Особи не испытывали жажду этой ночью, однако первая особь во сне несколько раз перевернулась и даже коснулась второй.
Почему ты не зовешь их по именам? Ведь вы сами дали ему имя Адам, удивился Раш.
Разве это что-то меняет? монотонно ответил Зайлог, хотя он давно научился имитировать любую эмоцию.
Нет, но просто так проще Ты Зайлог, я Раш, а это Адам и Ива.
Она называет себя иначе, поправил Вечный.
То есть как это? Это же Адам ее назвал Ива, удивился Раш и вспомнил слова Сета про вариант передумать.
Уже два дня, как она именует себя Ева и требует от Адама произносить ее имя только так, в доказательство своих слов Зайлог проиграл запись разговора, где Ева настойчиво повторяет свое имя, пока Адам не научился правильно его произносить.
Вот те раз Нужно будет рассказать остальным, особенно Сету.
Раш смотрел на то, как Адам просыпается и потягивается, радуясь новому дню в раю. Он заметил, что Адам никогда не будил Иву специально, впрочем, правильнее теперь говорить Еву. Она просыпалась от того, что он начинал умываться и фыркать от холодной воды, как делала в свое время самка, что воспитывала его.
Ева уже научилась отлично ходить и бегать, однако лазание по деревьям ей откровенно не нравилось. Попробовав несколько раз и немного поцарапав руки о жесткую кору, она решила оставить это занятие для Адама, которому оно приносило удовольствие. Быть может, если бы Адам исчез в один прекрасный момент, она бы научилась все это делать самостоятельно, но пока, в этом не было необходимости.
Раш обратил внимание, что оба их обитателя очень хорошо устроились и даже научились справляться с некоторыми трудностями. Они нашли изогнутые кувшинки, что произрастали неподалеку от обиталища Вечного и приспособили их для питья. Со временем кувшинки увядали и становились мягкими, а потому каждый два-три дня приходилось срывать новые. Стебель кувшинок был волокнистым, а потому Адам тратил до получаса, пока ломал, гнул и даже грыз горький и плотный стебель. Ничего ядовитого в саду не росло, но многие растения содержали ферменты, которые казались горькими, дабы Адам не ел все подряд.
Когда Адаму надоело тратить столько времени на добывание очередного стаканчика для воды, он принялся изучать кору дерева, что резала ему пальцы острыми краями, каждый раз, когда он взбирался наверх. Он даже попытался оторвать небольшой кусок и приспособить его для среза кувшинок, но кора оказалась слишком хрупкой и тонкий острый край быстро осыпался под давлением его рук. Тогда он вырвал несколько кувшинок вместе со стеблем, благо корни плотно держались за каменистое дно и не пострадали и отправился с ними к роще.
Обмотав руки стеблями, он попытался залезть на дерево, логично предположив, что раз кора крошится, то рукам будет не больно, но и тут его ожидала неудача. Стебли были полны скользкого и одновременно липкого сока, из-за которого Адам не мог прочно ухватиться за ствол и это его расстроило. В пылу гнева он отбросил стебли в сторону и попытался обтереть руки о ствол, но лишь испачкал их еще сильнее. Тогда он прокричал что-то резкое и басовитое и отправился к ручью мыть руки.
У ручья он наклонился с берега, но этого оказалось недостаточно и тогда он встал ногами на оба берега и наклонившись принялся смывать сок. Ева, услышав его рык быстро прибежала на помощь, но видя в каком Адам настроении не решилась подходить близко. Когда Адам мыл руки, она на цыпочках подкрадывалась к нему, пытаясь понять, что такое он делает и все ли у него хорошо. Адам же не переставал порыкивать, каждый раз натирая руки холодной водой и пытаясь отмыть липкий сок, что замерз и превратившись в смолу, плотно прилипал к ладоням. Оказавшись совсем близко, Ева решилась и произнесла:
Адамтихонько, почти вопросительно сказала она, но он ее не слышал из-за плеска воды. Адам? громче повторила она и тот испугавшись неожиданного звука свалился в воду.
Раздался громкий вой, Адам моментально выскочил из воды и усевшись на землю засунул большой палец ноги себе в рот. Говорить он не мог, но смотрел на Еву с негодованием, ведь это именно она испугала его, а свалившись он больно поранил палец. Ева подошла и села не колени перед ним.
Адамжалостливо произнесла она и чуть коснулась его рукой, будто бы прося прощения.
Адам вынул палец изо рта и показал его Еве, вдоль всего пальца виднелся неглубокий порез, из которого сочилась кровь. Ева посмотрела на это и ее глаза округлились, она не знала, что такое кровь, но инстинктивно чувствовала, что красное это плохо и опасно. У их общих предков кровь тоже была красная и видимо какие-то остатки памяти, доставшиеся им вместе с умением дышать и орать, говорили сейчас о том, что это должно быть больно.
Адам снова засунул палец в рот и вдруг вытаращил глаза, вынул палец и внимательно на него осмотрел, словно увидел впервые в жизни. Его лицо озарила улыбка, он бросился к ручью и принялся шарить рукой по дну, в том самом месте, где только что свалился в воду. Ева не на шутку испугалась глядя на это, быть может, она подумала, что Адам сошел с ума и хочет поранить и ее, особенно когда он вынул острый обломанный камень и подошёл к сидящей на земле Еве, показывая свою находку. А затем, позабыв о боли и лишь слегка прихрамывая, он рванул в сторону скал.
У самого подножья, где по-прежнему росли кувшинки, он опустился на землю и подтянул к себе один стебель. Обернувшись и убедившись, что Ева смотрит на это представление во все глаза, он резко рубанул по стволу камнем. Результат вышел так себе, ствол лишь слегка поцарапался и согнувшись переломился, но Адам не унимался. Он с силой натянул стебель и принялся пилить его острием покуда не срезал кувшинку, а затем широко улыбнулся и повернувшись к Еве, протянул ей трофей.
Адамвосхищенно произнесла Ева и посмотрела на него, после чего ловко побежала к ручью и зачерпнула воды в новый стакан.
Принеся воду, она усадила Адама на землю и принялась промывать рану на пальце, от холодной воды кровь перестала лить ручьем и лишь потихоньку накапливалась мелкими каплями вдоль пореза. Тогда она аккуратно, насколько это возможно, зажала порез пальцем, Адам резко втянул воздух, но не стал одергивать ногу, а напротив напряг ее, дабы дать лучший упор для пальцев Евы.
Та посмотрела вокруг и сорвав какой-то тонкий и длинный стебель принялась обматывать палец Адама. Когда стебель кончился, она его отпустила, и он тут же размотался обратно. Адам смочил край стебля соком, что с таким трудом оттирал с ладоней и замотав стебель прилепил его конец. Конечно, долго стебель удержаться в таком положении не смог, а узлов в их чудесном мире пока никто не изобрел.
Глядя на все это действо Раш ликовал и досадовал одновременно. Он искренне радовался тому, как Адам пристроил острый обломок камня, как придумал срезать им стебли и превратил в настоящий нож. Он сопереживал им, когда Адам поранился, ведь это была настоящая катастрофа. В их мире еще никогда не было столько боли и крови, Ксилонцы на славу потрудились убирая все колючие и опасные растения из их микроклимата. И даже когда Адам бегал со стеблями, пристраивая их к своим ладоням, Раш гордился им.
Сейчас, глядя на эту картину взаимопомощи он искренне надеялся, что у них появится хоть что-то еще, помимо знакомства. Забота друг о друге просто обязана была перерасти в дружбу или даже любовь, тем более что никого другого поблизости не было, и они автоматически становились идеальными избранниками. Хотя, кто его знает, какие идеалы красоты были заложены в их подсознание. Вдруг для Адама идеальной женщиной была та самка, что была ниже его ростом и с хвостом, а Еве могли нравиться огромные и волосатые особи, которых они наблюдали во время изучения планеты.
Однако, прошел еще день и другой, у Адама давно уже зажил его порез, и он даже думать забыл о нем, но ничего в их отношениях не менялось. Тогда Раш принял решение усложнить им жизнь. Однажды вечером, когда ничего не предвещало беды, он пришел в наблюдательный пункт и обратился к синоптикам:
Гал, а мы можем устроить им дождь? как можно спокойней произнес Раш.
Мы почти все можем, и дождь, и даже землетрясение, и извержение вулкана. У нас там есть Вечный и полная симуляция мира, ответил Гал.