Я ни к чему не стану принуждать своего советника. Выбор за ним.
Он говорит медленно, но на людях он всегда говорит медленно.
Матушка, госпожа Сенто-ин, мудрая той мудростью, что отличает женщин и монахов, также знала, что не бывает князя без советника. И знала, как можно воспитать абсолютную преданность.
Взять пятилетнего мальчика из доброй, любящей семьи, отвезти его в чужой дом«служить господину», обрубить родственные связи. Какое там служение! Это Кагэкацу, которому шел уже одиннадцатый год, нянчился с мальцом, пока тот плакал и просился к маме. Сенто-ин знала своего сына, и знала, что со временем тот и станет для мальчика семьей, вытеснит все прежние привязанности. Что бы ни случилось позже, какими бы связями с возрастом ни обрастал Канэцугу, господин всегда будет для него на первом месте.
Какими бы выдающимися талантами ни обладал Хигути Канэцугу, впоследствии принявший фамилию Наоэ, он находился в полной зависимости от своего господина.
Госпожа Сенто-ин не учла одного: у монеты две стороны.
Когда Кагэкацу сказал, что не может осуждать тай-ко, он думал не о Кагэторе, но о его маленьком сыне, своем племяннике. Сам Кагэкацу тоже был племянником бездетного Кэнсина, и это давало ему право на первенство перед приемным братом, заложником из враждебного клана Ходзё. Только это. Кагэтора был красив, отважен, все восхищались им, и даже Кэнсин, казалось, любил его больше. Многие думали, что наследником станет он, Кэнсин же никак не выражал своей воли, и лишь после его смерти нашлось письмо, где право на власть было отписано Кагэкацу. Не все вассалы с этим смирились, и так началась кровавая смута, где Кагэтора нашел свою смерть. Сестра Кагэкацу, бывшая замужем за Кагэторой, любила его до самозабвения и последовала за ним. Что ж, она сама выбрала судьбу. Но их сын, маленький Доманмаруон такого не заслужил.
У самого Кагэкацу детей нет. А ведь ему уже сорок. Если б он озаботился тем, чтобы Доманмару остался в живых, то мог бы усыновить племянника, как его самого усыновил Кэнсин. Но в двадцать лет кто думает о таком?
Говорят, перед смертью Кагэтора проклял сводного брата, пожелав ему потерять то, что ему по-настоящему дорого. С тех пор провинция лишь прирастала мощью и благополучием. Но кто знает, когда сбудется проклятиеи как?
У меня всегда будет только один господинУэсуги, говорит Наоэ.
Тогда просто прими от меня это золото в подарок.
По залу проносится восхищенный вздох, быть может, несколько демонстративныйтакая щедрость!
Наоэ снова кланяется.
Простите, великий господин, но вассал может принимать подарки лишь от своего даймё. Иначе это измена.
Против ожидания, Хидэёси ничуть не разгневан. Напротив, он смеется и хлопает в ладоши.
Я доволен вами обоими. Истинный пример благородства! Где найти более преданного вассала и более великодушного господина? А потому Он внезапно становится серьезен, обезьянья ухмылка исчезает. Я буду полагаться на вас в защите дома Тоётоми и моего наследника. На вас обоих.
Они едут обратно в Этиго. Торопиться некуда, лошади идут шагом. Свита почтительно держится поодаль. Даже те, кто не были на приеме, уже знают о произошедшем. На князя и советника смотрят с восторгом. В первую очередь на советника. Наоэ приветливо улыбается в ответ. Он знает, что они говорят: образец благородства, зерцало доблести, жемчужина среди самураев.
Жемчужина в своей раковине зреет и вырастает вокруг комка грязи, верно?
Только он знает, что таится в сердцевине жемчужины. Он и О-Сэн. Но жена ведь неотделима от мужа?
Нет, образец благородства и зерцало доблестиэто не он, а покойный Кэнсин. Он искренне верил, что его приемные сыновья сумеют править вместе. Канэцугу еще мальчишкой понимал, что такое невозможно в принципе. А если к власти придет Кагэтора, это будет катастрофой для Этиго. Какими бы талантами ни блистал бывший заложник, в князья он не годится. Чтобы править, нужна ответственность. Этим свойством характера Кагэтора не обладал, зато им был в изобилии наделен Кагэкацу.
Когда Уэсуги Кэнсина хватил удар и все в замке впали в растерянность и молились за его выздоровление, восемнадцатилетний Хигути Канэцугу принял решение. За больным ухаживали дамы семьи Наоэсемьи, наиболее близкой к княжеской и состоявшей в родстве с Хигути. Канэцугу до того много времени проводил с князем, помогая ему в составлении писем, хорошо знал его почерк и манеру изложения. И он написал письмо от имени Кэнсина, где упоминал о намерении оставить власть Кагэкацу. А О-Сэн выкрала у бесчувственного князя личную печать, которую Канэцугу приложил к документу.
В ту ночь они с О-Сэн поклялись, что никогда не проговорятся о своем подлоге, совершенном на благо Этиго и господина. И сдержали свою клятву. Впоследствии они поженились. Их считают образцовой супружеской парой. Еще бы! Совместная ложь связала их прочнее любых других уз.
Наоэ ни на миг не пожалел о содеянном. Последующие события подтвердили его правоту. Кагэтора оттолкнул от себя всех, призвав в Этиго исконных врагов кланалишь бы власть не досталась Кагэкацу. А тому помогла выстоять уверенность, что он законный наследник. Он провел клан Уэсуги через войны и испытания, тогда как другие кланы, казалось бы более могущественные, были побеждены и исчезли. И в убийстве маленького Доманмару Кагэкацу не виноват, это трагическая случайность, неизбежная во время войны. Нет, не подлог считал Наоэ своим преступлением. А ложь. Много лет он ежедневно лгал господину, который ему беспредельно доверял. И будет лгать до конца своей жизни.
Как всегда, ему нетрудно догадаться, о чем думает Кагэкацу. Тот неизменно откровенен с советником и не скрывает от него своих страхов.
Господин, говорит он, вы не Кэнсин, но вам и не надо им быть. Не стоит верить в проклятия. И даже если оно осуществится, моей преданности вы не потеряете никогда.
Тайко и его советник пьют чай в покоях замка Фусими. Господин тайко недавно казнил своего лучшего мастера чайных церемоний, но по-прежнему любит само занятие.
Вот видишь, говорит он со своей обезьяньей ухмылкой, я в выигрыше. И всегда выигрываю. Я не уговорил Наоэ, зато заполучил их обоих.
Но зачем это вам? Да, Мицунари прямолинеен, как копье асигару.
Они мне нужны. Я стар и болен Тайко незачем прикидываться, Мицунари известно это лучше, чем кому-либо другому. а мой сын еще мал. Покуда я жив, я могу справиться с любым противником. Но когда меня не станет
Я буду защищать Хидэёри-сама ценой своей жизни.
Знаю. Но один ты не справишься. Хидэёри и тебе понадобится сильная поддержка. И сегодня я ее тебе обеспечил. Потому что, тайко все больше мрачнеет, ты сладишь с ними со всеми поодиночке, но если те двое сговорятся? Так, по крайней мере, Уэсуги прикроют север. Кстати, надо бы дать им там владения побольше. А то был я в этом Этигочто там есть, кроме гор и снега? Вот в Айдзу у нас Гамо Удзисато помер. И очень своевременно, надо сказать, помер. Нечего заниматься интригами, если не умеешь, особенно при таком соседе. А сын его с соседом не справится особенно если те сговорятся
Он не называет имен, но Исида прекрасно понимает, о ком речь.
Не думаю, Хидэёси-сама, что они когда-нибудь сумеют сговориться. Они оба хитры и коварны, оба жаждут властиа это повод для соперничества, не для союза. Но даже не это главное. Тануки и драконзвери слишком разной породы. Тануки осторожен, слишком осторожен, он просчитывает все возможности, и при этом теряет драгоценное время, и все его полководческие таланты, бесспорно замечательные, пропадают втуне. А дракон он и есть дракон. При всей своей хитростисущество непредсказуемое. Они никогда не поймут друг друга. Даже если между ними возможен временный союз, ходят слухи, что они сговорили своих детей? они все равно будут в первую очередь желать сожрать друг друга.
«Вот тут и сказывается разница в возрасте, думает тайко. Сейчас тануки заматерел, обрюзг, стал медлителен, его излюбленная тактикавыжидание и расчет, и только таким ты его и знаешь. Но я-то помню его с Сколько ему было лет, когда он сражался вместе с Имагавой против Оды и вместе с Одой против Такеды? Не старше, чем Канэцугу во время смуты Отате. И я помню, на что он готов, что он умеет в крайности. Что, если наш тануки тоже вспомнит, что и он способен расправить крыльяширокие такие, тяжелые, кожистые? И тогда звери разной породы смогут, смогут сговориться»