Соловей-разбойник, блин
Всеволод стёр с носа кровь, посмотрел в дрожащую окровавленную ладонь:
Нет. Соловей-разбойник другой.
Ёксель устало выдохнул Михаил, а я-то это так, к слову, а он оказывается есть. Какая ж всё-таки недетская сказка у нас получается
Всеволод пожал плечами. Кровь из носа не унималась, и ему приходилось безостановочно вытираться.
Медведев приподнялся на подрагивающем локте и осмотрелся. В домене ничего не изменилось. Вроде и коврового засевания металлическими зёрнами не произошло, и даже стрелять никому не пришлось. Неподалёку, скорчившись, сидел Батон и тряс башкой, словно заведённый, вытряхивая незримые лезвия из головы. Катько рядом приводил в чувство Родимцева. Судя по всему, все живы и почти невредимы. Однако Ведущий «Щитов» был хмур и бел.
Что такое, Яромир?
Святослав раскрыт.
Глаза его невидяще устремились вдаль, смотря сквозь каменный проём на покатый склон, завьюженный пургой.
Надо было мне идти сразу
Нет.
Но сейчас ещё не поздно.
Поздно.
Яромир!
Он уже возвращается, устало тряхнул головой Ведущий.
Когда человек перешагнул за черту внешнего кольца домена, его ждали. Падающего приняли на руки, донесли, расположили. «Таёжников» тэра оттеснили. Может, показывали им, кто здесь свой, а ктоне очень, а может, просто не стоило людям этого видеть.
Медведев, как обычно, демонстрацию проигнорировал. Ввинтился в массу тэра, проскользнул меж спинами и оказался точно за Яромиром, склонившимся над лежащим. Один взгляд и стало ясно: Святославне жилец. Если и было на теле место, которое не располосовали бы когти гарпий, то Медведев его не видел. Даже внутренние стороны плеч и бёдер кровоточили долгими порезами. Волосы на голове слиплись от крови, застыв ассиметричной массой. Одежда висела чёрными, тяжёлыми лоскутками. Запах крови, перемешенный с уже знакомой вонью гарпий, бил по ноздрям невыносимой смесью. Михаил стиснул зубы, подавляя тошноту. Сжатые кулаки подрагивали, плечи напряглись. Но вокруг все молчали, и он тоже не издал ни звука. Тэра же дрались за жизнь. И Медведеву казалосьсовершали ненужные действия, которые могли бы успокоить совесть и дух, но не помогли бы умирающему выжить, хорошо, если б хоть облегчили страдания.
Святослав приоткрыл глаза и нашёл взглядом Ведущего. Яромир тронул порезанное ассиметричное лицо кончиками пальцев. Странным, неуловимо важным движением погладил вспухшую на кровоточащих порезах кожу, словно передал энергию или что-то, что нельзя произнести вслух.
Ты оплатил смерть Талика. Иди свободно.
Губы Святослава дрогнули. Взгляд метнулись дальше, выше и нашёл Медведева.
Михаил колебался всего мгновение. Придвинулся, склонился. Почти как Ведущий тэра до этого тронул висок умирающего, единственно оставшийся без раны и через силу улыбнулся:
Ты хороший страж, Святослав. Иди с миром.
Только теперь умирающий закрыл, почти зажмурил глаза. И расслабился.
Краем глаз Михаил успел заметить задумчивый взгляд Яромира. Тот явно собирался о чём-то спросить. Не успел
Отдайте! Отдайте! Отдайте!
Напрягшись, Медведев развернулся на крик.
Родимец катался по камням, выкрикивая, как заведённый, одно и то же, и руками расцарапывал себе горло. Несколько тэра слажено прижали бьющегося к земле, но даже их вес не помогИгнат выгибался, почти сбрасывая бойцов, и продолжал кричать. Изо рта летели брызги. Слюна пополам с кровью. Ударился головой, руками, ногамираны множились при каждом движении. Полынцев бросился на ноги Родимцеваостановить, прижал, да напоролся на выброшенное прогибом колено. Заматерился глухо, утёрся, снова навалился и, наконец, придавил.
Михаил подскочил, было, но Яромир удержалстиснул плечо, рванул за себя, не позволяя влезть вперёд. Подошли вместе, когда вокруг Родимца уже сгрудилось несколько тэра.
Фляжку! рявкнул кто-то.
Тэра пытались разжать зубы Игнату, чтобы влить свой напиток, но челюсти свело намертво. Закаменело тело, став равным тугому переплетению металла и камня. И тянулся бесконечный вой, перемежающийся всхлипами-вдохами. Тянулся, тянулся, тянулся И стал переходить в хрип, когда из ушей лейтенанта полилась кровь. Тэра, оказывающий помощь, поднял взгляд на своего старшего:
Кончается. Парня держат на коротком поводке. Волю передали, теперь убьют.
Медведев дёрнулся:
Я сейчас выйду!
Не успеешь, задержал его за локоть Яромир. Посмотрел, и тут же отвернулся от сумасшедшего взгляда таёжника. Просто скажи ему. Вслух. Гамаюн на него настроена, захочет услышатьуслышит.
Михаил решительно шагнул вперёд, оттолкнув тэра, наклонился над Родимцем, стиснул его голову руками и отчётливо прокричал, так, как привык приказывать:
Оставь его! Сейчас! И я выхожу! Оставь его! Поняла, тварь!?
Родимцев безвольно обвис. Переход оказался настолько быстр, что Михаил замер, боясь страшного. Но нет, Игнат дышал. С трудом, с присвистом, нодышал. Капитан положил голову друга на подстеленную кем-то куртку. Поднялся. С замершего поднялись и «таёжники». Слова командира слышали все. Михаил обернулся.
Отошёл, доложил хмурый Всеволод, возникший за спиной неожиданной тенью. Тёплой, защищающей тенью.
Я понял, отозвался капитан и отвернулся.
Смотреть на вытянутое тело на тёмном окровавленном снегу ему не хотелось. Главное Святославу сказать он успел. Остальное не так важно. А что уж совсем невмоготу будет при себе удержатьтак ненадолго расстались. Если есть какие-нибудь загробные миры, то встретятся и договорят. И, судя по всему, скоро встретятся.
Я ухожу, просто сказал Медведев и протянул руку попрощаться с «таёжниками». Спокойного вам возвращения!
Да уж блин спокойного, Батон отвернулся и яростно высморкался.
Катько в ответ на рукопожатие притянул к себе и заграбастал в объятия. Похлопали друг друга по спине.
Яромир, Михаил повернулся к Ведущему, Не задерживай меня. Второй такой обман стервы не простят.
У нас был шанс, и мы его использовали, спокойно отозвался тот.
Да, кивнул Михаил, Я понимаюты бы себе не просил, если бы не попытался. Теперь шансов нет, и обратился к «раверснику», стоявшему особняком:Степан. Когда вернётесь Ребят моих
Полынцев кивнул:
Отмажу, насколько возможно будет
Спасибо. Юр-сан
Зубров кинул на командира и опять отвёл отрешённый взгляд.
Юрка Михаил вздохнул, подошёл, цапнул друга за здоровое плечо. Развернул к себе и стиснул плечи. Крепко жать не сталпобоялся за травмированную руку, подтянутую косой перевязкой к корпусу. Зубров, поведя плечами, выскользнул из обхвата. Угрюмо отозвался, отведя глаза:
Я с тобой иду.
Нет!
Да. Сиротой я не останусь
И так это произнёс, что Михаил растерялся. Столько услышал в голосе Зуброва затаённой глухой тоски, что и сказать-то в ответ оказалось нечего. Как за спасением кинул взгляд на Яромира«Задержишь?». «Нет», покачал головой Ведущий«И не могу, и не хочу». Повернулся, было, к Катько, но Юрий понимающе хмыкнул:
Не суетись, Мих. Пока ещё субординацию никто не отменял А я пойду по-любому.
Медведев выругалсябудто заряд картечи в воздух выдали тут же пришли мысли и о том, что Юра-санвсё вполне понимающий, адекватный и ответственный мужик, сам решающий за себя И о том, что судьба сироты-стража, видимо, совсем нестерпима, если сейчас он готов не просто на смерть, но смерть, возможно, жутчайшую.
Ну, и дурак, резюмировал Медведев хмуро.
Чья бы корова мычала! отрезал Зубров.
Михаил нахмурился, но отвечать уже не стал.
Юрий, позвал Яромир, Вероятно, будет возможность связаться со Свар-гом. По такому-то поводу
Зубров устало прокомментировал для командира:
Наши Школы друг друга на дух не переносят. Но встреча здесь, действительно, не плохой повод связаться и переговорить.
Хоть что-то хорошее, пробурчал Медведев, подтягивая шнурки на берцах.
Юрий повернулся к Ведущему:
Да, я принимаю Вашу помощь. Сообщите в Школу о том, чему были свидетелями. И вот что ещё
Он присел и одной рукой вытащил из кармана блокнот и карандаш. В сумеречном пространстве белый лист на колене выделился, словно светоотражающая заплатка. И её трепало холодным ветром, пока Юрий писал. Быстрая записка всего в пару слов. И Юрий сложил лист.