Так глядишь, к дембелю качком стану, заметил Климов, устанавливая на место очередной камень. Только жаль, руки до земли будутне красиво.
Не дрейфь, успокоил Иван. На дембеле руки не главное.
Что тогда главное?
Голова, а не то, о чем ты подумал.
Дурак ты, Иван.
Не дурнее некоторых. Принеси еще пару небольших булыжников, и на этом наш замок будет закончен.
Слушаюсь, мой господин, театрально поклонился Климов. Где прикажите разместить ваших рыцарей?
Иди отсюда, рыцарь хренов, прикрикнул Наумов. Не то получишь в забрало!
В сумерках вернулся старший прапорщик. Проверил выполненную на посту работу и, оставшись вполне довольным, поощрил личный состав как мог. Закусили тушенкой обжигающий, немного отдающий резиной спирт, запили холодным чаем и улеглись спать. Несмотря на тревожные мысли и обстановку, глаза предательски закрывались, словно налитые свинцом и уже не было никаких сил бороться со сном.
Гроза. Удар, еще удар. Он лежал на траве, а дождь, обильно льющийся с неба, приятно холодил крупными каплями разгоряченное лицо. Вот еще удар молнии, но уже близко, почти рядом. Дождь не переставал лить. И гроза. Она странно зачастила, превращаясь в пулеметную очередь
Первое, что увидел проснувшийся Наумовбак с питьевой водой, из пробитого чрева которого, прямо на лицо текла тонкая струйка. В доли секунды осознав, что за гроза ему привиделась, он схватил автомат и, быстро скатившись на землю, первым делом попытался оценить обстановку. Справа застрочил автомат, и вскоре эхом ему раздались ответные выстрелы. Тяжелые пули забарабанили по камням, взвизгивали, отлетая рикошетом, и стало понятно, что укрытие было построено не зря. Сквозь небольшие дырки в стене разобрать ничего было невозможно, оставалось единственноеподползти к краю поста. Он двинулся налево, к месту, где располагалась палатка, и вскоре наткнулся на что-то мягкое и липкое. Достал из нагрудного кармана зажигалку, чиркнул ею несколько раз, и когда пламя, наконец, зажглось, ужаснулся увиденному. Прямо перед собой он увидел застывшее лицо рядового Климова, на котором вместо одного из глаз зияла кровавая дыра. Ивана стошнило. Он отбросил зажигалку и повернул назад. Громкий хлопок вернул к действительности:
Что, сволочи, раздался рядом крик Дымова. Отведали моего подарка?
Наумов направился на голос:
Клим мертв, прошептал он, когда очутился рядом.
Сукижаль парня, прапорщик ударил кулаком по земле. Он, скорее всего, и сообразить не успелчто случилось.
Я кстати тоже
Они пришли оттуда, указал Дымов в сторону, где дорога заканчивалась глухим горным аулом. Но, на чемдо сих пор не соображу. Я не спал. Все было тихо и мирно. И на мины не попались, до сих пор
Они все знали и все видели, наблюдали, все время. Нам конец, скороговоркой выпалил Иван. Мы в ловушке
Типун тебе на язык, Наумов! начал успокаивать солдата прапорщик, но раздался новый хлопок, блеснула вспышка, и сразу за ней все вокруг погрузилось в темноту.
Наумов открыл глаза и подумал сначала, что ослеп, но вскоре смог заметить слабые лучи света, пробивавшиеся через щели в крыше. Вскоре, глаза привыкли к темноте, и можно было различить некоторые подробности окружающего интерьера. По виду и запаху, (а пахло сеном), он сделал вывод, что находится в каком-то сарае. Прислушался к звукам, в надежде, что шум извне немного приоткроет тайну местонахождения, но вокруг царила тишина.
Голова сильно болела, в ушах стоял громкий писк, и очень хотелось пить. Вероятно, все это были последствия контузии. Он вспомнил последние минуты на блокпосте: взгляд Дымова, огонь, взрыв. Кстати, как он сейчас? Жив ли? К сожалениюэтого Иван не знал, мысли путались, он хотел позвать прапорщика, но пересохшее горло отказалось слушаться. Нужно было найти выход, хотя он начинал понимать, что находится, скорее всего, в плену, и свободы не видать как своих ушей. Но, как говориться, попыткане пытка. Надо попытаться сбежатьрешил он, пошатываясь, встал и сделал несколько шагов, ощущая под ногами бугристую поверхность.
Какое-то время, он обшаривал стены в поисках предполагаемого выхода, но везде натыкался только на твердую как камень породу. Вскоре, выбившись из сил, от отчаяния, он несколько раз ударил по ней кулаком и, отказавшись от дальнейшего сопротивления, выругался:
Чертова конура!
Неожиданно, позади, раздался тихий шорох, и насмешливый голос произнес:
Зря стараешься, солдат. И ругаешьсятоже зря.
Иван вздрогнул и, повернувшись на голос, спросил:
Это почему же?
Во-первых, мы в яме. До ее верхапять метров, некоторым удавалось добраться до верха, но только аллах теперь ведает, где лежат их кости. Во-вторых, когда ругаешьсясилы уходят.
И давно вы сидите в этом ''зиндане''? это слово неожиданно всплыло из недр памяти.
Не столько давно, сколько часто. Я вижу, аллах послал мне для общения образованного человека.
Если вы такой умный, то почему сидите здесь? не понял тот.
Голос не ответил.
Ивана вдруг охватила паника: внезапно он осознал весь ужас своего положения. Страх и тишина навалились на него. По телу пробежал холодок ужаса.
Нет, голос задрожал, он испугался, что больше не услышит своего невидимого собеседника. Я не хочу сказать что-то плохое про вас, но почему вы здесь?
Ты веришь в бога, парень? Только, ответь честно.
Скорее нет, чем да, слегка опешил от неожиданного вопроса Иван. У нас в семье никто не верит. Мы так воспитаны.
Ложь! неожиданно резко отреагировал собеседник. Гадкая ложь. Кто хотел веритьтот верил всегда. Это не зависит от политического строя и времени. Бог един для всех тех, кто без оглядки шел, и до сих пор идет за ним, вне зависимости от имени. Бог многолик, сущность его сложно постичь простому смертному, но тот, кто веритбудет поистине счастлив. Это ответ на твой второй вопрос.
Тогда задам третий, вздохнул Наумов. Где мы?
Недалеко от того места, которое ты назвал "блокпост".
Откуда вам про него известно? запоздало насторожился Иван.
Для этого есть два объяснения, успокоил его старик. Иногда я слышу разговоры сверху. Я стар, но мой слух достаточно хорош, этопервое объяснение. Второе слишком очевидно, ты сам на него ответишь.
Я бредил.
Точно. Начинаешь понимать, что к чему.
В какой-то момент, Наумов стал подозревать, что бред этот не заканчивается до сих пор. Он невольно ущипнул себя и почувствовал боль. Вроде бы все на самом деле.
Не доверяешь своему разуму, солдат? раздался из темноты насмешливый голос. Можешь защипать себя до смерти, но так и не поймешь, что к чему.
Наверно нет, согласился Иван. Сейчас я не могу отделить бред от реальности. Я разговариваю с голосом из темноты, который читает мои мысли и знает обо всех моих движениях.
Хриплое перханье наполнило подземную тюрьмунезримый собеседник смеялся.
Через месяц ты будешь способен разглядеть каждую трещину на этой стене. А может и раньше. Каждый привыкает к темноте по-своему. Быстрее или медленнее, но все равно привыкает.
Иван ничего не ответил и только вздохнул, все еще не до конца понимая, реален этот диалог, или всего лишь плод его воспаленного воображения. К тому же, вновь воцарившаяся тишина явно не способствовала оценке окружающей обстановки. Он еще раз вгляделся в темноту, пытаясь увидеть своего собеседника, но вскоре отказался от этой затеи и спросил:
А днем здесь так же темно?
Всяко бывает, но темнота только на руку.
Это почему же?
Невидимый собеседник впервые выдал себя движением, меняя позу. Голос зазвучал глуше, и шел от самого пола.
Хочу тебе кое-что рассказать. Я просидел в этой дыре не один год, попадая сюда в основном в те времена, когда сменялась власть в этих краях. Скажу, что после революции происходило это достаточно часто. Много разных банд скрывалось в здешних ущельях. Накопив достаточно сил, они свергали советскую власть и, заняв ее место, устанавливали свои порядки, но затем под натиском красных снова уходили в горы.
Это продолжалось до тех пор, пока в райцентре не появился свой достаточно сильный гарнизон. Я, как человек истинно верующий, к любой власти относился без особого почтенья. Не буду объяснять, что за это бывает. Ты и сам знаешь, главное не в этом. Каждый раз, оказавшись на свободе, я понимал что, скорее всего вновь окажусь в яме, и возможно в следующий разнавсегда.