Это я и без тебя знаю. Превращать армию в балаган не позволю.
Прошу меня простить заранее. А как смотреть в глаза голодному гренадеру или егерю, который должен рисковать жизнью?
Да я тебя под арест! Голодный гренадер, где это видано?
Можете арестовывать. Я старался, чтобы в горах мой батальон не голодал, а мог воевать с неприятелем, а не заниматься добыванием пропитания.
Ух, упёртое казацкое отродие. Поди с глаз моих. Если бы не видел, как ты славно воюешь, упёк бы на гауптвахту, на хлеб и воду.
Разрешите идти?
Постой. А чего ты там ещё заготовил?
Крупы разные, солонину, сухарей насушили. По моим расчётам продовольствия заготовлено на три недели кормления всего батальона.
Хомяк, как есть хомяк! Ладно, иди, разрешаю оставить все как есть. И только потому, что мыслишь ты правильно, и не побоялся спорить со мной.
В направлении Швейцарии Суворов двинул войска в начале сентября. Я вёл свой батальон по таким узким тропам, что даже мужественные солдаты, зажмурив глаза, возносили молитвы Господу.
Я оказался прав. Австрийцы ничего не приготовили. Фельдмаршал отдал приказ, собирать продовольствие и фураж в окрестных деревнях, и грузить на казацких лошадей. Получилось, в самом начале похода, мы полностью лишались конницы. Собственно в горах негде применять конницу, а вот когда выйдем на равнинную местность, она будет очень кстати.
Моему батальону было значительно легче, по сравнению с другими подразделениями. Неприхотливые мулы и ослы уверенно несли на себе груз по горным тропам. Солдаты были сыты и довольны.
Через несколько дней зарядили дожди. И без того труднопроходимые тропы стали вообще не проходимыми. Солдаты, привыкшие воевать на равнине, не имели никакого понятия о горной войне, поэтому были не редки случаи срыва в пропасть.
Наиболее трудно было преодолевать горные реки. Наполненные дождём, они несли по течению большое количество веток, деревьев и крупных камней. Чуть зазевался, и все, спасать некого, поток унеси Мы все выше поднимались в горы, оставляя за спиной могилы умерших и погибших солдат.
На очередном перевале нас радостно встретили засевшие там французы. Прицельным и губительным ружейным огнём встретили.
Багратион приказал моему батальону связать боем противника, а сам с группой казаков отправился искать обходной путь.
Собрали и выкатили одно орудие. Сильный ветер, просто с ног валил, поначалу, о прицельной артиллерийской стрельбе можно только мечтать. Дважды пальнули, один раз попали очень успешно, град пуль в нашу сторону несколько уменьшился. Но этого очень мало. Не мог я поразить французов, укрывающихся за валунами. Пришлось вспоминать опыт стрельбы при взятии Мантуи. Кирками и ломами с большим трудом удалось подготовить позицию. Из камней перед орудием выложили небольшое укрытие, чтобы, не дай Бог, французские стрелки не поразили моих пушкарей. На пятом-шестом выстреле бомбами, противник понял, что его нагло расстреливают из пушки, и попытался нас атаковать. Несколько слитных залпов пары сотен ружей, уничтожили атакующих. После десятка выстрелов из орудия, я повёл батальон в атаку на перевал. А с тыла, на французов навалился Багратион, нашёл, значит, обходной путь. Произошла короткая, но очень ожесточённая и кровавая схватка. К основным силам французы не отступили, некому было отступать.
На следующий день у французов появился новый союзникприрода. Дождь с ветром, сменился на ветер с небольшим морозом. Все дороги и тропы моментально оледенели.
Подошли к перевалу Сен-Готард, и начали спускаться по склонам к ущелью реки Рейс. В самом узком, непроходимом и неприступном месте французы создали мощное укрепление. Переправиться через реку Рейс, можно было только в одном месте, перейдя по Чертовому мосту. Вот этот мост, противник успел разрушить.
Мой батальон попал первым под прицельный огонь французов. Пули, выпущенные врагом, рикошетили от камней и разили моих солдат. Вынуждено отвёл солдат.
Вновь собрали орудие, начали обстрел укреплений французов. Прискакал Багратион.
Долго капитан возишься, попробуй прорваться, горячился генерал.
У противника выгодная позиция, они нас сверху бьют. Я стрельбой из пушки их пока прижал. Егеря собирают в округе деревья, будем ладить переправу. Вы пока отведите казаков в тыл, уж больно густо здесь французские пули летают.
Давай родимый, давай, нельзя нам долго здесь задерживаться, армия уже на подходе. А за предупреждение, спасибо.
Солдаты сколачивали щиты из толстых брёвен, подтаскивали их поближе к мосту, и укрываясь за ним вели стрельбу из ружей по французам. Нужно было обеспечить относительную безопасность в обустройстве переправы через разрушенный мост. Единственная пушка тоже вела огонь.
Ценой огромных потерь удалось заделать прореху в мосту. По узким, бревенчатым переходам, воины устремились на другой берег реки Рейс, атаковав французов в штыки. Сколько сорвалось воинов вниз, в бурлящие воды реки, даже подумать страшно. После овладения позициями французов, я произвёл подсчёт потерь в батальоне, и мне стало поистине страшно. Две роты полегли в полном составе. Откровенно говоря, я чуть не плакал. Под Нови весь батальон погиб, и здесь две третьих потеряно. Во имя чего, или во имя, чьих интересов гибнут русские солдаты? Обидно мне было, очень обидно. Я человек из просвещённогоXXIвека, ничем не смог помочь людям. К моим словам не прислушался великий полководец. Пусть я не досконально знаю историю, но я в общих чертах нарисовал фельдмаршалу неприглядную картину, а он не внял моим словам. Бегать и кричать всем, что я пришелец из будущего, слушайте меня, я знаю, как нас обманут, не стал. Никто бы мне не поверил, в лучшем случае, подумали, что тронулся умом, из-за трудностей горной войны. Да, собственно, и почему Суворов должен меня слушать? Кто я для него такой? Простой армейский капитан, пусть и отличившийся в боях. Но самый обыкновенный. Таких капитанов в армии, пруд пруди. Высокому начальству виднее.
Для себя решил, что если выживу, то постараюсь толкнуть прогресс в модернизации вооружения русской армии. Конечно, с учётом своих финансовых и умственных возможностей.
С невероятными усилиями русская армия продвигалась вперед. Французы использовали любую мало-мальски позицию для обстрела наших войск. Мелкие стычки происходили по несколько раз в день. Дождевые тучи, проплывающие над горами, напитывали влагой одежду солдат, а пронизывающий ветер, способствовал образованию на ней ледяной корки. Как не старались уберечь от влаги порох, но иногда, в самый неподходящий момент, выяснялось, что стрелять невозможно, порох отсырел, и не желал воспламеняться. Подмытые дождями камни с грохотом срывались со скал, часто уносили с собой в пропасть за один раз по десятку солдат.
Уставшие, замерзшие и измотанные постоянными боями наши войска вышли к местечку Альтдорф, где нас по договорённости с австрийцами, должны ожидать запасы продовольствия и вооружения. Ничего не было, совершенно ничего. Даже дороги в долину не было. Дорогу уничтожил мощный обвал, и несколько снежных лавин. Австрийцы знали об этом, но не проинформировали фельдмаршала. Переправиться на другой берег Фирвальдштетского озера, тоже невозможно из-за отсутствия плавсредств. Союзники практически загнали русскую армию в ловушку.
Сутки дал на отдых фельдмаршал. Приводили в порядок, оружие и снаряжение, хоронили умерших от ран и болезней воинов. Мои хомячьи запасы продовольствия подходили к концу. Ну, не мог я спокойно смотреть на голодных, отдавал часть продовольствия в полковой котёл.
Командир полка Санаев вызвал меня к себе в конце дня.
Степан Иванович, обратился ко мне полковник, таким обращением сильно удивил. Полководец принял решение двигаться через хребет Ронсток в Муотенскую долину. Маршрут очень трудный и опасный. Вы со своим батальоном будете в авангарде, как обычно. Надлежит вам выйти к городку Швиц. Там, неподалёку, должны быть силы генерала Римского-Корсакова и австрийцы, под командованием эрцгерцога Карла. Вступите с ними в контакт. Основным силам нашей армии надо время, чтобы привести себя в порядок, развернуться и изготовиться к бою. Прошу вас оставить на месте всю артиллерия, раненых и налегке следовать к намеченному пункту. И ещё Вы были правы, там в Италии. Без ваших запасов, полк голодал бы давно.