Потому что, подхватывает доселе молчавший начальник штаба, мы именно так и поступили в прошлый раз. И в позапрошлый тоже. Правда, морщится он, позапрошлый не все заметили. Списали на удачу. Но наш нынешний противник неглуп и сведения о нас собирает давно.
Даже лишнее. Описанноеэто очевидное решение в нашем положении, пожимает плечами Мотонобу. И оно отвечает всему, что они о нас знают. Я думаю, Уэсуги собирается на юг, выручать своих. С его войсками у Запада остается хороший шанс. Вот потому и пропустил гонца, чтобы мы пленились возможными приобретениями вдоль границы и не помешали. В конце концов, Айдзуне его родная земля, провинцию подарил ему тайко, и совсем недавно, он может себе позволить потерять немного территории, если на кону власть в стране. Мотонобу подумал и добавил: И его представления о долге и справедливости.
О справедливости, каркнул князь и встал. Подошел к окну, забранному узкими продольными прутьями, посмотрел, как стоит солнце. Кстати, о справедливости. Эстафету.
Свист, шорох, люди возникают из коридора, по очереди опускаются на колено.
Первое. В Дэва. К армии. К моему дяде и вассалу Рюсю Масакагэ и моему дяде, правителю Дэва, Мотами Ёсиаки. В ближайшие дни ваш противник начнет отступление. Возможно, оно уже началось. Приказываю: если еще не сделалидать сражение. Не позволить им отойти к своей границе. Если можноуничтожить, если нельзясвязать. Старшего советника Наоэ Канэцугу не выпускать в любом случае. Помолчал, хрустнул пальцами. А если мой дядя Мотами Ёсиаки вдруг спросит, с чего это я вздумал ему приказывать, то впрочем, он умный человек. Он не спросит. Удачи.
Короткое движение человека, чуть более длинное движение воздуха.
Гонец с юга щурится в темный коридор. Если он правильно понял, князю Уэсуги Кагэкацу предстоит потерять не просто кусок территории а все. Может быть, это даже немного поможет тем, кто на юге.
Второй.
Резервам у границы с Дэва выдвигаться, конечно, на соединение. С тем же приказом.
Начальник штаба разворачивается к князю.
Резервы? Как союзники, мы уже сделали больше, чем должны. В остальном не разумнее ли предоставить господина Могами Ёсиаки и особенно госпожу Ёси-химэ их собственным умениям и собственной судьбе?
Здесь нет нужды в спящем, здесь и сам гонец знает достаточно, вся страна знает. Дата враждуют с Могами столько лет, сколько живут рядом. Попытка связать семьи браком не удалась настолько, насколько это возможно: сестра нынешнего князя Могами, мать нынешнего князя Датэ десять лет назад пыталась отравить сына и только чудом не преуспела. Если Наоэ Канэцугу чего-то стоит как полководец, а он многого стоит, то с наличными силами Могами, скорее всего, потеряет либо большую часть армии, либо столицу. И сестру. Которую тень и воспитатель князя, выходивший его после того случая, кажется, очень хочет видеть мертвой.
Не разумнее, резко отвечает князь.
Почему же? Обескровить или погубить одного смертного врага руками другого, не нарушив притом ни единого обязательствачем не стратегия? Тень Сун Цзы качается над жаровней, поощрительно кивает.
Мой дядя как генерал если уступает нам, то ненамного. Он занимает место на поле. Пока он стоит, противник будет вынужден принимать его в расчет. Зачем нам сейчас, Датэ ловит пальцами вялый осенний солнечный луч, пустота на правом фланге? Если Могами предаст, это будет после войны.
В этом мире, похожем на горящий дом, всегда выбирай выгоду, потому что от опасности все равно уйти нельзя, непочтительно или почтительно добавляет бывший купец, и совет смеется, весь, включая начальника штаба. Видно, странное это поучение всем здесь известно и привычно. Гонец не смеется, он слушает и запоминает.
Его светлость Дракон все еще стоит лицом к окну.
Не могу понять, говорит он в пространство, зачем они заключают союзы? Кровью подписываются, пепел едят, детьми обмениваются. Все равно любая клятва действует, только пока есть сила. И все это знают. И все равно. Трата времени.
Людям нужно за что-то держаться, пожимает плечами начальник штаба, будто к присутствующим это не относится.
Но они не держатся, они падают. И не только последние сто лет, а вообще от начала, бросает через плечо князь и не меняя тона произносит: Сигезанэ.
Человек с сороконожкой на шлеме оборачиваетсяи тут становится видно, насколько они с князем похожи. А что им не быть похожими: дядя и племянник по одной линии, двоюродные братья по другой. Близко роднятся люди на севере. Похожи, а не перепутаешь, и не в пустой глазнице князя дело. Ни с какого похмелья не принять золотую сороконожку, любимицу бога войны, бесстрашное многочленное насекомое, не умеющее ходить назад, за сизую смерть с небес. Даже если они одной крови. Даже если сороконожка способна не только возглавлять прорыв, но и руководить сетьюиз-под камня на вражеской земле. Годами. Даже в этом случае.
Господин?
Оборона остается на тебе. Завтра переберешься назад, за реку. Здесь оставишь кого-то с приказом хорошо притворяться тобой, пока можно. Когда станет нельзя, все сжечь и отойти. Все остальноекак противник. Если я не вернусь
Я стану опорой молодому господи
Молодому господину полтора года, спокойно констатирует ящер, и в зал снисходит полная тишина. Я тебе что, Обезьяна, заводиться с регентским советом посреди войны? Оно и посреди мира, как видишь, не особенно удачно выходит. Возьмешь всю власть. Сумеешь выцарапаться и вытащить остальныхзначит, твоя по праву. Отдашь, когда сочтешь нужным, как у нас принято, при жизни, тому, кто подойдет. Можешь считать это приказом. Свидетелей достаточно. Но это, князь улыбается половиной рта, если я не вернусь. На что я бы не рассчитывал. С этим все.
Князь отвечает кивком на поклон пока-еще-не-наследника. А тот уже не здесь, ему уже все ясно: старший братец не сошел с ума, а нынешние слова не завещание и не обещание. Они рычаг. Обоим советам и всем большим родам княжества придется помнить теперь, что они имеют дело не с таким же генералом, как они сами, не с временным заместителем, а, возможно, с их будущим правителем. Совсем другой разговор, правда?
Гонец с юга недоуменно смотрит на великого генерала. Оборона Какая оборона?
Спящий в нем морщится во сне. Его училисначала отец, потом господин. Его учили искать чувство, идти за чувством. Разум, интерес, пользаэто инструменты, средства. Задачи ставит только сердце. Пойми, что человек чувствует, и ты будешь знать, что он сделает. Иногда даже, как именно сделает. Иди за чувством, не ошибешься. Здесь и сейчас, в верхнем зале новой главной башни чувства хватало на полстраны. Только понять не получалось. «Всегда выбирай выгоду, потому что от опасности уйти нельзя»
Мы очень рискуем, наклоняет голову начальник штаба. Мы очень рискуеми для чего?
Чем рискуют? О чем речь? Разговаривают как в пятый раз, как в сотый раз, о чем-то давно задуманнома у нас, конечно же, опять ничего не знали
Желтый свет ложится наискосокна коричневое блестящее дерево, черный лак доспехов, масляно-золотые украшения на шлемах Если не держать фокус, не пить мелкими глотками горячую воду, тебя унесет одними бликами, как вьюгой, как лепестками, уволочет, похоронит на дне сна. Не сейчас. Гонцу вполне уместно заснутьно это добрые люди, добрые и вежливые, они не оставят спящего здесь, прикажут перенести куда-нибудь, где ему будет удобней. Нельзя.
А над картой бывший купец снова смотрит в упор на потомственного воина и тожекак и его светлостьдальнюю северную ветвь Фудзивара.
Сколько продлится смута, прежде чем мы сможем по-настоящему вмешаться? спрашивает он.
В самом лучшем случае лет пять, шесть. В худшемне меньше десяти.
Девять лет назад, опять щелкает веером Судзуки Мотонобу, великий господин регент сумел отобрать оружие у крестьян. Еще за десять лет до того никомудаже ему самомуне пришло бы в голову пробовать такое. Не получилось бы, ни с какой военной силой Ни у кого бы не получилось. Сейчас люди хотят мира почти любой ценой скоро захотят просто любой. Но может быть и хуже, может быть, через десять лет мира уже негде будет взять, как после войны Севера и Юга.