкцию, связанные с требованиями инозаказчика
Извините, товарищ Отс, прервал директора Сталин, мы об этом знаем. Нас интересует не это. Почему первая, полностью выпущенная по требованиям инозаказчика, серия танков до сих не прошла приемку? Вы можете сказать, товарищ Отс? Или вы, товарищ Тер-Асатурян?
Товарищ Сталин, да эти поляки выдвигают абсурдные требования! По их мнению одна или две отсутствующие заклепки делают машину полностью небоеспособной,не выдержал Орджоникидзе.
Мы вас не спрашиваем. Товарищи могут ответить сами, без вашей помощи, сухо заметил Сталин.
Товарищ Сталин, мы имеем из войск положительные отзывы о нашей продукции, ответил директор, но инозаказачики предъявляют слишком жесткие требования.
Только положительные? Сталин вдруг быстро подошел к главному столу и взял лежавшие на нем бумаги. Вы забыли о рекламациях к качеству и надежности, которые вам присылали из войск?
Но, товарищ Сталин, мы провели большую работу по совершенствованию конструкции и повышению надежности. Внесено более семисот изменений в конструкцию. Танки выпуска прошлого года эксплуатируются практически без поломок, вступился за честь завода главный инженер. Кроме того, цех, занимающийся сборкой танков, освобожден от всех остальных работ
Тогда объясните товарищам, Сталин махнул трубкой в сторону стола, почему вы не можете сдать машины инозаказчику.
Товарищ Сталин, товарищи, инженер отвечал четко и быстро, заслужив одобрительный кивок секретаря ЦК, основными претензиями приемщиков являются низкое качество изготовления подвески, частые отказы двигателя и трансмиссии. Эти недостатки нами устраняются, но
Что необходимо для быстрого и качественного выполнения заказа?
Увеличить количество квалифицированных рабочих на обрабатывающих участках, усилить контроль качества на Рыбинском и Ижорском заводах.
Хорошо, товарищ Тер-Асатурян. Вы с товарищем Отсом можете быть свободны.
Едва дверь закрылась за заводчанами, как Сталин повернулся к столу и гневно спросил:
Это что же получается, товарищи? Наркомат Обороны принимает недостаточно кондиционные танки? Которые потом отказывают прямо в войсках? Хорошо будет нашим противникамне надо расходовать снаряды, танки все равно до них не доедут, в дороге сломаются. Товарищи Ворошилов и Орджоникидзе уверяют нас в полном благополучии, а первые же независимые заказчики выявляют плохое качество, низкую квалификацию рабочих на самом нашем лучшем заводе и недостатки наших лучших танков! И это положение дел нам выдают за отличное? успокаиваясь, он прошелся вдоль стола. Есть мнение, что необходимо назначить независимую проверку работы Наркоматов Тяжелой Промышленности и Обороны.