Спасибо, Аркаша! кивнул Хосеб. Шапку давай!
Названный Аркадием летчик с улыбкой стянул свой шлем и передал его Алькорте.
Оглянувшись на Альбикова, я удивленно спросил:
И это все? Нас же четверо!
Четверо, подтвердил Хуршед.
На его губах проявилась улыбочка, имевшая прямое отношение к азиатскому коварству.
Так не хватит же мест! «У-2» поднимет одного, максимум двух, кроме пилота!
Вот наш пилот. Альбиков хлопнул по плечу Хосеба.
Но я все еще «тормозил».
Так, если мы все спрыгнем, самолет гробанется!
А мы не будем прыгать, изрек Валуев. Хосеб мягко, мяга-а-анько посадит самолетик прямо в пункте назначения. Посадишь?
Си! хмыкнул радист.
А-а изобразил я понимание, обращаясь к Валуеву. Так ты не летишь, что ли?
Это еще почему? не понял Петр.
Так «У-2» не рассчитан на медведей!
Иди ты!
На правах командира, и весьма крупногабаритного, он с трудом устроился на сиденье позади пилота. А нам с Альбиковым досталась «плацкарта» место на нижнем крыле. Алькорта старательно привязал нас брезентовыми ремнями, надел нам на головы очки-консервы и матерчатые шлемы десантного образца, тщательно проверил, не упирается ли в тело оружие или снаряжение.
Ты, Игорь, руки под грудью сложи, иначе от набегающего потока ладони замерзнут, хоть и лето сейчас! по-отечески заботливо посоветовал пилот. И голову наклони, чтобы воздух макушкой резать, а не лбом!
Ну, долго ты еще будешь возиться? проворчал Валуев. Время уходит!
А я уже закончил! сообщил Алькорта, быстро запрыгивая в пилотскую кабину. От винта!
Мотор прочихался и затарахтел. Неужто взлетит? «Ужто», блин!
«У-2» прокатился, разбежался и легко оторвался от земли. Набрал высоту и потянул к западу.
Летим, тарахтим Скорость даже ниже, чем я привык гонять на своем «субарике». Поэтому особых проблем от полета на крыле нетничего не мерзнет, ничего не давит, ничего не болит. Лежи себе и наслаждайся видом проносящейся внизу земли.
Земля была недалеко. Всего-то метрах в двухстах пониже. Постепенно ее залила чернильно-черная мгла, изредка разрываемая непривычно тусклыми лучами автомобильных фар. Линия фронта дала о себе знать загодяза несколько километров я увидел взлетающие в небо осветительные ракеты и ярко-желтые плети трассирующих пулеметных пуль. Артиллерия сейчас молчала. Алькорта слегка накренил самолет, и мы скользнули в сторону какого-то черного пятна. То ли болота, то ли рощис высоты было не различить. Но там никто не стрелял и не пускал ракетмы проскочили незамеченными.
Немецкий тыл не спалпо дорогам мотались автомобили, ползали танки. Далеко за линией окопов горели небольшие костерки. Наверняка возле них сидели Гансы, Фрицы, Эрики и Дитрихи, варили супец из кубиков «Магги» и смолили эрзац-сигаретки. К сожалению, ни одного фугаса, чтобы зафигачить по «наглым рыжим мордам», на борту не было.
Я впал в какое-то оцепенение. Спать на крыле самолета не тянуло, да и близкое соседство с мотором не способствовало отдохновению. Сколько тянулась эта полудрема, не скажу, а вывел меня из нее голос Валуева, крикнувший Хосебу:
Огни! Вон, видишь?
Для наглядности Петя показал рукой на три неярких светляка посреди большого темного массива (леса или болота?), расположенных ровным треугольником.
Си! Вижу! ответил пилот, и самолет заскользил вниз.
Это я сразу почувствовалноги поднялись выше головы. Потом «У-2», подрабатывая мотором, стал мягко опускаться, пока не коснулся колесами травы, и сразу стало понятно, что приземлились мы где-то в голом полестолько здесь обнаружилось бугров и ямок. Подскакивая и качая крыльями, самолет прокатился, гася невысокую скорость, и тарахтенье сразу стихло. После шума, бившего в уши всю дорогу, я будто оглох.
Хватит валяться, бодро посоветовал нам Петр, с кряхтеньем выбираясь из своей тесной кабинки. Давай помогу освободиться!
Для скорости сержант просто разрезал ножом привязные ремни и тут же канул куда-то в темноту, прорезаемую слабым светом догорающих костров. Оранжевые сполохи причудливо плясали на стене какого-то бревенчатого сооруженияздоровенного сарая или амбара, стоящего у кромки леса.
Я присел возле крыла и, постанывая от натуги, сделал несколько разминочных движений, разгоняя застоявшуюся кровь.
Альбиков тоже кряхтел и негромко стонал, но при этом первым делом достал из чехла винтовку Мосина с оптическим прицелом и стал заряжать ее, быстрыми и точными движениями загоняя патроны в магазин. Рефлексы осназовца явно работали быстрее осознанных действий. Я, глянув на него, последовал примеруотвязал свое оружие и рюкзак, проверил «АВС».
Вокруг все тихо! сказал Валуев, появляясь из темноты. Оттаскиваем самолет.
Мы, все четверо, ухватились за хвост «У-2» и покатили аппарат задом наперед. Целиком самолет в сарае не поместился, крылья мешали, и носовую часть мы укрыли рваной, прелой рыбацкой сетью, сверху накидав сена.
А где же наш встречающий? спросил Алькорта, прислушиваясь к какому-то подозрительному звуку.
От лесника требовалось только разжечь костры в оговоренное время, сдержанно ответил Хуршед. Ждать нас с цветами он не обязан.
Уходим, сказал Валуев, тоже навострив уши. Сюда, кажись, кто-то едет!
Я повесил на спину рюкзак, ремень «АВС» перекинул через плечо, и в этот самый момент тоже услышал шумнарастающий рев моторов. Не успели мы отбежать от сарая и на полсотни метров, как из леса выехало несколько грузовиков. К нам протянулся свет автомобильных фарон показался мне ослепительным.
Хальт! прозвучал хлесткий окрик. Рус, сдавайс!
Винтовка мгновенно оказалась в моих руках. Упав на землю, я двумя очередями погасил половину фар, но в ответ заработало несколько пулеметов. Одного пулеметчика я завалил сразу, взяв чуть выше огненного цветка, «распускавшегося» из дула «MG-34». Еще два пулемета «погасил» Альбиковего трехлинейка хлопала рядом с равными промежутками между выстреламисержант работал спокойно и размеренно, словно на стрельбище.
Тут ко мне подкатилась здоровенная туша Валуева.
Идем на прорыв! выдохнул Петр. Мы с Хуршедом впереди, вы с Хосебом сзади!
Есть!
Валуев правбежать в любом ином направлении смерти подобно. Насколько я мог видеть, верней, догадываться, кругом простирался обширный луг, вытянутый с востока на запад. Ну, или наоборот. Пока его перебежишь, тебя десять раз пристрелят. А вот когда жертва бросается на охотниковэто по-русски!
Ставя меня и Алькорту во второй ряд и буквально прикрывая нас собой, сержант отнюдь не лез в герои, а вполне логично рассчитал, что он и Альбиковпростые боевики, а от меня зависит успех всего задания, ну а Хосеб обеспечивает связь.
Альбиков выстрелил еще три раза, и погасли все уцелевшие фары. Немецкие пули так и зудели над головой, но, похоже, нас просто «прижимали» огнем, явно собираясь взять живьем, как тех демонов.
За мной! рявкнул Валуев, вскакивая на ногисловно медведь на дыбы встал.
Выставив перед собой «ППД», он понесся вперед, на немцев. Рядом с ним мчался Хуршед, сменивший винтовку на «ТТ», следом пристроились мы с Алькортой. Как говорил один советский генерал: «Немцы не любят ночного боянаша задача навязать им его!»
Это был сумасшедший забег! Но именно безумство сохранило нам жизнь. Валуев пер по прямой, как разъяренный зверь, долбя короткими очередями в каждое шевеление. Альбиков страховалего «тэтэшник» хлопнул всего раза два. Немцы орали и палили на расплав стволов «куда-то в ночь», пули так и свистели вокруг нас. Я тоже стрелял по каждой вспышке, по каждому мелькнувшему в темноте силуэту. Пару раз какие-то ошалелые фрицы выскакивали мне чуть ли не под ноги. Одного я приголубил ударом приклада в переносицу, ориентируясь по белому пятну под чернотой каски, второго пристрелил короткой очередью Алькорта. Мелькали слабые лучики фонариков, слышались отрывистые команды, и тогда я сам начал орать во всё горло:
Клаус, линкс ум! Фойер! Зих хинлеген! Нихт шиссен! Энтладен! Стопфен, фолле декунг! Раш форвертс!