Страх куда-то пропал - точнее, он остался висеть общим фоном, но сейчас не до него - надо действовать! Если хочу выжить... Оставаться дальше здесь, в маленьком незащищённом помещении с парой мягких диванов - равноценно смерти. Замок на двери не спасёт - в конце концов, оружие тот может перезарядить и просто послать пули веером - одна да найдёт во мне дырочку! Давай же, действуй!!!
Совершив над собой волевое усилие, я медленно подхожу к выходу по сиденью дивана, держа перед собой револьвер - ноги утопают в мягком плюше по щиколотку, и приходится держаться за стену, сохраняя равновесие... Гуляющая туда-сюда дверь, щепки на ковре... Осторожно, очень медленно выглядываю наружу, стараясь не высунуть голову...
Кровь! Там, в коридоре - кровь на полу!!! Немало... Выходит, я попал? Та-а-а-к... Кровавая дорожка капель уводит влево - туда, где купе Кота! Преодолев желание высунуть башку на полную и посмотреть, я срываю с головы фуражку и осторожно (видел в каком-то кино) выдвигаю её краешек. Стремясь при малейшем постороннем звуке (хотя куда там, шум от ветра - как с парашютом прыгаешь!) её отдёрнуть... Ничего!
И тогда я осторожно, мысленно перекрестившись три раза, выглядываю в коридор.
Улыбчивый толстяк лежит лицом вниз - не хватило доползти пары метров - что он именно полз, хорошо заметно по смазанному красному следу... Методично покачиваясь в такт движению вагона, его тело не подаёт признаков жизни. Ни-ка-ких...
'Подойти?..'
'...Зачем?'
'Оказать первую помощь, вдруг ещё жив?..'
'...Дурак, что ли? Он только что в меня стрелял, убивать пришёл! Не упади я на пол - встречался бы с пращурами уже! Рот в рот ему дыхание ещё сделай!'
'Всё равно... Надо обыскать!!!'
'Уверен щас?..'
'Уверен...'
'Иди тогда, идиот!'
'Иду...'
- Эй! - держа на прицеле тело и медленно начиная приближаться, во весь голос кричу я. - Ты жив, гад?
Нет ответа. Обе его руки видны - вытянуты вперёд, оружия в них нет... Где же оно тогда? Стрелял же не из пальца?
Стараясь не наступать на кровавую дорожку, я в несколько шагов преодолеваю расстояние между нами. Осторожно, носком ботинка разворачиваю Кота лицом вверх... Встречаясь глазами с мертвецом - уже, кажется, всё. Агония а за ней смерть сделали своё дело, оставив лишь застывшую предсмертную гримасу на лице трупа... Минимум две моих пули попали в цель - одна вошла в шею - оттуда и вся кровь, другая чуть ниже, в район 'солнышка'... А вот, собственно, и откуда стрелял - на уровне кармана пальто в драпе дыра с чёрными краями... Не вынимая руки, значит... Как в американском боевике...
Горло перехватывает спазм, коридор вдруг начинает идти волнами... Я хватаюсь за стену, стараясь не упасть - привычная история, в общем, бывало на корабле после сражения: когда не встречаешь кровь со смертью каждый день, начинает дурнеть от её вида. Сейчас пройдёт, знаю.
Вопрос в другом, и, сквозь накатывающие рвотные спазмы, разум всё же делает свою работу: 'Что это, собственно, было?..'
Придерживаясь за стену, я сажусь на корточки, и стараясь не смотреть в лицо покойнику, начинаю обшаривать карманы. Тут пусто, здесь портсигар и спички, кстати... Сухие! В этом у него оружие и явно больше ничего нет... Остались внутренние? Всё же испачкавшись в крови - это, видимо, неизбежно, я отгибаю ворот и залажу во внутренний карман пальто. Рука нащупывает плотный бумажник. Так, ну и что там у тебя?
Несколько крупных купюр, мелочь в отдельном кармашке... А это?
Вытянув плотную картонку, я гляжу на самого себя - немного обалдевшего от оборудования, которым в меня прицеливался старичок-фотограф и с деланной улыбкой. То есть, на свою фотографию, естественно. А фотографировался я в этом времени всего один единственный раз - будучи назначенным на должность флигель-адъютанта Его Императорского Величества... В дворцовом Императорском фотоателье.
- ...И подошёл к стрелявшему... Ну, и к тому моменту он, собственно, был уже мёртв! Две пули - здесь и тут... - и, хоть примета гласит, что на себе показывать нельзя, я всё же тыкаю пальцем сперва в шею, а затем в центр груди. - Ваше Величество!
В приёмном кабинете Александровского дворца царит тишина, если не считать размеренного тиканья маятника. Несмотря на относительно небольшие размеры помещения, сюда чудным образом уместилась масса предметов: главный стол хозяина, журнальный столик с книгами, вокруг которого расположены изящные полукресла, в дальнем же углу сверкает зелёным сукном бильярдный стол... Два огромных, уходящих в стратосферу шкафа хранят не менее гигантские фолианты за мутным стеклом. Стены плотно увешаны фотографиями в рамках и множеством картин. Причём, глядя на последние мне сразу становится очевидно, что коллекционер произведений искусства ценит отнюдь не репродукции. И некоторые из них, готов поклясться, я лично видел в Эрмитаже... Лет через сто с копейками.
Сидя за столом, Николай медленно перелистывает бумаги, задумчиво теребя бороду. И, хоть, по устоявшемуся мнению, последний царь был слабаком и мямлей, однако... Однако, по лицу его совершенно невозможно определить, что творится у него в голове. Не знаю, что там видели современники, я же наблюдаю перед собой отлично владеющего собой человека. Сосредоточенного и фиг пойми, что думающего. Как-то, так.
Оторвавшись от созерцания папки (отсюда не видно, но не моё ли в ней дело?), самодержец удостаивает меня пристальным, внимательным взглядом.
Ха, гляди сколько хочешь! Я и не такие (что правда), взгляды выдерживал.
- Где была ваша охрана, господин Смирнов? - нарушает, наконец, тишину Николай.
Нет, вы поглядите, а? Может, это мне стоит поинтересоваться: 'Где была ВАША охрана меня, Ваше Величество?.. И какого ляда офицер царской, между прочим, охранки не встретил меня на вокзале?!..'
- Отсутствовала, Ваше Величество! - пожимаю я плечами.
- Отсутствовала?!.. Простите, как это... - лицо его делает попытку вытянуться. Ну-ну. Тебе ли не знать, какой бардак творится в твоей Империи? Поприкидывайся мне здесь...
- Да просто отсутствовала, и всё! Местных шпиков сняли в город, по причине, видимо, торжеств и открытия Думы, а на вокзале меня элементарно не встретили. Хоть и должны были... Ваше Величество!..
Николай окунает перо в чернильницу и некоторое время что-то пишет в солидном, под стать его положению, блокноте. Что именно, разумеется, мне не видно, однако фантазия мигом додумывает смысл:
'Указъ о защите флигель-адъютантовъ, обладающих даромъ предвидения.
Первое: Взять такого флигель-адъютанта.
Второе: Защитить такого флигель-адъютанта.
Третье: В случае нападения на флигель-адъютанта неизвестного бандита в поезде см. пункты ?? 1 и 2. Точка.'
Да-да... Не удивлюсь, если по смыслу так оно и есть, кстати! Учитывая, что нападение на меня произошло два дня назад, а шевельнуться и вызвать меня Государь изволили только сейчас. Понятно - государственные дела, головка наверняка бо-бо после пьянки в Зимнем, однако...
Николай откладывает блокнот и вновь задумчиво смотрит на меня. И что-то... Что-то мне не сегодня совсем нравится в его взглядах. За время моего пребывания в Царском Селе мы пересекались с десяток, наверное, раз - он даже навещал меня с императрицей, когда я начал выздоравливать, и всегда был приветлив! Интересовался здоровьем, самочувствием, делами, но вот сегодня... Сегодня всё сухо и крайне официально. Я что, впал в опалу, так это здесь называется? Попал в немилость? А в чём, собственно, причина? Мне ведь тоже имеется что сказать, я готовился к нынешнему разговору! И жду лишь удобного момента, чтобы высказаться!
- Я не заметил вас, господин Смирнов, на торжественном открытии. Следовали вы именно туда, не правда ли, пусть встречающий и запоздал?
Ну-ну. Так-то ты только и искал меня глазами на открытии Думы... Депутаты речи торжественные толкают, вся Питерская знать собралась, а он такой лоб морщит: 'А где же это мой флигель-адъютант потерялся?.. Смирнов который, светленький такой? Уж не случилось ли чего, не дай Боже?.. Хрен с ней, с Думой, главное ведь человеколюбие к подданным...' Если что, Н-два, я даже не твой подданный, к слову! И гражданство моё - Российская Федерация! Вот. Незамысловатые строки, немедленно пришедшие в голову: 'Я достаю из широких штанин - орластый и весь такой красный...' я решаю опустить за отсутствием оного при себе. Однако момент истины, кажется, настал. Раз больше некому тебе сказать, скажу я.