Прохожих по-прежнему не было видно. Как говорится, что мы имеем в «сухом» остатке, всплыла в голове фраза из какого-то фильма. Домой мне не вернуться, по крайней мере, в обозримом будущем. Я обязательно буду посещать «свой» колодец, время от времени, но вероятность попасть к открытому порталу близка к нулю. Надо устраиваться здесь. Есть один положительный момент никто в оставленном двадцать первом веке не будет обо мне горевать.
Родителей я похоронил в прошлом году ДТП, «лоб в лоб». Батя был профессиональным водителем, всю жизнь за рулём. Поехали они с мамой на природу, а тут пьяный подросток, на отцовской машине. Он не справился с управлением и вылетел на «встречку». Папа сразу, на месте. Мама в больнице умерла, через два дня, не приходя в сознание.
Я очень переживал, даже в запой ушёл на месяц, но как то ночью, приснилась мне мама. Ничего не говорила, только посмотрела с укоризной и покачала головой. Утром, проснувшись, я твердо решил взять себя в руки и больше не пил, за исключением редких походов с друзьями в бар. Близких родственников у меня не было. Друзья, конечно, будут звонить, тем более сегодня пятница. Впрочем, не дозвонившись, особо не расстроятся и отправятся пить пиво без меня. Может позже, и поднимут тревогу. Но, разве мало у нас людей пропадает, поищут и забудут. Будет в полиции очередной «глухарь».
Был у отца двоюродный брат, жил на Украине, но после развала Союза отношения с ним постепенно сошли на нет. У мамы, тоже родственников в нашей области не было, а далеко проживающих я и не знал. Так что переживать о моём исчезновении некому. Квартирку приберут соответствующие организации и там вскоре появятся новые жильцы.
Оторвавшись от своих мыслей, я заметил, что в сквере появились прохожие. Часы показывали шесть часов вечера народ возвращался домой с работы. Ладно, надо сходить к «своему» дому, в это время там жила мама с бабушкой. Правда, маме сейчас должно быть всего двенадцать лет, а бабушка совсем молодая женщина. Вряд ли, они смогут мне помочь обустроиться в этом мире, но, чем чёрт не шутит.
Поднявшись с лавки, я направился в сторону нашего дома. Заходить сразу в дом и подниматься в квартиру я не стал, присев на лавочку у дома напротив. Нужно понаблюдать за «своим» балконом и окнами, а там видно будет. С моего места балкон просматривался идеально. Вначале появилась молодая женщина, скорей даже девушка и, потрогав, стала снимать бельё и вешать себе на плечо. Она точно не походила на мою бабушку, ни цветом волос, ни ростом, да и лицо было другого типа. Я помнил свою бабушку и видел в альбоме её фотографии в молодости.
Когда женщина с бельём ушла, на балкон вышел молодой мужчина, уселся на какой-то ящик и, закурив, стал смотреть во двор. Через некоторое время на балкон выскочили два пацана близняшки, лет шести. Один, который, держал модель самолёта, что-то с жаром начал говорить мужчине. Второй, потупив глаза, стоял рядом. Мужчина докурил папиросу, потрепал мальчишек по волосам и, поднявшись, скрылся в квартире. Мальчики ещё немного поспорили, потолкались и тоже покинули балкон.
Что и требовалось доказать в «нашей» квартире жили совсем другие люди. Искать моего «юного» папу, наверно тоже не было смысла, тем более, он сейчас с родителями, «должен» жить в пригородном совхозе. Скорее всего, это не моё прошлое, а параллельная реальность. Я читал, что таких миров существует бесконечное множество. Конечно, это были только гипотезы, но видимо мне представилась возможность одну из них подтвердить. Я продолжал сидеть на лавочке, в голове одна мысль что делать дальше, как устроиться в этом мире.
Из окон доносились аппетитные запахи, люди ужинали, рот не произвольно наполнился слюной. До меня дошло, что я с утра ничего не ел, да и завтракал сегодня на ходу, так что желудок требовал своё. Да Мне даже поесть негде, денег «местных» нет, ночевать тоже непонятно где, а ведь уже вечер, вон солнце уже за соседним домом скрылось. Видимо, супергерой из меня не получится, придётся о себе заявить компетентным органам, а дальше будь что будет. Пусть даже меня упрячут на какое-то время. Через несколько лет должна начаться «перестройка и гласность», по крайней мере, у нас так было. Глядишь, получится выйти на свободу. Другого выхода я для себя не видел.
На соседнюю лавку, выйдя из ближайшего подъезда, присели две старушки и стали обсуждать какой-то фильм. Время от времени они с интересом окидывали меня взглядом. Наверное, надо уходить, а то сейчас расспросы начнутся. Приняв окончательное решение, я поднялся и, повернув за дом, покинул этот дворик. Идти в управление КГБ сейчас, на ночь глядя, не было смысла, там, скорей всего, кроме дежурного никого нет. Меня, конечно, примут и отправят, скорее всего, в камеру ночевать, а допросы и разбирательства начнутся утром, когда начальство проснётся.
В камерах я ещё насижусь, а сейчас пойду-ка я на вокзал, там народ проезжий, не любопытный, всё время меняется. Там и покемарю, в зале ожидания, пока ещё на свободе, а утром уже пойду сдаваться. С этими мыслями, я направился в сторону железнодорожного вокзала. Вокзал находился не очень далеко, поэтому добрался я до него довольно быстро, хотя и не спешил. На улице уже начало смеркаться, солнце окончательно скрылось за горизонтом и заметно похолодало. Да, средина июня в нашем сибирском регионе ещё не лето.
Я зашёл в здание вокзала, которое было таким же, как в моём мире, и направился в зал ожидания. Пассажиров было не очень много, выбрав себе место не далеко от входа, я присел на жёсткий деревянный диван и огляделся по сторонам. Люди не обратили на меня никакого внимания. Кто-то читал, некоторые дремали, два солдата, наверно дембеля, вообще спали, вытянувшись на диванах в полный рост и подложив под голову чемоданы. Немногочисленные дети, сбившись в стайку, играли в какую-то игру. В общем, вокзал жил своей жизнью.
Спать не хотелось, увидев, в ряду напротив, оставленную кем-то газету, я встал, взял её и уселся на место. Буду знакомиться с новостями здешнего мира. Я уже практически дочитал газету. Дальше, я собирался, устроившись поудобнее, на жёстком сиденье, подремать. Внезапно, я обратил внимание на какое-то движение в противоположном конце зала. Немного привстав, я увидел, что с противоположного края в зал ожидания вошли двое сотрудников милиции. Они двинулись по проходам, между рядами сидений, проверяя у присутствующих документы.
Ну вот, придётся всё-таки ночевать в камере, как то уже безразлично, подумал я. Не буду дёргаться, надоело. Я, чувствовал себя загнанным зверем, причём совсем не волком. Патрульные, тем временем прошли по крайнему ряду и, повернув на следующий, двинулись в обратную сторону. По какой-то своей системе, они проверяли далеко не каждого пассажира, поэтому продвигались достаточно быстро.
Со своего места я видел, что у одного из них погоны младшего сержанта, а другой рядовой. Лица раскрасневшиеся, и как бы помягче сказать не обременённые интеллектом. Форма не слишком опрятная. На поясе, у одного из них, висит резиновая палка. Она выглядела, какой-то самодельной, но тем не менее, вид имела достаточно грозный. По лицу хозяина, мне показалось, что он не задумываясь, пустит её в ход при малейшем поводе.
Они остановились возле какого-то щуплого гражданина и попросили предъявить документы. Мужчина порылся в кармане и протянул сержанту бумаги, при этом рука его слегка дрожала.
А где паспорт, прогремел на весь зал голос милиционера.
Мужик, быстро что-то заговорил, с моего места его я не мог разобрать всего, но было понятно, что он пытается им что-то объяснить, какие-то временные справки, разрешения, но сержант не стал его слушать.
Федя, наш клиент, сказал он напарнику и они, довольно заржав, подхватили мужика под руки, и буквально волоком потащили из зала к коридору, из которого и появились.
Мужчина ещё пытался что-то говорить, но на него никто не обращал внимания. Я забеспокоился, уж слишком не понравились мне стражи порядка и их действия. У человека хоть какие-то бумаги были, а у меня совсем ничего нет. Поёрзав на сиденье, я стал всё чаще поглядывать в сторону, где скрылись милиционеры.
Прошло около часа, за окнами вокзала наступила ночь, всё больше ожидающих пассажиров начали устраиваться на ночлег. Я тоже успокоился, и начал засыпать. Газету я всю прочитал до последней строки, а больше мне делать было нечего. Усталость и нервотрёпка прошедшего дня взяла своё и я задремал. Проснулся я внезапно, от какого-то шума. В зал опять ввалились давешние патрульные. Лица их были ещё более красные, волосы взлохмачены, а форменные рубахи расстёгнуты до середины груди. Они, весело и громко разговаривая, продолжили проверку документов уже с моего ряда.