Николай СтепановАлтарный маг. Сила воли
Глава 1Чудесный дуб
Прислонившись спиной к стволу раскидистого дуба, на траве отдыхал усталый путник. Во всяком случае, так это выглядело со стороны. Однако на самом деле
Присмотревшись внимательнее, в нем можно было определить воина, имевшего сейчас весьма жалкий вид. И дело не столько в его потрепанной одежде и заляпанных высохшей грязью погнутых доспехах. Серое лицо также выглядело сильно помятым и лишь отдаленно походило на человеческое: фиолетовые пятна вокруг глаз, обвисший подбородок, вытянутые мочки ушей, приплюснутый нос, три огромные шишки на весь лоб Складывалось впечатление, что над этой физиономией кто-то хорошо потрудился «ударными» методами.
Распознать в бедолаге одного из чужаков, именуемых здесь эльфами, было несложно по пепельному цвету волос и форме лба. А узнав, вряд ли кто-то поспешил бы оказывать ему помощь. Раз привязан к дереву значит, так и должно быть. Вдруг он первый начал и теперь отбывает заслуженное наказание?
Те, кого местные называли эльфами или шишколобыми, отличались скрытностью и имели недюжинные магические способности, которые использовали исключительно против окружающих. А вот таким «недостатком», как человеколюбие, пришлые чужаки никогда не страдали. Людям встреча с ними не сулила ничего хорошего. Даже местная нечисть старалась по пустякам с эльфами не связываться, действуя по принципу: не вороши навоз не будет благоухать.
К тому же для того, чтобы «поворошить» такого, сначала его нужно было заметить, однако шишколобые показывались на глаза зачастую лишь после того, как наносили смертельный удар. Особенно хорошо маскировались в лесу, где с ними вообще мало кто мог справиться.
Впрочем, именно среди деревьев и обнаруживалось слабое место чужаков: попадая в дубовую рощу (где сейчас и находился эльф), они постепенно теряли собственное здоровье и способность обращаться к магии. Если обреченный не мог покинуть опасное место, то уже через неделю расставался с жизнью.
За привязанным к дубу чужаком был оставлен неусыпный надзор: в нескольких шагах от него в траве притаился крупный волк, который то и дело поглядывал на сидящего. Лысая голова и красные глаза зверя отличали его от обычных серых хищников. Этому сторожу не составляло никакого труда обернуться человекоподобным существом, одаренным могучей силой.
В эту минуту волколак что-то почуял: навострил уши, приподнял морду и неожиданно резко уткнулся головой в траву надсмотрщика сморило за пару секунд. А лес между тем продолжал жить обычной утренней жизнью: чирикали мелкие птахи, мягко шелестела листва, издали доносился частый стук дятла. Любопытная белка спустилась было на траву, приблизилась к эльфу, но, почуяв тяжелую чужеродную магию, тут же кинулась наутек, хотя привязанный даже не шелохнулся.
Он, как и все его соплеменники, отличался отменным слухом, однако сейчас не обратил внимания ни на белку, ни на звук крадущихся шагов. Вскоре появилась и та, от кого эти звуки исходили, морщинистая старуха в зеленых лохмотьях.
Нашел же место, где свои кости бросить. Карга пнула бедолагу ногой.
Эльф с трудом приподнял свесившуюся на грудь голову.
Чего надо? Он не узнал собственного голоса.
Ты надобен. Для дела важного. Токмо не ведаю, хе-хе, сумеешь ли с ним сладить.
Развяжи, тогда и выясним, произнес он.
Э нет. Сперва клятвой тебя следует обязать.
Эльф сфокусировал мутный взгляд на оборванке и сразу сообразил, что перед ним не просто любопытная старуха, выбравшаяся в лес по грибы.
Говори о деле, потом клятва, возразил привязанный. Мысли о спасении его немного взбодрили.
А дело мое простое: надобно здешнего лешего извести. Или хотя бы занять на недельку, дабы ему недосуг было за хозяйством своим присматривать.
Да я этого гада В голосе эльфа послышался металл. Да он у меня В глазах появился холодный блеск.
Лешего изничтожить не так просто, осадила его бабка.
Это он меня здесь привязал, а потому все сделаю, чтобы отомстить! Не смогу самого достать живность его истерзаю, в лес порчу нашлю
Пожалуй, мы договоримся, хе-хе А клясться придется на собственной крови, она-то уж не позволит обмануть доверчивую бабушку.
Будь по-твоему, поспешно согласился эльф.
Старая карга выудила из лохмотьев глиняный горшок с болотной жижей, потом кривой нож, которым весьма резво полоснула плечо эльфа. Несколько капель крови упало внутрь горшка. Она прошептала над зельем заклятие и сунула под нос связанному.
Повторяй за мной. «Клянусь неделю выполнять поручения подателя сего напитка»
Эльф выполнил требуемое и осушил емкость.
И что со мной будет через неделю? спросил он.
Не помрешь и то ладно. Старушка перерезала веревки, и освобожденный рухнул в траву. Самый короткий путь из этой дубравы там. Она указала направление рукой. Как отыскать лешего, скоро узнаешь. До встречи.
Эльф проводил ее взглядом, затем попытался подняться, но не смог, сил хватило лишь на то, чтобы встать на четвереньки. Покачиваясь из стороны в сторону, чужак так и потащился на карачках в указанную сторону. Только через час нелегкого пути он ощутил, что силы начали возвращаться: пострадавший смог подняться на ноги. Исчезла синева с подбородка, а кожа на лице очистилась от пятен.
Выполз-таки? раздался скрипучий голос. Значится, не ошиблась я в тебе. Глядишь, хе-хе, и справишься с поручением.
Эльф прислушался к собственному организму, который быстро возвращался в норму. К появившейся из-за дерева старухе он даже не повернул головы. Ему срочно требовались пища и вода, а не болтовня с оборванкой, пусть и освободившей его от пут.
С чего ты решила, что я возьмусь выполнять твои поручения? усмехнулся шишколобый.
Ты же сам обещал. Аль позабыл, сердешный? приторно-сладко спросила карга.
Дубовая роща, чтоб ты знала, плохо действует на наши мозги, а потому там, эльф кивнул в сторону, откуда приполз, был не я. И чего этот «не я» обещал, не помню.
Так ты, значится, забывчивостью страдаешь? Вот беда! Бабка всплеснула руками. Видать, лечить придется.
Шла бы ты отсюда старуха, пока цела! Лешего я вскорости и так прибью, но не по твоей указке! И тогда, когда сам сочту нужным.
Вона ты как заговорил, милок Сладость из голоса уходила с каждым произнесенным словом. Хе-хе, а ведь не бывать по-твоему. Старших обижать негоже.
Мне четыре сотни ваших лет, так что
Закрой пасть, юнец! рявкнула оборванка. Плевать на твою дырявую память! Будешь делать, что скажу, и попробуй токмо взбрыкнуть.
Столь резкая перемена в общении должна была насторожить любого. Ведь чужак знал: бабка непроста, наверняка клятву не ради потехи придумала, но эльфы всегда отличались завышенным самомнением, и этот не являлся исключением. Он потянулся к магии, собираясь испепелить старуху, однако резкая боль в животе заставила скрючиться и рухнуть в траву.
Шишколобый потому так легко и согласился на клятву, что был абсолютно уверен колдовство местной нечисти на него не подействует. Ошибся. Реакция оказалась настолько сильной, что чужак едва не лишился сознания.
Хе-хе, стряслось чего, сердешный? Никак животик заболел? Ай-ай-ай! Видать, тебе не токмо головушку лечить надобно. Сладкие речи, произнесенные каменным голосом, произвели эффект холодного душа.
Он сгоряча попытался пнуть оборванку ногой, но ступню свело судорогой.
Ты чего со мной сделала, мразь? Эльф приподнялся, опершись на локти.
Как ты сказал? Бабка приложила ладонь к уху.
Мразь! У-у-у! Он застонал от нового приступа боли.
А вот обижать меня не стоит ни словом, ни делом. Оно себе дороже выйдет.
Эльф только сейчас начал соображать ему действительно не навредить страшной бабке. Мало того, появилось подозрение, что эта нечисть получила над ним полную власть.
Это невозможно, старая.
Почему, милок? Карга заулыбалась. Твои слова, твоя кровь да жижа болотная, над коей моя полная воля, теперь смешались внутри. Вздумаешь нарушить клятву, все зелье разом на дыбы встанет. Ты ведь, хе-хе, ему сам приказал меня слушаться, без принуждения.