Полковник, настоятельно советую вам подчиниться,бросил Гуру через плечо.
* * *
Сэр?!!воскликнул Генри, задохнувшись от волнения, едва мы вошли в каюту.Наши вещи?! Кто-то их наизнанку вывернул!!
Мой мальчик не преувеличивал. В каюте действительно кто-то побывал. Причем, этот кто-то не слишком беспокоился, чтобы не оставлять за собой следов. Наоборот, с нами поступили бесцеремонно, как при шмоне в тюрьме. Дверцы шкафчика для вещей оказались распахнуты, его содержимое валялось на полу. Что мне было сказать? Ничего другого, пожалуй, не следовало ждать от паршивого дня, начавшегося столь скверно с самого утра
Дар Иштар?!простонал я, ныряя в рюкзак. Естественно, там было пусто.
Он похищен, сэр!обернув ко мне бледное лицо, констатировал Генри. Конечно, ради разнообразия, я мог, вслед за Шпыревым, попенять на мифических двурушников, империалистических шпионов и все такое. Только был ли смысл обманывать себя? Артефакт изъяли чекисты Педерса, это было очевидно.
Эти людибесчестные негодяи,бросил Генри, трепеща от возмущения.Они очень много болтают о Светлом Будущем, а живут в Омерзительном Настоящем, которое не устают марать своими грязными загребущими лапами по двадцать раз на дню
Покосившись на сына, я встал посреди комнаты, как крестьянин на Пепелище с известной миниатюры Кустодиева. Мне следовало что-то предпринять. Эти чекистские громилы с уголовными замашками, обошлись с нами, как с какими-то буржуа, чьи квартиры они привыкли бомбить у себя на родине, прикрывая откровенный разбой ордерами на обыск, выписанными с кучей грамматических ошибок.
И что, мы спустим им это с рук, сэр?!щеки Генри полыхали огнем.Утремся и будем помалкивать в тряпочку?!
К моему лицу тоже прилила кровь. Тем не менее, я не дал волю гневу. В ушах прозвучали слова Гуру, сказанные каких-то пять минут назад. Он ведь недвусмысленно дал понять, чем мы рискуем, если вздумаем ерепениться.
Не мне, штатскому, напоминать вам, кадровому офицеру, что и у вашего адмирала Нельсона, которым вы, британцы, страшно гордитесь, висели на реях далеко не одни паруса, но и нарушители флотской дисциплины. Шутки в сторону, полковник. «Сверло»боевое судно, выполняющее ответственейшее задание. Вспоминайте об этом всякий раз, когда приспичит позудеть
Я в сдержанных выражениях напомнил Вывиху, что не присягал советской власти.
Ну так тем хуже для вас,парировал Гуру.Зарубите себе на носу: отныне у любого из нас есть только два статуса: вы либо член команды, добросовестно исполняющий обязанности, либо ебаный контрик, проникший на «Сверло» для диверсии. А с диверсантами у большевиков разговор короткий, пулю в затылок и нахуй за борт. Товарищ Шпырев вам не Флинт какой-нибудь, заставлять ходить по доске не станет, или там на необитаемый остров ссаживать. Не надейтесь даже Революционная законность, Персейштука суровая, а не сцаный пиратский произвол. Вспомните, что сталось с Меером Ароновичем! А, заодно, с капитаном Рвоцким
А что стряслось со Степаном Осиповичем?!спросил я. Давно заметил, милейший капитан куда-то исчез.
Отстранен от исполнения обязанностей,пояснил Гуру скупо.Арестован
Они же с Педерсом служили вместе!воскликнул я.
И что с того?! Яну Оттовичу на такие мелочи начхать. Он же большевик! Степан Осипович и так на свободе загулялся, вам об этом еще Триглистер говорил. Учитывая незавидное дворянское происхождение, плакали его дела, Персей. Тем паче, против него есть улики
Какие еще улики?!
Кто-то обозначил на карте крестиками точные координаты американских крейсеров, когда они напали на «Сверло» у Эспаньолы. Кавторанг Каланча доложил об этом Шпыреву.
Но ведь эти крестики, как вы говорите, мог кто угодно намалевать!
Мог,кивнул Гуру.Одна проблема, карту нашли у Рвоцкого. И теперь, Персей, ему будет крайне затруднительно доказать свою невиновность из камеры, куда его швырнул Шпырев. Усекаете, какой расклад?
Допустим, напугалипротянул я после непродолжительного молчания. Это не было бахвальство с моей стороны. Меня охватила ярость. Мне чудовищно захотелось придушить Вывиха, ведь именно по его милости мы с Генри стали заложниками на этом страшном корабле.
Не допустим, а, очень надеюсь, что напугал,ощерился Вывих.Этого и добиваюсь, для вашего же блага, кстати. Возьмитесь за голову, сэр. И вспомните заодно, ради чего мы сюда приплыли! Ради Колыбели, я прав или нет?! Так какие у вас к Педерсу претензии? Он делает все, чтобы мы добрались до цели вопреки обстоятельствам и препонам. Через каких-то трое суток «Сверло» бросит якорь прямо у подножия Белой пирамиды, и мы ее отопрем. Спрашивается, какого рожна вам еще надо?! Что вас, конкретно, не устраивает?! И не надо на меня так смотреть! Если бы не я, вы бы по-прежнему околачивали пороги у буржуев, выпрашивая лаве, а они бы вам дули под нос тыкали! И кончили бы вы в итогебогадельней
А чем, по-вашему, я кончу теперь?!
А вот это, мой дорогой Персеюшка, целиком и полностью зависит от вас. Как себя поведете, то и заимеете. Я, видит Вишну, свое слово сдержал. Благодаря мне вы сделались пассажиром того самого паровоза из революционной песни, который вперед летит, без остановок. Все, что от вас требуетсяне дергать стоп-кран, за это у большевиковвышка. Вот и держите руки при себе, не мешайте паровозу доставить нас, куда полагается!
Не помню, когда говорил вам, будто хочу въехать в Колыбель на вашем гребанном революционном бронепоезде
Гуру пожал плечами.
Вы или въедете, как надо, или вас ссадят на полном ходу, причем, ногами вперед. Иногоне дано! Еще, правда, могут в топку сунуть, чисто ради разнообразия, млять! Я не шучу, Персей. Если то-шо, как выражается боцман Извозюк, церемониться с вами никто не станет, пристукнут без сантиментов, и дело с концом. Шпырев рук пачкать не будет, даст Сварсу отмашку, и тю-тю! А тому вас, и любого вообще, прихлопнуть, что высморкаться! Он же профессиональный уголовник, я же вас предупреждал уже!
* * *
Что будем делать, отец?спросил Генри.
Я схожу, поговорю со Шпыревым, а ты подождешь меня тут.
Я с тобой!всполошился сын.
Об этом и речи нетотрезал я.
Я в каюте с ума сойду!
Не сойдешь. Займись картиной, которую попросил нарисовать Шпырев. У тебя, кстати, эсминец получился великолепно. Осталось волны дорисовать
Оставив сына, я выглянул в коридор. Там не было ни души. Аккуратно притворив дверь, я прошагал к лестнице, свернул за угол и начал подниматься по ступеням. Успел сделать десяток шагов, когда сверху загремели тяжелые башмаки. Минута, и дорогу мне преградил отряд вооруженных матросов, которым командовал Сварс. Мы остановились при виде друг друга. Моряки глядели на меня хмуро, их лица выражали мрачную сосредоточенность. Как у высеченных из камня истуканов с острова Пасхи. На рябой физиономии Сварса, тоже неулыбчивой, к слову, читалось удовлетворение. Как будто они спускались за мной, и я лишь упростил им задачу. Я сделал еще один шаг. Матросы молча скрестили винтовки у меня перед носом. Сварс поправил монокль.
Я, кажется, поставил вас в известность касаемо особого режима?спросил чекист хмуро.
Мне надо срочно поговорить с начальником экспедициисказал я.
Это невозможно!отрезал Сварс.Товарищ Педерс не разговаривает с врагами революции.
Я, по-вашему, враг революции?!Спрашивать было глупо, конечно. Оправдываться не имело смысла. Сварс подал знак матросам. Те наставили на меня штыки.
Я арестован, Сварс?!мой голос прозвучал предательски тонко.
Прихлопни плевалку, сука!процедил чекист с лютой злобой. Ну, что же, он ведь честно предупреждал меня, что легко перейдет на общение по-плохому. Мне не оставалось ничего другого, как пенять на самого себя в полном соответствии с рекомендациями Гуру. А, заодно, подчинившись грубой силе, проследовать за ними. Меня повели вниз. В трюм, насколько я понял. Оставалось надеяться, чекисты все же не оборудовали там мобильную вариацию расстрельного подвала, без которого, как я слышал, их управление не эффективно. Впрочем, даже если и так, от меня мало что зависело, повторюсь. Их было пятеро на одного, они были вооружены, а яс пустыми руками. В общем, поднимать бучу было бессмысленно. Да и времени, чтобы принять решение, мне не оставили. Наше путешествие быстро подошло к концу у прочной стальной двери. Она, как выяснилось, была под охраной парочки часовых. Завидев нас, они подтянулись. Точнее, завидев Сварса, именно он тут был главным начальником.