Слишком всё хорошо! стучу торопливо по доскам пола и сплёвываю трижды через левой плечо, Нивроку!
Вторая глава
Снилось такое, што и вспоминать не хочется. Дикие звери с терзаниями, страшное всякое из другого. Даже просыпался с перепуга несколько раз! Сердце бух-бух-бух, весь в поту, куда-то отпрыгивать вот прям щас, и бежать срочно требуется. Сижу на постели, и вокруг диким глазом озираюсь. Выискиваю, куда бечь, значица.
А это всего лишь дядя Гиляй в гостиной храпит, ети его! Я в зоопарке такого рыка устрашающего не слыхал, да и на Хитровке может пару раз всего, а уж там так бывало, што и ого! Вот и опекун мой расстарался на «ого!»
С устатку после дальней дороге, да накушался не в меру, вот и выдал концерт. Симфонический, ети! Такие себе рулады да присвисты молодецкие, што и не каждый цыганский хор выдать сумеет.
Да и сам я тожеусталый, да взбудораженный, да обстановка другая. Вот и дёргался. Так бы простоворохнулся, проснулся, поморщился от рыка громоподобного, да и на другой бок.
Сев на кровати, Мишка мотнул головой в сторону гостиной, отделённой от нас плохо пригнанной щелястой дверью.
Аки лев рыкающий!
Угукнул сонно в ответ, а самого назад тянет, в постель. Не выспался! И спать уже никак, потому как планы. Владимир Алексеевич всего на три дня с нами, а успеть хочется многое.
Умывался пока, в зеркало глядеть боялсяморда лица такая помятая, будто вчера вместе со взрослыми пил, да вровень. Круги под глазами, и чуть не складочки морщинистые. У дружков не лучше, такие же старички малолетние, кокаином да спиртом сызмала потрёпанные.
Только тронул за плечо дядю Гиляя, а он раз! И глаза открытые, настороженные, бодрые. Только што красные, как у вурдалака. Да перегар такой, что тошнотик к горлу подкатил. Ф-фу!
Ох-х, легко сев на диване, опекун потёр лицо, и встал, морщась при каждом движении. Выпив патентованные порошки, отживел мал-мала. Не упырь столетний, а свеженький такой покойник. Пока он возился в начинающемся рассвете, под шум просыпающегося двора, тётя Песя уже у двери стучится.
Вы таки уже, или немножечко стесняетесь и мне таки подождать?
Отстеснялись, отозвался Санька, заходите!
Поперёд тёти Песи зашёл запах. Такой, што прям ах и ох! Рыбным бульоном пахнуло крепченным, да с травками. Потом уже кастрюля, а за ней и тётя Песя вплыла лебёдушкой.
Первое средство от похмелья, объявила она, или может?
Никаких или, мотнул головой опекун, и тётя Песя будто даже удивилась приятно, и самую немножечко загордилась. Вроде как другого чего ожидала, но надеялась на как раз такое.
Вам тоже не повредит, она разлила бульон по чашкам, самое то, штоб животы проснуть. А нормальный завтрак я чуть попозже сделаю.
Часикам к дядя Гиляй откинул крышку часов, к восьми?
Наша почти хозяйка только кивнула этак снисходительно, да и вышла, вся важная такая и добродетельная. Вроде как сама и не пила вчера! Вот умеют бабы, а?!
Ну, чижики? после бульона опекун отживел окончательно, только запах и глаза полопавшиеся выдают за вчерашнее, есть планы перед завтраком?
Мы с Санькой переглянулись так, и не сговариваясь:
На море!
Со двора выходили вчетвером, да плюс Фира, а потом как обычнопарад алле как есть! Не то штобы каждой твари, то Мендель-то куда?!
Я по пути вроде как экскурсию наскоро, чисто для понимания.
Во-он там! разговариваю наполовину руками, Дворами, а потом у левого дома, где кривая акация, спросить до Запорожской. Бордели там. Мариванны и Ёси, да и другие тоже. Для разной публики, не так штобы и конкурируют.
Знаток! хмыкнул весело Владимир Алексеевич, поддразнивая по своей вечной привычке. А я плохо поддразниваюсь, отчего опекуна только раззадоривает. Уж такой он!
« Детство в попе!»
Ну я непроизвольно глянул на афедрон опекуна да! Детства там много!
Вон, кстати, дёргаю подбородком на приземистый дом, начисто почти утопленный в цветущей пахучей зелени, по тому же профилю, но на дому принимают. Мать и две дочки живут, ну и тово, захаживает народ. Такие себе, широко профиля. Приласкать, со сбытом краденного помогут, да и всякое другое, по обстоятельствам.
Так и шли, с интересом, здороваясь со встреченным народом, спешащим на работу или на рынок.
Берег после весенних штормов нечист, весь завален водорослями и древесным сором. Потом потихонечку разберётся волнами и жителями. Ну а где пляжи, там и уже!
Духовито! только и сказал Пономарёнок, недовольно потянув носом. Я отмолчался, потому как ну што тут скажешь? Уверять, што это всё пока, а потом ого и понравится? Так это самому увидеть надо. И прочувствовать.
Прошлись вдоль берега, нашли местечко почище, ну и со скалами, штоб девочки направо, мальчики налево. Одёжка в воздух толькораз! И опасть не успела на камни, как мы с Чижом уже там! Плещемся, ну чисто тюлени цирковые.
Дядя Гиляйух! И волны от его ныряния чуть не штормовые, нас ажно качнуло. Поплыл саженками, привычно так. Только пятки желтоватые иногда взмётываются над волнами, да голова виднеется, и фырканье китовье слышится.
Мишка заосторожничал, потому как волны, да на каменистом береге. Вроде и ничего такого, а с ног сбивает.
Вода ещё холодная, но и не так, штобы очень. Ну, как в Москве в начале лета примерно. Не занежишься, но поплескаться в своё удовольствиевполне!
А Фира чего-то застеснялась, да не нас больше, а скорее опекуна моего. Так с Рахилью и плескалась, за скалой. И шу-шу-шу оттудова, а потом смех! Ну да бабы, чего уж.
Вернулись, наскоро ополоснулись после солёной воды. Местные-то ничего, привычные. Многие так даже и умываются морской водой, за нехваткой нормальной. А мы по прошлому году помним, как кожа от соли чесалась. Потом, знамо дело привыкаешь, но не вдруг и не сразу.
Завтракали у тёти Песи, и для разнообразияне слишком запашисто. Я было удивился сперва за чеснок и такое всё, а потом только сообразилнам же визитировать предстоит!
Сперва в «Одесские новости» заглянем, давал расклад Владимир Алексеевич, обстоятельно насыщаясь, есть у меня там приятели. А там уже видно будетим, местным, виднее.
Я, может, по хозяйству помогу? решил отстраниться Мишка.
С чего бы? удивился опекун.
Я же не ваш, засмущался Пономарёнок, а так, просто
Глупости! дядя Гиляй настроен решительно, Я тебя не в высшее общество ввожу! Да и ты не босяк с улицы, а человек уважаемой профессии, что ж тут такого? И не спорь!
Владимир Алексеевич? удивился какой-то молодой человек на подходе к редакции, Вы к нам!? Я должен это видеть своими глазами, а не через чужие пересказы!
И с опозданием:
Здравствуйте!
Здравствуй, Миша, опекун протянул руку, рад тебя видеть. Как в газете? Всё по прежнему?
Если вы говорите за наш привычный хаос, царствующий над порядком, то да, засмеялся Миша, а эти молодые люди за вашей спиной?
Представили и нас, вполне по взрослому, без всяких там детскостей.
Швейцар на входе заулыбался в бороду, и нарочито отвернулся, пропуская нас. В холле шумно беседовали двое, и дядя Гиля, сделав страшное лицо и приложив палец к губам, начал подкрадываться.
Попался! страшно прорычал он, обхватив одного из спорщиков сзади и подымая в воздух, Коварный соблазнитель чужих жён!
Схваченный заверещал зайцем и принялся лягаться, впадая в панику. От позора мокрых штанов его остановила только реакция окружающиххохот заместо бросания на помощь.
Гиляй? неуверенно сказал подвешенный, тут же поставленный назад, Ну кто ж ещё, а?! Здорово, чортушко буйный!
Пообнимались, посмеялись, и как-то само собойраз! И толпа в холле. А наверх орёт кто-то:
Гиляй приехал! Владимир Алексеевич!
Загудело! Такой себе праздник с хи-хи и воспоминаниями. Вниз сперва все, потом той же толпой вверх. Гомон, рукопожатия, нас представляют, визитки десятками раздаём и получаем. И всё такшумно, напористо, очень по репортёрски. Вопросы, вопросы обрывки историй старых, и сновараз! Тоже самое, но под другим углом спрашивают.
С подковырками и без оных, но непременно рвано всё, кусками. Друг дружку то перебивают, то сыграно таккомандой.