Ловко! не то хваля, не то осуждая, отозвался Верховский. А почему это ты, любезный, вон тех не тронул?
С этими словами офицер указал на «семейную группу» и обернулся к адмиралу, как бы прося присоединиться к вопросу. Пилкина, судя по всему, это обстоятельство тоже заинтриговало, и он с интересом уставился на пулеметчика.
Солдат ребенка не обидит, ваше высокоблагородие, с деланым простодушием развел руками тот, вызвав всеобщий смех.
Циркач! хмыкнул капитан первого ранга и, подумав, добавил. А всё-таки дым мешает наводить эти митральезы!
Не более чем любые другие скорострельные орудия, благодушно возразил Константин Павлович и, взглянув на часы, спросил у стоящего рядом Барановского: Но вы, кажется, не только этим удивить хотели?
Именно так, ваше превосходительство, почтительно отвечал тот. Но для показа прочих приборов необходима некоторая подготовка.
Бурное развитие минного вооружения заставило руководство Русского Императорского флота создать для подготовки необходимых ему специалистов Минную школу, а затем и офицерский класс при ней. С момента основания руководил этим «богоугодным заведением» не кто иной, как адмирал Пилкин, слывший большим энтузиастом своего дела, сразу же поставивший обучение на высочайший уровень. А когда Константин Павлович стал заведующим минной частью всего российского флота, его сменил славящийся своей требовательностью Верховский.
Результаты этих усилий не замедлили сказаться. Несмотря на тотальное превосходство турецкого флота в минувшей войне, русским морякам удалось практически невозможное. Не имея на Черном море ничего, кроме вооруженных пароходов и утлых катеров, они заставили османские броненосцы прятаться в базах, боясь высунуть из них свой нос.
Располагалась школа в так называемом «Абрамовом доме», когда-то принадлежавшему знаменитому «арапу Петра Великого» Ибрагиму Ганнибалу. Для предстоящего показа была выбрана самая большая аудитория, в которой сейчас «колдовал» над своими приборами Будищев. Барановский тем временем развлекал господ-офицеров рассказами о своей пушке, снарядах, дистанционных трубках и прочих вещах, милых сердцу всякого военного моряка, будь он хоть трижды минером. К слову сказать, артиллерийский офицерский класс располагался в этом же здании, и большинство его учеников были сейчас среди благодарных слушателей.
Ну что же, господа, кажется, всё готово! объявил Верховский, приглашая собравшихся войти.
Те организованно вошли в класс, осторожно переступая через проложенные кругом провода, и расселись за партами. Пилкин с штаб-офицерами заняли места за кафедрой, а Барановский с Будищевым остались стоять.
Господа офицеры, начал свою речь Владимир Степанович. Давайте представим, что мы сейчас не в аудитории, а на боевом корабле. Фрегате, или, может быть, даже броненосце.
Любопытное предположение, хмыкнул Верховский. И где же мы, по-вашему, в кают-компании?
Ответом на шутку капитана первого ранга были сдержанные смешки, но инженер, нимало не смутившись, продолжал:
Таким образом, кафедра, где находится его превосходительство, будет боевой рубкой, а парты господ офицеров плутонгами.
А это что? нетерпеливо спросил недавно поступивший в офицерские классы мичман Володя Лилье, показывая на стоящий на парте прибор с циферблатом.
Что нужно сделать, чтобы открыть огонь по неприятелю? продолжал Барановский. Полагаю, ответ очевиден. Необходимо узнать дистанцию и сообщить её артиллерийским офицерам в плутонгах.
Верно, ответил Верховский. Но что из этого следует?
Соблаговолите объявить, каково будет расстояние до вражеского корабля.
Да мне же откуда знать? Ну пусть будет пять кабельтовых!
Услышав это, Будищев повернул рукоять на стоящем перед ним механизме, отчего одновременно пришли в движение стрелки на приборах и остановились на цифре «5».
А если восемь? спросил начавший понимать, в чем дело, Пилкин, и по мановению руки изобретателя стрелки тут же показали на восьмерку.
Да это же просто телеграф! воскликнул все тот же мичман.
Вы правы, изобразил легкий поклон в его сторону Барановский. Но хочу отметить, что данные приборы могут использоваться не только для передачи расстояний. Если поставить их несколько, то можно также указывать направление стрельбы, род снарядов, а также команды об открытии или прекращении огня и тому подобное. Таким образом, старший артиллерист из боевой рубки получит возможность дирижировать всей артиллерией корабля как оркестром. К сожалению, недостаток времени не позволил нам приготовить большее число циферблатов, с тем, чтобы более наглядно продемонстрировать возможности системы, но, как мне кажется, общий принцип вам понятен.
А от чего питаются ваши приборы? поинтересовался внимательно следивший за опытами Макаров.
От гальванических батарей, пояснил молчавший до сих пор Будищев. А на корабле запитаем от судового генератора.
От чего?
От динамо-машины, поспешил вмешаться Барановский.
Это невозможно! снова подал голос Лилье. Динамо-машины дают сто пять вольт, чего изоляция ваших приборов не выдержит.
Невозможно спать на потолке, немного грубовато ответил вспыхнувшему молодому человеку изобретатель. А для цепи поставим реостат, или понижающий трансфоматор, всего-то и делов.
А мне нравится, задумчиво заметил Пилкин. Не надобно будет гонять вестовых с командами. А ежели совместить эти приборы с системой Давыдова, то может получиться очень недурственно.
Идея о подобной передаче команд давно витала в воздухе. Барановский даже работал над чем-то подобным, но по привычке собирался использовать для неё пневматику. Дмитрий, достаточно случайно узнав об этом, сразу же предложил использовать электричество и довольно быстро изготовил действующий образец, а тут подвернулась поездка в Кронштадт
Но это ещё не всё, господа! снова привлек к себе внимание Барановский. Есть ещё один прибор, который, как я надеюсь, будет иметь не меньшее значение для Российского флота.
Да вы нас балуете, барственно улыбнулся Пилкин. Ну, показывайте.
Извольте, ваше превосходительство, кивнул инженер и обернулся к своему компаньону.
У меня все готово, ответил тот и жестом фокусника снял с соседнего стола покрывало.
Под ним скрывались какой-то громоздкий прибор, сплошь опутанный проводами, а также большой телеграфный ключ.
Предлагаю вашему благосклонному вниманию, господа, беспроволочный телеграф!
Как это? удивился Верховский, оказавшийся ближе других к загадочному устройству.
Он состоит из искрового передатчика и детекторного приемника, продолжал пояснять Владимир Степанович. Имея два таких комплекта, можно обеспечить устойчивую связь между кораблем и берегом, или несколькими кораблями в море, или же отдаленными пунктами на суше, между которыми по каким-то причинам затруднительно провести телеграфные провода.
И что же, это работает? не скрывая скепсиса, спросил адмирал.
С помощью передатчика можно послать искровой сигнал, который и примет приемник. И если на то будет ваше позволение, то мы это немедля продемонстрируем.
Вы?
Ну, не совсем мы. Для работы с ключом приглашены два опытных телеграфиста с Кронштадтской станции. Прошу любить и жаловать, господа.
«Опытные телеграфисты» оказались усатым коренастым техником средних лет и совсем юным коллежским регистратором в новеньком вицмундире. И тот и другой чувствовали себя в блестящем обществе офицеров флота немного скованно, но старались не подавать вида.
Ну, хорошо, приступайте.
Соблаговолите написать сообщение, которое будет передано. Что-нибудь морское.
Услышав это предложение, Пилкин пожал плечами и написал на листке несколько слов, который у него с поклоном принял чиновник, занявший место у ключа. На долю его товарища достались наушники и через минуту они были готовы к работе.
Для начала регистратор передал несколько цифр на пробу, после чего, убедившись в работоспособности системы, начал передачу. Телеграфист уверенно записывал полученные сигналы на листок, а затем принялся за их расшифровку.