На следующий день, в половине девятого утра, подходя к правлению леспромхоза, я обнаружил у входа живописную группу мужиков, которая активно «дебатировала» предстоящие изменения производственного процесса.
Я повторяю, все этополный бред. Нам же яйца оторвут, если какой-нибудь пацан уронит себе бревно на ногу. А это будет, к гадалке не ходи.
Скажи лучше, как ты предлагаешь из детей делать мужиков? Как посылать пацанву в разведку, так можно было, а поработать на пилораме, так опасно? Так что ли?
Тут спорщики увидели меня и замолчали. Кто-то проговорил, остывая:
Откуда ты только взялся?
С дерева упал!
Вот, то-то и оно! потянул тот же голос, видимо, надеясь развернуть новый спор.
Все, что вы говорите, полная ерунда и не хочется тратить на нее время. Пришлось рубануть резко, чтобы до поры до времени избегать оценочных разговоров. Будут результатытогда поговорим.
Мне надо понять, чего можно ожидать от распиловочного и окорочного участков. С учетом того, что работать будут дети. В норме одна пилорама. Р-63 может выдавать 8 кубов обрезной доски в смену. Это правда?
Я больше шести не давал и не слышал, чтобы кто-то мог сделать больше, ответил Виктор Сергеевич.
Но ведь характеристики пилорамы начал было я, но Виктор Сергеевич меня перебил:
Кроме того, чтобы пилить, надо подать бревно, рассортировать доски, сделать пакет на второй прогон и так далее, и так далее, а работников и в лучшие-то годы больше трех на пилораму не было.
Так значит, все упирается в количество работников?
Все упирается в плановую себестоимость и в то, куда ты денешь тридцать шесть кубов обрезной доски в день.
Тридцать шесть кубовэто половина экспортного вагона. Если все пилорамы будут работать весь месяц, 22 рабочих дня, то это всего одиннадцать вагонов. Чего тут продавать? Контракт ведь есть, только пили.
Больно ты умный! Посмотрим, сколько ты продашь, проворчал все тот же голос.
Сколько будетвсе продадим. Продолжать этот разговор было неинтересно. Меня волновал другой вопрос: как поведут себя ребята, когда эмоции, которые мы с Ноной нагнали, схлынут? Придут ли? Насколько глубоко засел пофигизм в их душах? Первые дни будут невероятно тяжелыми.
Волнуешься? сзади подошел Виктор Сергеевич и приобнял меня за плечи. Не бойся, придут! Село с утра продолжает гудеть.
Он оказался прав. Пришли все. Сорок человек. Что ж, пора выходить из подполья.
Строиться по отрядам, в колонны по три! прокричал я. Получилось визгливо и истерично. Да уж, этот детский голосок! Ничего с этим не поделать.
Во! А это что за пупок на ровном месте нарисовался?! закономерно прилетело из толпы ребят, которая и не подумала реагировать на мои потуги. Мужики стояли в стороне, не вмешивались и с любопытством ожидали, как я буду выкручиваться.
Строиться! Я председатель Совета Командиров, меня назначила директор школы. Своим приказом! Строиться сказал!
Ну-у, если он сказал, то сам пусть и строится! Толпа ребят была готова превратить все в цирк.
Командиры отрядов, подойдите ко мне! когда не спеша ко мне подошли два десятиклассника, продолжил:
Я понимаю, что мой возраст, мои габариты и тембр голоса не способствуют появлению желания мне подчиняться, но я есть и буду вашим командиром. Это не обсуждается. Потому что умнее, образованнее, да и сильнее любого из вас.
Ребята загудели. Говорил я громко, и многие слышали.
Что-то делать начинаете только тогда, когда вам наваляют по мордам? Что мозгов не хватает, чтобы приложить их к принятию решений? Я состроил максимально скептическую рожу.
Ладно, смотрите, если кто-то повторит, то займет мое место.
Достал юбилейный рубль, согнул его и на вытянутой руке передал Сергею Остроухову, сыну нашего участкового. Среди ребят его никто не называл иначе, как Ухо. Он взял его в руки, покрутил и развернувшись бросил пацанам.
Строиться! он выглядел гораздо более авторитетно. Дальше ситуация стала выправляться, правда, на ближайшем перерыве мне пришлось показательно рубль выпрямить.
Виктор Сергеевич, принимайте и организуйте рабочий конвейер, пожалуйста.
А это как? спросил Виктор Сергеевич. Мне показалось, что в глазах у него плясали смешинки, а может, нет.
Это значит, что надо разбить весь производственный цикл на элементарные операции и расставить исполнителей. Одни бревна подтаскивают, другие нагружают тележки, третьи пилят, четвертые отделяют и вывозят горбыль и так далее.
Понятно, коли так, произнес Вовкин отец и улыбнулся во все тридцать два зуба.
Процесс пошел, потихоньку ускоряясь. Первый час Виктор Сергеевич раз десять свистком останавливал работы и делал внушительный втык, если кто-то, по его мнению, слишком близко подошел к нарушению техники безопасности. Во второй час остановок было в половину меньше.
А потом подошло время перерыва. Где-то без десяти одиннадцать в ворота леспромхоза въехала телега, запряженная колхозной клячей. Ей уже давно не доводилось работать. По возрасту и состоянию здоровья она большую часть своего времени бродила по выгону перед конюшней. Никому в голову не приходило ее как-то использовать. Тут же этот антигуманный акт свершился, кто-то впряг Марусю в телегу, а та, почувствовав себя при деле, вспомнила молодые годы и воспряла духом. Разве что только не бежала, не по годам ей это, но головой мотала вполне весело.
На козлах сидела Светка из четвертого класса, а рядом весело скакали еще три девчушки, мал мала меньше. Что характерно, взрослых с ними не было. Живописность зрелища была такова, что челюсти ребят отвалились и закрываться не спешили.
Перерыв, перерыв! бодро кричала Светка, а остальные девчата с энтузиазмом подвизгивали. Зрелище вызвало положительную реакцию в коллективе и своим исполнением, и своим содержанием. Не сказать, что все устали, но отказываться от бутерброда с чаем дураков не нашлось.
Светка стояла на телеге и, уперев руки в боки, покрикивала:
Давайте быстрее, нам за вами еще посуду мыть и кормить другие отряды! Одна девчушка раздавала бутерброды, другая зачерпывала сладкий чай из армейского термоса, а Светка с ястребиной зоркостью следила, чтобы кто-нибудь не утащил второй бутерброд.
А добавки?! За всю свою предыдущую жизнь столько бревен не ворочал. Мне надо силы восстановить.
Нонна Николаевна сказала, что много есть вредно, работать плохо будешь, полежать потянет, отрезала Светка.
Я исхудаю, меня девушки любить не будут! Фантазия ребят начала разгораться, как сухая трава в степи. Веселитьсяне работать. Виктор Сергеевич раздал девчушкам по хворостине и со словами: так эти неслухи понимают лучше! отошел в сторону, чтобы с мужиками полюбоваться на творение своих рук. Было весело. Девчата лупили, ребята «падали в обморок».
Все! Время кончилось! Командирам вывести отряды на рабочие места! гаркнул Виктор Сергеевич. У него получилось гораздо более внушительно, чем у меня. Что ж, нет предела совершенствованию.
За этот день мы запустили три пилорамы, а одну проверили на работоспособность. В полный рост работали на всех окорочных станках и щеподробилках. Два плюс два. В итоге одна пилорама работала с окоренным кругляком и делала необрезную окоренную доску, а две из неокоренного кругляка, но предварительно отобранного по диаметрам, делали обрезную доску. Выход пока на уровне сорока пятипятидесяти процентов.
После обеда к нам присоединились «упаковщики», которые занялись мульчой и щепой, а Елена Петровна вместе со своими девчатами пытались придумать способы подсчета нашей производительности. Когда я уходил на другие участки, шум стоял знатный и бодрый.
Совет Командиров собрался только к семи часам. Нонна Николаевна начала с разноса:
В чем дело? Команда была собраться в восемнадцать тридцать, а сейчас сколько? Вам что, товарищи дорогие, плевать на мои слова? Я требую, слышите, тре-бу-ю, чтобы работы начинались и заканчивались вовремя, все мероприятия проводились по плану, обеды и перекусы не срывались, документы создавались, отчеты делались полностью. Без дисциплины все наши планы полетят к чертям, а мы с вами окажемся пустобрехами. Кого как, а меня такая перспектива не радует. Остроухов, почему опоздал?