Спустившись с кедра, я выбрал узкое место перешейка, заваленное глыбами камней и поросшее смешанным лесом. Чуть заметная тропинка вилась меж камней и деревьев. Вырубив толщиной с руку березовую жердь, я толстый конец засунул глубоко в боковую расщелину на тропинке между камней. Разведя небольшой костерчик в стороне от тропинки, я обжег на огне заостренные топором сухие крепкие палки, длиной сантиметров 30 и толщиной с палец, придав им остроту иглы. Затушив костер и замаскировав его, я крепко прикрутил проволокой пять этих штырей к жерди на уровне груди. Привязав за конец жерди шнур и навалившись на нее всем телом, я отклонил ее почти на два метра до расщелины, превратив ее в тугую пружину, где быстро привязал вершину к стволу сосны. Длинный конец шнура, который развязывал узел и приводил в действие ловушку, я протянул через тропинку. Теперь стоило только задеть протянутый шнур, как пять острейших штырей появятся как из-под земли. Замаскировав ловушку старыми листьями папоротника и прикрыв листьями веревку, я отправился навстречу «гостям». Метров через триста перешеек разделяет небольшой ширины ручей, который соединяет болото с рекой. Через него перекинуто бревно, чтобы можно было свободно перейти. Вооружившись палкой и используя ее как рычаг, я поднатужился и сбросил его в воду, где оно, плавно качаясь, направилось в реку и, попав в струю, скоро исчезло за поворотом. Убрав свои следы на сыром берегу, чтобы не насторожить их раньше времени, я спрятался среди валунов, заросших папоротником, и стал ждать незваных гостей.
Солнце поднялось уже высоко и хорошо пригревало, роса на камнях быстро высыхала, и я, пригретый, даже начал потихоньку дремать. Неожиданно за ручьем застрекотали сороки, как будто предупреждая меня о том, что враги уже близко. Вскоре и они, один за другим вышли на берег ручья. Молодой был одет в мою штормовку и нес мой рюкзак. Главарь шел следом, держа карабин на плече. Увидев, что через ручей нет перехода, они затоптались на месте, не решаясь лезть в воду.
Что встали? донесся голос старшего, Сапер, иди вперед, здесь же не глубоко!
Как бы не так! злорадно подумал я, зная, что дно очень топкое.
Как я и предполагал, «Сапер» завяз, не дойдя и до середины, и его медленно начало засасывать в ил. Отчаянно барахтаясь, он взвыл нечеловеческим голосом, рванувшись обратно всем телом. Трясина держала его крепко, и он погрузился уже по грудь. Остальные засуетились на берегу, давая разные советы и, наконец, по приказу старшего молодой зашел на метр в воду и протянул «Саперу» ствол карабина. Вцепившись обеими руками в него и тихонько подвывая, он выползал из трясины. Наконец его кое-как вытащили на берег, изрядно перепуганного и измазанного грязью. Тут же, не размахиваясь, главарь врезал ему в челюсть, после чего он перестал всех материть и проклинать. Приказав рубить находившуюся на берегу сосну, старшой сел на мой рюкзак и, прикурив, стал рассматривать какие-то бумаги, время от времени посматривая на возвышающуюся гору, которая была уже совсем рядом.
Прикинув, что моим туристским топориком им хватит работы на полчаса, я тихонько отполз назад и, только убедившись, что им меня не видно, поднялся в полный рост. Выбрав место, я установил на тропе волчьи капканы, прикидывая, что импортные кроссовки будут плохой защитой от их острых зубьев. Замаскировав капканы сухими прошлогодними листьями и хвоей, я взобрался на сосну, стоящую между первой ловушкой и капканами, чтобы видеть все происходящее самому.
У ручья с треском рухнула сосна. Слышно было, как, переругиваясь, бандиты двигаются цепочкой по перешейку все ближе и ближе. Отчаянный вопль известил меня, что один из капканов сработал. Шедший впереди кавказец сидел на земле и, держась за ногу, стонал от боли. Остальные сгрудились вокруг него и снимали капкан. Наконец, он был разжат, и главарь недоуменно разглядывал его, но, по-видимому, ржавчина на капкане успокоила его, и он, что-то рявкнув, поднял всех в дорогу. Второй капкан поймал молодого, который шел предпоследним. Его вопль, перемешанный с матерками, был словно бальзам на мою рану. Освободив его и посовещавшись, они пустили вперед «Сапера», так и не переодевшегося после купания в трясине. Шел он очень осторожно, раздвигая палкой листву перед собой. Метров через пятьдесят это ему стало надоедать, и он все быстрее и смелее двигался к моей ловушке, следом за ним шел главарь, подгоняя отставших хромающих кавказца и молодого. Я не видел, как сработала ловушка, просто взметнулись в воздух листья перед бандитом, и тишину разорвал предсмертный животный крик. Остальные тут же залегли за камнями, зажав в руках пистолеты. Кругом застыла тишина, лишь «Сапер» хрипел, вися на штырях, пытаясь непослушными руками вытащить из себя смертоносное дерево. Убедившись, что на них никто не нападает, главарь подошел к умирающему и выстрелом в голову из пистолета добил его. Следом к трупу подошли, прихрамывая, кавказец и молодой, втроем они сняли погибшего и отнесли в заросли, забрав у него оружие и ценные вещи. Приказав калекам ставить на поляне лагерь, чтобы пообедать и избавиться от трупа, старшой долго рассматривал ловушку. С первого же взгляда он понял, что она сделана недавно и явно на человека, так как штыри пронзили у «Сапера» жизненно важные органы, да и поставлена она на тропе с тем расчетом, что должна поразить идущего к горе. Значит, кто-то сильно не хочет пустить их сюда! Но кто? Лишь один человек знал про бункер, да и тот валяется с простреленной башкой в лесу, а кроме него никто из посторонних не знает, что они здесь и с какой целью. Может, кто-то охраняет бункер? Но он тут же отогнал эту сумасшедшую мысль, так как это было немыслимо, чтобы кто-то в течение стольких лет охранял тайну горы Подозвав кавказца, он приказал ему осмотреть внимательно все со стороны ручья, а сам, оставив с вещами молодого на поляне, направился вперед по перешейку, внимательно глядя и под ноги, и по сторонам. Шли они осторожно, с пистолетами наготове, стараясь не выходить на тропинку. Они тщательно осматривали всю округу, потихоньку удаляясь от лагеря все дальше и дальше. Увидев, что они отошли достаточно далеко, я спустился с дерева и, стараясь не шуметь, подполз к поляне. Молодой сидел на моем рюкзаке, вытянув больную ногу, держа карабин в руках, и прислушивался, что творится в округе. Прячась за камни, я подполз к нему, так что оказался у него за спиной в метрах семи. Дальше шло открытое место, и поэтому я пошел на риск. В детстве я неплохо метал в цель камни, вот и сейчас, подобрав с крупное яблоко камень, я приподнялся и резко бросил его в голову молодого. То ли хрустнула ветка, или в последний момент он почуял опасность, но он стал поворачиваться в мою сторону и камень не убил его, а, пройдя по касательной, только оглушил. Схватившись за голову руками, он рухнул рядом с рюкзаком. Подбежав, я поднял карабин, вытащил из кармана пистолет и две обоймы к нему. Сорвал с его руки свой компас, взял одну из сумок бандитов и свой рюкзакбольше ничего я не мог унести. Стараясь не шуметь, я поднял все это на свой наблюдательный пункт. Вскоре показались главарь и кавказец, которые осмотрели округу, не найдя никаких следов присутствия человека. Увидев, что их охранник лежит навзничь с разбитой головой, а оружие и часть вещей исчезла, они перепугались. Оглядываясь во все стороны, держа наготове оружие, они не знали, откуда ждать нападения, где враг, что делать? Лежащий на земле бандит застонал и, держась за голову руками, сел.
Кто это был? Где мой карабин и вещи? пнув его в бок, прорычал главарь. Ну, говори падаль, а то пришью!
Не знаю, Хмурый, век свободы не видать, меня кто-то сзади ударил по головея и окочурился.
Чтоб ты совсем окочурился, падла! пнул еще несколько раз от злости молодого старшой. На хрена тебя оставили, раззява!
Продолжая материться, он приказал взять оставшиеся вещи и, держа оружие наготове, они тронулись в путь к таинственному бункеру, подальше от этого страшного места. Сзади всех шел хромая, налегке, держась за голову правой рукой, мой незадачливый убийца. К ране на голове он прижал не первой свежести платок, который уже промок от крови. Главарь, у которого сейчас в голове была мешанина чувствстрах, злость и нетерпение найти бункер, не обращал внимания на виновного, для него они все были пешки, с помощью которых он продвигался в дамки. Если надо будет, он без всякого сожаления легко перешагнет через их трупы для достижения своей цели. Сейчас, правда, они были ему нужны, так как какие-то силы встали на их пути, но как только он разберется и уберет с дороги все препятствия, то они тоже станут ему обузой. Что он разве такой дурак, чтобы делиться с Шефом! Правда, все ему не нужно, но самое ценное он перепрячет, ну а этих лопухов убратьничего не стоит!