Неожиданный выстрел разорвал лесную тишину. Полицая бросило от удара пули на телегу, и он сполз на землю. Я залег за колесом, только дед невозмутимо сидел с вожжами на телеге. Из леса раздался голос.
А ну, сволочи продажные, бросай оружие, а то всех перестреляем!
А мы оружия не имеем, милок! Полицая вы убили, а мы селяне, едем в город! спокойно произнес дед.
А второй чего разлегся? Вставай и подымай руки, а не то сейчас пулей пощекочу!
Я встал и поднял руки, из-за кустов вышел молодой красноармеец с трехлинейкой. Подойдя к полицаю, он поднял его винтовку, закинув свою за спину.
Зря, у него тоже патронов нет, вот они. я достал из кармана плаща горсть винтовочных патронов. Да ты успокойся, мы не полицаи!
Видя, что парень начал пятиться обратно к лесу, я скинул плащ, показывая капитанскую форму и, главное, кобуру с оружием.
Вы кто? продолжая держать нас на прицеле, прошептал солдатик, понимая, что патронов нет.
Свои, парень, свои! Садись, подкрепись, вон как исхудал. пригласил его дед, освобождая возле себя место на телеге.
Достав узелок с едой, он развязал его, выставляя на свет пол каравая хлеба, четверть молока, кусок сала и десяток вареных яиц. Сглотнув слюну от голода, солдатик уселся на телегу, сложив туда же винтовки. Главное, хоть на лейтенанта не кинул их.
Он успевал между приемами пищи кое-что рассказывать. Их рота оставалась прикрывать отход батальона возле брода у реки Иски. Мосты были взорваны, и немцы должны были пройти именно здесь. Рота была укомплектована четырьмя «максимами» и пятью ручными пулеметами.
Была и артиллерия, правда, всего лишь «сорокапятка», но мы и ей рады были. Зарывались мы в землю старательно, зная, что родная земелька спасет и от пуль, и от осколков. От гимнастерок разве что пар не шел, так яростно мы вгрызались в землю. Стояла тишина, лишь где-то грохотало далеко за горизонтом, а у нас шумела река на перекате, пели птицы в ивняке, стрекотали цикады, и гудели над мокрыми спинами комары. Утром с восходом солнца над нами закружила немецкая «рама». Сбросив над позициями листовки с призывами «бей коммунистов и комиссаров-жидов», «рама» под пулеметным огнем улетела, но ей на смену прилетели «юнкерсы», которые полчаса утюжили наши окопы. Как только стихли разрывы бомб, ударила немецкая артиллерия, и роты просто не стало. Нас осталось из нее девять человек, а прорвались в лес только шесть. Несколько дней мы блуждали по лесу, оголодали, но когда сунулись в одну деревню, чтобы попросить продукты, нарвались на полицаев. Те с собаками организовали на нас настоящую охоту. Пришлось разбегаться в разные стороны, больше из ребят я никого и не встретил. А когда увидел вашего полицая, решил, что меня нашли, но хоть еще одного, да захвачу с собой на тот свет. Вот так и получилось как-то! Похоже, своего пристрелил?
Да нет, правильно пристрелил! Если не ты, то нам пришлось бы позднее его кончить! Ешь давай, а то впереди болото, оно из тебя все силы вытянет. проговорил дед.
К вечеру мы подъехали к болоту и встали лагерем под деревьями, на сухом пригорке. Выкопав ямку, развели костер, чтобы вскипятить чаю и сварить кулеш. Отсветы от костра прикрыли брезентом, да и ямка не давала заметить костер в ночи. Дед разложил по глиняным чашкам кулеш, передал толстые ломти хлеба, розовые куски подкопченого сала, несколько луковиц и чай с травами. Лейтенант и солдатик попросили добавки, которую дед с удовольствием им наложил. «Оголодали, касатики!»как курица над цыплятами ворковал он над ними, подкладывая им то сало, то кусочек сахара к чаю. Вскоре у них от усталости стали закрываться глаза, и я их отправил в телегу на сено, укрыв куском брезента.
Ну что, дед, переносимся на остров, пока ребята спят! А то нехорошо их пугать.
Подожди, я хоть посуду соберу! спешно собирал он чашки, котелок, мешки с провизией.
Как только он присел на телегу, я повернул браслет, и мы оказались на краю острова, куда должны были выйти по гати. Идти в темноте к бункеру было рискованно. Часовые встретили бы нас огнем, да и не понятно, кто может шляться ночью возле объекта. А так, вначале застрелят, а потом уж будут разбираться. Поэтому развели костер и стали ждать рассвета. Комары были возле болота озверевшие, пришлось намазаться мазью, что дал дед. Он же покуривал свой самосад, насмешливо наблюдая за моими потугами в борьбе с гнусом. Затем встал и развел несколько дымокуров, чтобы отгоняли дымом комаров от коня и от нас. Легкий дымок накрыл нас как шатром от надоедливых комаров. Я завернулся в шинель и прилег у костра, вскоре глаза сомкнулись от усталости, и крепкий сон сморил меня. Проснулся я от щелканья затвора. Краешек солнца уже окрасил красным болото и деревья на острове. Костры погасли, я рядом стояли, направив на нас винтовки, четверо красноармейцев. Я встал, скинув шинель. Окинув меня взглядом, один из них, отдав мне честь, отрапортовал:
Товарищ капитан! Сержант Бажин с группой охранения гати. За время дежурства происшествий нет.
Вольно, Анатолий Иванович! Не узнал сразу, а?
С повышением Вас, Андрей Иванович. оглядывал он мою новенькую форму с капитанскими «шпалами».
Давай, веди нас, сержант, на базу, а то мы завтрак прозеваем. А это святое дело, вовремя подкрепиться! усмехнулся я.
Да мы вас ждали с другой стороны, там всегда сидит наблюдатель у лодки! А это кто с Вами, товарищ капитан? кивнул он на летчика и красноармейца.
Наши это, Анатолий Иванович, наши!
Солдатик, придерживая летчика, тронулся по тропинке между деревьями за мной и Бажиным. Дед же стал сгружать из телеги продукты и оружие на плечи охранников. От свежего мяса никто не отказывается.
* * *
Капитан встретил нас радостно. Раны зажили, и он рвался в бой, особенно когда я рассказал о наших стычках с немчурой, о том, как бились его бойцы. Выпили за погибших, помянув их добрым словом, я передал ему их личные вещи.
После он познакомился с летчиком и красноармейцем, приказав после чего зачислить их на довольствие.
Товарищ капитан! Разрешите обратиться. летчик смущенно спросил. Я видел у вас самолет, он исправный?
А это мы хотели у тебя спросить, товарищ лейтенант! Ты же летчик, вот тебе и доверим этот аппарат. Бери сколько надо тебе людей, и чтобы к вечеру я знал о его состоянии!
Есть! Товарищ капитан! развернувшись, он вышел, чуть прихрамывая.
Надо сегодня еще посмотреть его ногу. Мы же с капитаном, расстелив карту района, стали смотреть, где мы можем сильнее всего нагадить проклятой немчуре.
Нет, без разведки мы ничего не сможем! отхлебывая чай, произнес капитан.
Мы взорвали вот этот мост. показал я на карте. Значит с запада на этом железнодорожном узле должны скопиться идущие на восток эшелоны, и если мы их уничтожим, то очень, слышь, капитан, очень поможем нашим!
Как и с кем? У меня всего два с взвода, с натяжкой наберется. Оружие и боеприпасы есть, а люди? он с досадой махнул рукой.
Подожди, капитан! А если по рации вызвать наши самолеты и разбомбить к «такой» матери этот железнодорожный узел? спросил я, хотя какая-то шальная мысль у меня появилась в голове.
Нет у нас связи! В эфире одни немцы, а до наших рация уже и не достает!
В общем, я так думаю, посылаем разведку, чтобы тихо все «обнюхали» вокруг этого узла, да на обратном пути пусть заминируют «железку». Это на тот случай, если нам не удастся разгромить железнодорожный узел. Как только первый эшелон пойдет в сторону востока, вновь остановка.
Решили! хлопнув по столу ладонью, капитан позвал дежурного за взводным.
Вечером аэролодка отвезла на тот берег группу разведчиков. Заданиежелезнодорожный узел, минирование и, если удастся, «язык». Парни были довольные, наконец-то какое-то дело, так надоело отсиживаться, когда враг топчет родную землю. Летчик доложил, что самолет полностью готов к работе. Бензин, масло и боезапас к пулемету ДП, все заправлено.
Послушай, лейтенант! Сколько груза может взять самолет, учитывая вес пилота и стрелка? спросил я, ожидая с нетерпением ответа.
Ну, килограмм пятьсот, это точно! В зависимости от дальности полета. Так как перегруженный самолет потребляет больше бензина и теряет скорость!
Ну, лететь нам недалеко, так что это не грозит. Возьми-ка ты ребят, и подготовьте приспособление для подвески бомб. Будем делать из тебя бомбардировщика!