До мыса Коозаки оставалось всего восемь миль, но боевое маневрирование увело русский крейсер много восточнее. Японский перекрестный обстрел был очень мощным и эффективным. Русские пушки замолкали одна за другой. Полноценно отвечать «Олег» мог только «Наниве», обстреливая вертевшегося за кормой «Такачихо» лишь из кормовой башни, стрелявшей заметно реже казематных и палубных пушек.
«Нанива» тоже получал попадания, и его огонь несколько ослаб, но увеличивать дистанцию японцы не спешили, стремясь нанести максимальный ущерб. В 04:22 «Олег» получил попадание 152-миллиметрового снаряда в корму, от чего нарушилась работа телемотора рулевого привода, и крейсер покатился в неуправляемую циркуляцию вправо, прямо на «Наниву».
Японцы сначала приняли это за попытку тарана, начав маневр уклонения. Но быстро разобрались, в чем дело, вернувшись на прежний курс, резко усилив обстрел и начав приближаться. Попадания в «Олега» участились, начались пожары. В то время как русским комендорам стрелять в продолжающемся развороте было затруднительно.
Починить руль удалось лишь через десять минут, когда крейсер описал полный круг. Для исправления повреждения истратили три пуда глицерина, залив его в восстановленную магистраль. Положение было критическим. Носовую башню заклинило, кормовая действовала только на ручном управлении. Половина палубных и казематных пушек вышла из строя, начались сильные пожары в корме и на рострах. А японцы все наседали. Из-за пробоин в трубах упала тяга, и ход снизился до десяти узлов. Крейсер с большим трудом мог управляться.
В 04:38 из-за мыса Коозаки, видневшегося на западе на расстоянии уже меньше четырех миль, показались большие шапки дыма. Еще несколько дымов быстро приближались со стороны бухты Миура. Восстановив управление, «Олег» продолжал отходить на запад. В этот момент «Нанива» расходился с ним контркурсом правым бортом на расстоянии всего в шесть кабельтовых. Едва ворочавшаяся кормовая башня дала двухорудийный залп, легший под самым бортом японца. Даже без бинокля было видно, как всплески от этих двух снарядов окатили шкафут «Нанивы». Без сомнения, снаряды легли в ватерлинию.
Оба эти снаряда были фугасами, что спасло японцев от более тяжелых последствий. «Нанива» получил две пробоины ниже ватерлинии в нижней яме правого борта первой кочегарки, уже почти пустой. Ее, а через разодранную осколками переборку и соседний такой же бункер, быстро затопило, начав заливать и верхнюю яму, где угля не было. Вода разливалась вдоль скоса бронепалубы и над ней, вызвав крен в пятнадцать градусов. С большим трудом дальнейшее затопление удалось остановить. «Такачихо» сопровождал поврежденный флагманский крейсер до Икисимы. Радио вышло из строя из-за повреждений, что не позволило мало пострадавшему «Такачихо» принять участие в дальнейших событиях.
То ли повреждения от этих попаданий оказались достаточно серьезными, то ли не желая иметь дело с тем, кому принадлежали приближающиеся большие дымы, японцы начали отходить на восток, продолжая обстрел, пока снова не хлынул дождь. «Олег» активно маневрировал и стрелял в ответ, но попаданий больше не добился, сам получив еще два снаряда, один из которых проделал большую пробоину в подводной части левого борта в нижней угольной яме второго котельного отделения, которую быстро затопило. От этого возник крен на левый борт в пять градусов, и через пробоины в корме теперь заливало жилую палубу. Затопления в корме удалось остановить, заделав течи и дыры подручными средствами, но с креном справиться не удавалось.
Дойдя до Коозаки, с «Олега» увидели, что большие дымы, спугнувшие японцев, принадлежали двум небольшим трофейным пароходам из состава тральных сил Озаки, которые встревоженные приближавшейся перестрелкой поднимали пар в котлах, чтобы покинуть опасный район. Трофейный японский уголь жутко дымил.
От Миура подошли три номерных миноносца. Когда японские крейсера совсем пропали из вида, начали формировать походный ордер, для перехода в Озаки. На «Олеге» к тому времени удалось остановить распространение воды, и он мог уверенно держать десятиузловой ход. Пожары взяли под контроль, но дым еще густо валил из офицерских кают и со шкафута. В голову строя вышли оба парохода, поставившие трал, за ними двинулся крейсер, а миноносцы держались восточнее, пока огибали южную оконечность Цусимы, чтобы прикрыть от возможных японских атак.
Затем они перешли на левый борт крейсера, держась в полутора-двух милях западнее, и так провожали его до Цусима-зунда. При этом в трале, буксируемом пароходами, когда уже приблизились к форту Гоосаки на пять с половиной миль, взорвалась мина. После чего небольшой караван вышли встречать еще две пары тральщиков-миноносок, благополучно приведших «Олега» в Озаки, где он встал к борту «Камчатки» для ремонта.
* * *
Расставшись с «Олегом», Добротворский продолжал гнать оставшиеся три крейсера на рандеву с флотом. Для компенсации вынужденной задержки ход увеличили, вскоре достигнув острова Фукуэ. Когда впереди по курсу на несколько секунд сверкнул яркий свет, на шедшей в голове колонны «Авроре» решили, что это маяк Таманоура, на западной оконечности острова Фукуэ. Всех удивило, что он работает в военное время. Ход снизили, передав сообщение о близости земли дальше по отряду. На других крейсерах этого света не видели из-за дождя.
Начав склоняться влево, чтобы обогнуть скалистый мыс, на котором стоял уже не видимый в темноте маяк, обнаружили справа по борту в просвете дождя куполообразный островок. Возле маяка такого островка не должно было быть. Судя по описанию в лоции, это был остров Буро, лежащий у мыса Таишозаки, почти в четырех милях от предполагаемой точки нахождения отряда. Об этом немедленно сообщили на остальные корабли, внеся соответствующие поправки в штурманские прокладки.
В этот момент за кормой замыкавшего строй «Светланы» была обнаружена неясная тень, двигавшаяся на юго-запад. Что это было за судно, разглядеть так и не удалось. Оно, не проявляя беспокойства, быстро скрылось из вида. Это сильно встревожило Добротворского. Он распорядился внимательно следить за радиоэфиром и забивать любые близкие передатчики немедленно. Но пока все было тихо.
Огибая юго-западную оконечность Фукуэ, удалось надежно определиться по горе Хошияма, подтвердив уже известную невязку места. Никаких признаков беспокойства противника по-прежнему не было. Оставив по правому борту едва угадывающуюся за пеленой дождя двугорбую тень острова Сагано, еще совсем недавно бывшего временным приютом для всей эскадры, отряд продолжал быстро продвигаться на север-северо-восток, вдоль западного побережья Готских островов.
Потеряв время на возню со своим бывшим флагманом, Добротворский теперь вынужден был наверстывать. Дальнейший курс проложили к маяку Сиросе. Чтобы прибыть на место вовремя, было приказано держать семнадцатиузловой ход. Тяжелее всех в этой гонке приходилось «Авроре», как изначально самой тихоходной. Но с момента переезда командира отряда со своим штабом на «Богатыря», оказавшись головным в колонне, крейсер капитана первого ранга Егорьева уверенно держал свое место и предписанную скорость.
Мглистая погода, временами переходящая в мелкий дождь, не позволяла уточнять свое место астрономическим способом. Чисто случайное определение координат по юго-западной оконечности Фукуэ было пока единственной привязкой на всем переходе в условиях порывистого бокового ветра, попутной зыбиотголоске стихающего сильного шторма и добавившихся теперь еще и течений, малоизвестных и порой даже разнонаправленных в прибрежных водах.
Снижать скорость было нельзя, оставалось надеяться на штурманское чутье и зоркость впередсмотрящих. Наблюдение за горизонтом и морем под бортом, а особенно прямо по курсу велось постоянно, причем сигнальщики и впередсмотрящие сменялись каждые полтора часа, пока глаз не успевал «замылиться» в ночной мгле, разбавленной дождевыми разводами. Возможно, именно это и спасло крейсера от гибели.
Когда в начале двенадцатого часа ночи с четвертого на пятое июля только что заступивший на пост впередсмотрящий на баке «Авроры» заорал, что видит маяк прямо по курсу, а сразу за этим и буруны справа по носу, в ходовой рубке успели перевести ручки машинного телеграфа на «стоп машина», а затем сразу же на «полный назад» левой машине, переложив руль до упора влево.