Они, что, совсем разницы не видят? Ячеловек, а не стерв! угрюмо огрызнулся Михаил. Перспектива, нарисованная Стражем, начинала пугать.
Им всё равно, без эмоций, словно пустой набор слов, произнёс Юрий. Речь идёт не о физическом слиянии, а об энергетическом. Какого ты человечестване имеет значения. А стерв мужского пола есть, но он существо, по сути, нужное только для физической матрицы. Он используется один раз, после чего умертвляется.
Весело. Как у пауков. Меня тоже собираются использовать и умертвлять?
Увы, нет, Зубров покачал головой, так и не посмотрев на друга:Отецслишком ценный ресурс, он остаётся с Королевой, как гарантия качества. Иногда при зарождении нового поколения проявляются погрешностивремя идёт, матрица истирается, матка стареет. Тогда требуется обновить данные. Для этого Отец и используется. Всё время, пока жива Королева, он жив. В независимости от его естественной длительности существования. Стервы умеют продлять время жизни. Надолго. Даже слишком надолго Отец именуется у них Фениксом. Думаю, понимаешь, почему.
Возрождающийся из пепла.
Да. Умирающий, но возвращающийся к жизни. Пока он нужен, он не сможет уйти спокойно.
Тело срочно потребовало движения. Поднялся рывком. Быстрым шагом, словно зверь в клетке, начал шагать по палатке. «Альфа Центавра» переполошенной курочкой-рябой едва успевала отлетать с его пути.
Хорошая перспектива, блин, сдерживаясь, цедил Михаил. Провести остаток жизни быком-производителем. Да если бы остаток! Смотреть на этих тварей. Плодить их Чёрт! Просто знать, что тыпричина их совершенствования!
Медведев рухнул на шкуры. Сдавил ладонями виски.
Стервы здорово умеют внушать, говоря спокойно и размеренно, Зубров всё же выдал себя, замерев. Дадут гипнотическую установку, и будешь жить счастливо, считая мир вокругнормальным, стервлюдьми, а Королевусамой любимой женщиной на свете.
Обрадовал, блин! Жить в сказке, построенной в воображении. Быть невменяемым. Сумасшествие, вот что это! Да я лучше вены перегрызу сразу, как буду уверен, что ребят из домена пропустили!
Тоже вариант, кивнул Юрий. В том случае, конечно, если тебя не будут держать под тотальной слежкой. Нужно хотя бы две минутыуспеть гарантированно, чтобы не вернули. Если буду рядом, помогу, мне много времени не потребуется. Да и пару минут после я тебе отыграю
Ага, кивнул Михаил. Приятная уверенность в том, что друг сделает всё быстро и чётко согрела душу. Пока не появилась понимание. Стоп! А ты-то как?
Я? Ятэра, Зубров улыбнулся, будто извинился. Даже, если я выживу и останусь при тебе, то внушить мне иную реальность всё равно невозможно. Просто буду рядом. До конца.
Михаил замер. Пронзило пониманиепри всей тяжести будущего существования, то, на что добровольно пошёл его страж, было подвигом. Осознанным. Не тем, вбитым в плоть и кровь тренировками, когда падают на гранату, не успевая понять, что умирают, и не тем, что возникает неожиданно, как случайность или как непонимание вероятности смерти, когда прут напролом, с залитыми ненавистью глазами. Это было тем, взвешенным, осмысленным, и потомутяжёлым и суровым, но непреклонным решением, за которым возникала высшая человечность. Доступная, наверное, только ангелам. Хладнокровным, равнодушным, жестоким и стойким ангелам. Михаил сглотнул и, сам себе дивясь, тихо сказал:
А у меня Наташка вот вроде бы Ну, понимаешь
Юра-сан несколько мгновений соображал, а потом расплылся в улыбке:
Ну, ёлки-палки! Вот не ожидал уже хороших новостей Как же это здорово, Мих! пудовый кулак лихо ударил в плечо.
Здорово, пошатнувшись, неловко улыбнулся Михаил.
Значит, жизнь продолжается! Зубров оптимистично подмигнул.
Ощупал карманы и вытащил пачку. Медведев согласно кивнулвот это дело! Сел рядом. Закурили. Знакомый запах, словно по щучьему велению, изменил течение мыслей. От философских абстракций, через милые сердцу картины дома к суровой действительности. Оба вздохнули, и Михаил понял, что думают одинаково. Только один теряется спросить, а другому тяжело признаться. Михаил потянулся и хлопнул друга по плечу:
Прорвёмся!
Прорвёмся, кивнул Юрий.
Ухмыльнулись, удачно скрыв за маской уверенности и силы духа обречённость момента. Докурили.
Ложись первый, предложил Юрий.
А смысл сидеть по полночи? пожал плечами Михаил. Нас и так хорошо стерегут. Как золотых истуканов. Ложись тоже. Хоть выспимся оба перед аудиенциейвсё в радость.
Зубров пожал плечами и, накинув куртку, лёг. Михаил по примеру друга тоже не задержался. Так и устроились спать по две стороны от мирно тлеющей «Альфы Центавра», заботливо умерившей свет. Забылись. Но ни тепло, ни мягкость шкур, ни пряный запах не успокаивалисны ложились тяжело и смутно, словно на лихорадочное сознание.
Глава 15Горгония
Вздох спящего рядом друга оборвался внезапно и не поспешил продолжиться. От этого Медведев и проснулся. От беззвучья да от чувства навалившейся опасности. Проснулся мгновенно, сжатой пружиной, готовой разворачиваться и бить. Только, приоткрыв глаза, понял, что может лишь напряжённо затаиться.
Времени нет. Сиди смирно.
Голос женщины лился в сознании, минуя пространство. Розовые губы не шевелились, словно застыли печатью на белой маске. Но голос был, он звучал подобно пенью виолончелинизкий, глубокий, бездонный, бархатный. То ли чревовещание, то ли гипноз, но голос звучал, пьяня и будоража.
Отпусти его.
Михаил сидел смирно и не спускал с женщины глаз. Стоит ей сделать неловкое движение и каменное блюдо полетит в висок. Может и не вырубиткто ж этих стерв знает?! но уж Юрию мгновение для рывка даст.
Выслушай! беззвучно ответила женщина. И глазачёрные, с проблеском синего огня, сощурились в напряжении.
Медведев облизал губы и посмотрел на Юрия, сидящего на коленях недвижимым изваянием. Тот едва шевельнулся, но по взгляду, да коротко мотнувшейся ладони ответ был ясен: «нет». Михаил стиснул зубы. Какая глупая получалась ситуация! Юра-сан, страж-тэра, самурай его верный, боец каких поискать, да и просто нехилого телосложения мужик, сидел, замерев, словно тонкие женские пальцы на его голове могли что-то значить! А между тем хрупкая рука не слабо обхватывала его, буравясь пальцами в висок, в уголок глаза и в основание уха. И, по всему видно, сдерживало это прикосновение бойца крепко и необоримо.
Хорошо Только не причиняй ему вреда, ладно? Михаил медленно развёл руки в жесте покорности. Главное, чтобы стерва не поняла, что так правой будет значительно ближе к достархану, словно по догляду судьбы состоящему из тяжёлых подносов и крепких фруктов.
Женщина выглянула из-за пленника. Тонкая чёрная ткань, подобно змеиной коже, облегающая тело, не закрывала только головулицо да волосычёрные, смолистые, блестящие тонкими прядями. В несильном свете «альфы центавра», чудилось, что ткань отливает радужным блеском на изгибах чешуек, и казалось, едва слышно шелестит при неловком движении. И ещё На лице, на прекрасном, словно нарисованном, челе уродливым росчерком застыл шрамдве косые черты, перечёркнутые третьей.
Выслушай! повторила она. Стражу я не причиню вреда.
Слушаю.
Михаил склонился и одновременно напружинился. Сейчас!
Но Юрий, разгадав, закусил губу и снова коротко рубанул ладонью. Пришлось остановить движение, так и не начав. Зубров знает больше.
ТыОтец. Ты идёшь к Королеве Кьооу. Ты будешь с ней, и появится новое Кьооу.
Медведев пожал плечами и коротко ответил:
Возможно.
Возможно, повторила стерва. Ты уже обещал ей семя?
Нет.
Ты восторгаешься её крыльями? Её телом? Ты слышал её голос?
Мне плевать на её крылья, её тело и её голос, равномерно отозвался он, отслеживая подрагивающие от напряжения захвата пальцы.
Хорошо, кивнула женщина, Значит, мы договоримся.
Договоримся. Отпусти его.
Отпущу, Стерва попыталась улыбнутьсягубы, словно смороженные, едва дёрнулись, хищно приоткрыв ослепительные зубы. Не сейчас. Но сможет говорить.