А ты? Что мешает тебе оставаться самим собой?
Да я вроде такой, как есть. Дубинин провел рукой изящную линию вдоль собственного тела: мол, любуйся мной полностью. Что тебя во мне не устраивает? Работой обеспечен, жилплощадьютоже. Или ты забыл, как вы загнали свою квартиру и переехали ко мне? Как ты тогда сказал? Пока не подвернется что-нибудь подходящее, так вроде? Не напомнишь, сколько лет назад это было?
Я вообще не понимаю, в кого ты такой. Не мужчина, а тряпка. Тьфу, плюнул отец и с раздраженным видом вышел из комнаты, избежав, таким образом, неудобной для себя темы разговора.
Карл улыбнулся, смакуя эту маленькую победу, прежде ему никогда не удавалось вывести старика из себя. Впрочем, несмотря на все это, он прекрасно понимал, что его неудачи на любовном фронте никак не связаны ни с родителями, ни с маленькой зарплатой. Все дело было в нем самом. Женщины чувствовали сильных мужчин и тянулись к ним. С ним все было иначе. Он просто никогда не умел быть гарантом чего бы то ни былодаже для себя.
Извините. Девушка-подросток, уткнувшись в электронный девайс, налетела на него сзади так неожиданно, что он едва не потерял равновесие и не угодил под колеса проезжающего мимо такси. Вы в порядке?
Хм Карл оглядел себя с ног до головы, словно желая убедиться в том, что все его части на месте, и улыбнулся. Да, кажется, все в порядке. Пожалуйста, будьте осторожнее.
Конечно, весело кивнула та. Всего хорошего!
Девушка уже давно скрылась из виду, а Дубинин все смотрел ей вслед. Странно, но столкновение с этим беспощадно жизнерадостным существом повлияло на него так, что вдруг и его жизнь стала казаться не такой уж бессмысленной и скучной. Прищурившись и прикрывая глаза ладонью, журналист посмотрел на небо, ожидая увидеть там то, что в детстве наполняло его счастьем, но нетгородской воздух успешно заменял голубой цвет серым, и солнце даже не пыталось это исправить.
Очередной приступ меланхолии, который уже готов был завладеть им полностью, прервал внезапно заверещавший мобильник. С недовольным видом достав из кармана телефон, Карл нахмурился: номер был ему совершенно не знаком. Тем не менее, вспомнив, что его рабочий день еще не закончился, он нажал на кнопку ответа:
Слушаю.
Месье де Бо? В трубке раздался дребезжащий старушечий голос.
Дубинин, поправил он раздраженно, так как не любил, когда кто-либо коверкал его и без того не самую серьезную фамилию. Карл Дубинин. Чем могу помочь вам?
О, простите. В голосе послышалось такое искреннее сожаление, что журналист почему-то почувствовал себя виноватым. Мне ваш телефон дали в редакции и посоветовали связаться с вами лично, если вы не позвоните мне в течение двух часов. Я честно подождала сто двадцать минут, и вотя вам звоню. Меня зовут Мария Степановна Мартынова. Наверное, вам говорили обо мне.
Говорить-то говорили, подумал Карл, но что с того? Мартыноваинтересная фамилия, убийственно знаковая. Карл любил знаки и всегда следовал им. Старуха еще что-то рассказывала, но журналист уже мысленно согласился встретиться с ней, хотя раньше планировал ограничиться разговором по телефону.
Да, да, конечно, я обязательно подъеду. Карл быстро достал блокнот и маленький карандаш, который всегда держал под рукой, и записал адрес. Прекрасно! Буду у вас через полчаса. До свидания.
Отключившись, он снова взглянул на небо, и оно показалось ему не таким уж и грязным. И если птицы, сидевшие на проводах, еще несколько минут назад не вызывали в нем ничего, кроме тоски и раздражения, то теперь они выглядели даже немного милыми.
«Если бы она еще и родственницей того самого Мартынова оказалась, то было бы совсем хорошо», подумал Карл, но тут же усмехнулся и пожал плечами: надеяться на такое совпадение было глупо. Решив, что прогулка пойдет ему на пользу, он зашагал в сторону спальных районов, где, судя по адресу, обитала тема его будущей статьи.
Здание было обшарпанным снаружи и скрипучим внутриДубинин удивился тому, что еще где-то сохранились деревянные лестницы с резными перилами, покрытыми таким бессмысленным количеством слоев краски, что угадать под ними первоначальный узор не представлялось никакой возможности.
Дверной звонок присутствовал, судя по всему, только для видаон был едва ли не ровесником самого здания. Вежливо постучав костяшками пальцев по деревянной поверхности двери три раза, Карл огляделся и заметил участок перил, свободный от краски, вероятно, она отвалилась, не выдержав собственного веса. С интересом рассматривая чудесную резьбу, он услышал, как щелкнул замок, обернулся и увидел хозяйку квартиры, предполагаемую родственницу того самого Ну, вы поняли. Поздоровавшись, журналист закашлялся, чтобы скрыть улыбку, ему пришло в голову, что Мария Степановна вполне могла лицезреть Лермонтова вживую. Однако, несмотря на поразительно преклонный возраст, обладательница знаменитой фамилии имела гордую осанку и держала себя с достоинством и даже какой-то архаичной высокомерностью, которая, впрочем, шла ей.
То, что вы сейчас рассматривали, когда-то являлось частью целого калейдоскопа герметической символики
Карл уловил в надтреснутом голосе как сожаление, так и нотки гордости.
Вы как-то причастны к его созданию? еще раз определив возраст хозяйки как «старая, как бивень мамонта», журналист постарался говорить громче.
Молодой человек, вам совсем не обязательно кричать. Я, может быть, и стара, но не глуха. Женщина жестом пригласила гостя войти и, пока он разувался, ответила на его вопрос: Нет, конечно, он появился задолго до того, как я сюда въехала. Возможно, его привезли откуда-то, поскольку мне сложно представить, чтобы кто-нибудь из местных мастеров обладал такими глубокими познаниями в этой науке. Даже я не успела расшифровать все символы, изображенные здесь, а ведь кое-какими знаниями я все же обладаю. Но это уже не имеет смысла. Вы сами видели, в каком плачевном состоянии здесь все находится.
Как же коммунальные службы? Дубинин спросил скорее автоматически, поскольку внешний вид квартиры Марии Степановны заинтересовал его гораздо больше каких бы то ни было псевдонаучных знаков.
А кто это сделал, по-вашему? хрипло рассмеялась старуха. Это же вредители чистейшей воды. Правда, на них и обижаться-то бессмысленно, хотя бы потому, что они на самом деле стараются. Вот уж правду говорят: заставь дурака Богу молиться Прости, Господи.
Кивая и периодически вставляя какие-то сочувствующие реплики, Карл тем временем рассматривал место, в которое попал. Все помещение было заставлено старинными вещамито, что это именно антиквариат, а не барахло, было понятно с первого взгляда: Дубинин, имевший определенное представление об этом замкнутом мирке коллекционеров, мысленно присвистнул от удивления, увидев на стене мастерски выполненный профиль пожилого мужчины.
Я вижу, вы увлекаетесь живописью? Старуха встала рядом с журналистом и принялась рассматривать портрет. Можете предположить, чьей кисти эта работа?
Ну, увлекаюсьэто очень сильно сказано. Карл не любил выставлять напоказ свои познания и теперь чувствовал, что начинает нервничать, однако Мария Степановна ждала его ответа, и отступать было некуда. Я никогда не был знатоком офортов, поэтому не могу утверждать наверняка. Рембрандт, может быть?
Ну, что вы
У Дубинина возникло стойкое ощущение, что он снова вернулся в школу и теперь сдавал экзамены преподавателю, который снисходительно качал головой, выслушивая очередную чушь от нерадивого ученика.
Хотя понять вашу ошибку можно. Это Ван Дейк.
Ну, почти угадал. А чья копия? Карл любил выстраивать в голове план материала перед тем, как приступать к его написанию, и теперь раздумывал над тем, куда бы втиснуть информацию о понравившемся ему портрете.
Почему же сразу копия?
Так это что, оригинал? Не может быть!
Вот так просто зайти к забытой всеми старухе и обнаружить у нее Ван Дейка, висящего на стене, журналист, как хищник, почуявший запах крови, принялся рассматривать остальные предметы в поисках следующего артефакта. Проследив за его жадным взглядом, хозяйка не выдержала и рассмеялась: