Снова окунаться в ледяную воду?
Да, приятного мало, но не гореть же
И не осмотреться: от пламени окружающая река казалась еще более темной, беспросветной. Где там берега? Непонятно. Днем как-то поуютней было. Да и не спрашивал днем никто, хочу я в воду или нет: просто зашвырнули неведомые силыи все.
Народ на палубете, кто проснулся, тем временем зашевелился. Кто-то по примеру Джейка расталкивал спящих, кто-то разбирал на плотики огородку вокруг свиней, кто-то, понадеявшись на себя, сигал в воду просто так. Я пнул попавшийся под ногу бидон литров так на тридцать, он легко покатился, и, спохватившись, я подхватил его и осмотрел горловину: а вроде плотно крышка закрыта. Сойдет за поплавок пустой бидон, вон и него и ручки есть, держаться удобно.
И прыгнул в обнимку с бидоном в ледяную воду.
Люди сыпались с парохода как горох, и, чтоб мне на голову никто не свалился, я поспешно отплыл в сторону. Пароход тем временем продолжал идти вверх по течению: какой-то из котлов еще работал и крутил колесо. Ветер раздувал пламя по всему пароходу. Течение тем временем относило меня назад, к Мемфису, и крики людей стали не так слышны. А крик страшный стоял крик над пароходом. Кто-то горел. Кто-то метался по палубе, не зная, что делать и как спасаться. Кто понаходчивее и посильнее, те выламывали доски, чтобы плыть хоть с какой опорой. Людям, не умеющим плавать, страшно было бросаться в воду, но гореть было еще страшнеепоэтому прыгали в уже кишащую людьми воду, на головы, топя тех, кто прыгнул раньше. И в воде люди кричали, хватаясь за все, что под руки подворачиваясь, топя друг друга. И даже если кто-то и был хорошим пловцом, его вполне могли утопить, хватаясь за руки, за шею, цепляясь мертвой хваткой. А кто-то тонул, уже вырвавшись на более-менее свободную водусводили тело судороги от холода или затягивало в водовороты.
Так что мне повезло: я знай себе качался на своем бидоне и пытался рассмотреть, куда меня несет. Не плыть же так до самого моря-океана? Надо бы как-то на берег выбираться. Я повыше высунулся из воды. Вроде бы арканзасский берег был ближе. Меня несло к каким-то кустам.
Видишь, куда плыть? сипло спросил кто-то рядом.
Я оглянулся. Неподалеку от меня на широкой доске, вроде бы двери, лежали два человека.
Да вон туда надо бы выруливать, показал я рукой. Не то остров, не то берег
Дэн? Ты, что ли?
Ага. Джейк? я попробовал приглядеться. Надо же, где встретились.
Я подгреб со своим бидоном к доске. Рядом с Джейком, намертво вцепившись в край доски, лежала какая-то женщина. Я прицепился рядом.
Ну, теперь не утонем, сказал Джейк женщине. Дэн уже сегодня разок тонул, но у него на роду другое написано.
Угу, поддакнул я. Известно же, кому суждено быть повешенным, тот не утонет. Но холодно ж! Может быть, смерть от утопления нам и не грозит, но вполне можно умереть от переохлаждения. И плыть, вот так вот обнимая окаменевшими руками бидон аж до самого Нового Орлеана
С той стороны к импровизированному плотику еще кто-то прицепился. И вон рядом еще подплывают, не ровен час, повиснут на моем бидоне.
Нет, надо держать к берегу. К арканзасскому. На запад.
Ногами шевелите, сказал я. Нам бы вон туда
Темнеющие кусты были уже совсем близко, когда Джейк сказал:
Это не остров. Это деревья затоплены. Надо плыть дальше.
Мы могли себе позволить проплыть дальше, с нашими-то плавсредствами. Но те, кто уже терял силы, предпочли побыстрее добраться хоть до чего-то устойчивого. Люди залезали на затопленные деревья, если у них были силы. Кое-кому это не удавалось. А плыть дальше не было уже сил.
Чуть дальше берег поднимался, но там был обрыв, и выбраться на сушу не было никакой возможности. И только когда мы проплыли мимо еще одной затопленной рощи, нам удалось найти пологий берег.
Человек, который плыл прицепившись к двери, первым нащупал под ногами дно. Потом и я, ощутив под ногами песок, побрел к берегу. Следом за мной Джейк вел дрожащую женщину.
Бидон-то тебе зачем? крикнул он мне.
Я посмотрел на бидон, за который цеплялся по-прежнему. Оказывается, до меня так и не дошло, что на суше бидон мне не нужен.
Поверишь ли, пальцы не разжимаются, признался я. Все же руки я в конце концов разжал и уронил свою ношу на песок.
В воде мы намерзлись, а на суше теплее не стало: мокрая одежда не грела, а вытягивала тепло из тела, да еще холодный ветер, а дождик я уже и не считаю. Вроде как Мемфисэто субтропики, много южнее Сочи, но апрель здесь, похоже, выдался прохладный. От ветра нас вроде загородили прибрежные кусты, но это была слишком ненадежная защита, ветер иной раз менял направление. На другой стороне реки и ниже по течению светились огни Мемфиса. Далековато, особенно если учесть, что тепло нам надо было здесь и сейчас. Ни доплыть, ни докричаться.
Надо выжать одежду, проговорил я, стуча зубами.
Ага, с иронией подтвердил тот человек, имени которого я еще не знал. Из одежды на нем были только подштанники, да и те местами подпаленные. На Джейке была рваная рубаха и штаны. Я второй раз подряд купался в джинсах и рубашке. Оказалосьвполне удобно плавать, хотя на рекорды лучше одеваться по-другому. Более всех одетой была женщина: на ней было и платье, и нижние юбки, и все это, судя по всему, ничуть не способствовало согреванию.
Прошу прощения, мэм, решительно сказал Джейк, зашел за спину женщины и начал стаскивать с себя одежду. Я поступил так же: стащил с себя рубашку, отжал, повесил пока на какой-то сук и стащил джинсы. Когда выкручивал, из заднего кармана штанов вывалился брелок с двумя ключиками; для этих ключиков брелок был великоват, но я привык к нему в России, а там на брелоке висела связка ключей побольше. Главное же было то, что брелок мог пригодиться, хотя я раньше об этом даже не вспомнил. Я слишком привык относиться к этой штуке без особого уважения.
Можно попробовать разжечь костер, сказал я Джейку.
Есть чем? спросил он.
Я на какое-то мгновение призадумался, не зная слова. Как-то оно мне раньше в английском языке до сих пор не попадалось.
Есть, я показал брелок.
Вот вы подумайте, что можно такого подарить на день рожденья некурящему приятелю, который ни в походы не ходит, ни на рыбалку, в газовой плите у него пьезоэлектроподжиг, а куда чаще он пищу разогревает в микроволновке. Подумали? Ну вот мой друг Шурик додумался подарить мне брелок-огнивотакую палочку длиной сантиметров в десять. Мы, помнится, поиграли ею минут пять от силы, а потом я и вовсе забыл, что это не просто так железячка.
Джейк с интересом посмотрел, но не понял:
Это что?
Я закоченевшими пальцами неловко раскрутил трубочку и показал: чиркнул кресалом и высек сноп искр. «Флинт», определил Джейк и засуетился: торопливо сунул ноги в штаны и пошел собирать хворост. Третий наш товарищ, назвавшийся Джоном, тоже этим занялся, шепнув мне: «Ты бы оделся, у тебя ведь есть во что» и качнув головой в сторону женщины, которая в своих мокрых тряпках вся сжалась, пытаясь сохранить последнее тепло. Я так понял, что даже при кораблекрушении надо соблюдать приличия, и без особого удовольствия влез в стылые мокрые тряпки.
Джон надрал какого-то мха, Джейк принес от берега, кроме палок, мой бидон:
Там что-то плещется, надеюсь, не вода.
А что там может плескаться?
Керосин.
Я чуть было не ляпнул: «А что, керосин уже изобрели?», но удержался, открыл крышку и осторожно понюхал. Вроде как действительно пахло керосином. Живем! Пусть даже дрова и будут сыроваты, все же костер у нас получится. Особенно, если разводить его буду не я, а более опытный в этом деле Джейк. И правда, его стараниями пламя сначала неуверенно лизнуло ветки, а потом загорелось в полную силу.
И только когда разгорелось пламя, я наконец понял, как сильно замерз. Мы сидели около огня, жарились и замерзали одновременно. Женщина и вовсе сидела в своем мокром платье, так и не сделав попытки его как следует отжать, просто потискала какие-то части своих необъятных юбок, да чуть приподнимала ткань, чтобы она быстрее просохла.
В темноте послышался шум, и около нашего костра рухнул человектолько что из воды, она ручьями стекала с его куртки. Штанов на пришельце не было. Он что-то проговорил по-немецки и показал рукой в ту сторону, откуда пришел.