Собеседник с прищуром поглядывал на меня какое-то время и произнёс:
А барышня случайно не видит, когда примерно-таки случится это несчастное событие?
Рискну предположить в начале июля, ответила немного подумав.
Эхх вот что я имею сказать за это дело мужчина сосредоточенно пожмякал губами, община поможет. Пять подвод мы-таки сможем вам отдать.
Невольно улыбнувшись, я благодарно кивнула. Это конечно было мало, но давало хоть какую-то надежду. В госпитале оставались только те, кто никак не мог держать оружие, а также инвалидная команда. Те же, кто уже шёл на поправку, отправлялись по своим частям.
Какую сумму нужно будет уплатить общине?
Хм тут-таки вместо денег у общины уже давно есть до вас сильное желание.
Да-а-а? протянула я с улыбкой. И чего желает община?
Соломон Яковлевич чуть помялся, но всё-таки произнёс:
Община хочет пристроить на обучение к вам нескольких своих девочек. Все грамотны, за больными смотреть обучены.
Увидев моё изумление, он торопливо продолжил.
Девушки-сиротки. Община о них заботится но
Я поняла, максимум кто возьмёт таких замуж, это какой-нибудь старик, чьи дети потом не оставят ей даже нитки.
Портной, не скрывая удовольствия кивнул и погладив свою бороду, сказал:
Мы-таки подумали, что опытная лекарка станет более завидной невестой.
Но вы понимаете у меня не школа да и я оправляюсь в армию полную мужчин, обделённых женским обществом. Просто я не смогу гарантировать
Ой вэй, вы-таки думаете за то, что когда в город войдут французы, то сразу примут обет воздержания? перебил он с горечью.
Хорошо, ответила немного подумав, сколько девушек вы хотите пристроить?
Уже две. Симочка таки сделала нам горе на мои седины, решив всё-таки принять предложение от одного капцана (*оборванца).
Ну что-же, будет лучше если они переедут ко мне домой. Я выделю им комнату. Так будет намного удобнее, тем более, если они сироты.
Тяжело вздохнув, продолжила.
Но вы должны понять мы будем на войне
Ой вэй, барышня. Все мы ходим под Всевышним!
В конце концов мы договорились, что, по первому требованию, телеги будут пригнаны к военному госпиталю. Потому, расстались мы весьма довольные друг другом. Но проводившая гостя Ольга явно не разделяла моей радости.
Mademoiselle, c'est une très mauvaise idée!(*Мадемуазель, это очень плохая идея!)
И с чего это вдруг такие мысли?
Но они же
Еврейки?
Да! Иим запрещено покидать
Территорию? Я знаю. Поэтому, ты просто об этом никому не скажешь. Всего лишь две новые барышни.
Лицо Ольги алело нервным румянцем, что даже немного красило её, а глаза кричали о полном неприятии ситуации.
Вечером в нашем доме поселились две гостьи. На мой взгляд они не обладали выраженной семитской внешностью. Просто одна из них имела иссиня-чёрные волосы, а втораячуть заметную горбинку на носу. И то, она становилась заметной, только когда девушка поворачивалась в профиль.
Черноволосую звалиЕсфирь, тут же переименованную в Екатерину. Вторая оказаласьДалией, ставшей с моей лёгкой руки Дарьей.
Барышни восприняли новые имена с пониманием. Они также оказались очень тихими и послушными в отличие от остальных моих «подопечных». Надеюсь, такое выраженное покровительство не принесёт мне ненужных проблем. А впрочем, скоро мы покинем город и ещё не известно, все ли мои помощницы последуют с нами.
Отужинать со мной и Ольгой девушки отказались, предпочтя столоваться со слугами.
На следующий день, в госпитале, кажется, никто даже не обратил внимание на увеличение моей «свиты». Персонала так сильно не хватало, что не заметили бы и троекратное её увеличение.
В связи с отсутствием других врачей граф Толстой в приказном порядке поручил господину Сушинскому принимать тяжело больных горожан. Арнольд Викторович в одиночестве просто не справлялся, поэтому ему оставили только акушерское отделение.
Эдуард Платонович потом почти несколько часов вымещал на пациентах своё недовольство. Несмотря на то, что я числилась помощником лекаря, «начальник» с удовольствием поровну разделил имеющихся больных, между нами.
Впрочем, я не возмущалась. Это дало возможность почти не видеться с господином Скоблевским. Да и ему в роли начальника было некогда потчевать меня своими тирадами и претензиями. Хотя, мы иногда встречались на операциях, где уже нам ассистировали мои «помощницы». В такие моменты «высокое руководство» становилось довольно сухим и лаконичным, сосредоточив внимание только на пациенте, разложенном на столе.
Тем не менее, Эдуард Платонович иногда помогал мне в нелёгком деле «обучения» моих подопечных. Порою сам комментируя свои действия.
Я же искала возможность серьёзно поговорить с ним. Поэтому, оперируя на пару с ним открытый перелом какого-то городского трактирщика, попросила прибыть вечером на ужин, куда был так же приглашён и господин Лаппо с супругой.
Эдуард Платонович довольно долго пытался рассмотреть что-то на моём лице, но всё-таки кивнул.
Естественно, это не было похоже на вечера, которые устраивала «бабушка». Просто ужин единомышленников, единственных оставшихся в городе врачей.
Кое-как с трудом удалось уговорить Екатерину с Дарьей присутствовать на нём. Девушки буквально отбивались от оказанной чести. Потому весь вечер они очень тихо и чинно сидели в уголке, пытаясь привлекать как можно меньше внимания.
Сделав Ольге знак, занять беседой чету Лаппо, а сама при этом, разливая чай, тихо обратилась к господину Скоблевскому.
Эдуард Платонович, я хотела обсудить с вами один вопрос.
Чем именно могу вам помочь, баронесса? довольно сухо осведомился мужчина.
Учитывая всё-то, что происходит, считаю целесообразным вывезти всех имеющихся у нас раненых дальше, в глубь империи.
Я не имею распоряжений для подобного действия. Вы настолько боитесь, что хотите поскорее сбежать? Думаю, вас с радостью примут в Петербурге беременные дамы. заявил он язвительно улыбаясь.
Своё раздражение я скрыла за милой улыбкой.
Господин Скоблевский, не стоит так явно проявлять свою неприязнь.
Что?..
Не знаю, знакомы ли вы с информацией о примерной численности приближающегося войска но на переправе было собрано около полумиллиона человек.
На меня ошарашенно, и в то же время неверующе посмотрели.
Раненых не ждёт ничего хорошего, особенно если первыми в город войдут поляки.
Данное предположение заставило его хотя бы задуматься.
Вы же понимаете, что Могилёв стоит прямо на пути следования войск?
Граф Толстой уверил меня, что войска князя Багратиона направлены в нашу сторону. Никто не позволит взять город. Сие просто немыслимо!
Я устало вздохнула, ненадолго прикрыв глаза, а потом опять повернулась к собеседнику:
Эдуард Платонович, разве кто-то может подобное гарантировать?
Я верю в силу нашего оружия! патетично заявил он.
Вы отказываетесь помочь мне в этом?
Помочь? Эвакуировать моих пациентов? Я запрещаю вам даже думать об этом! Я начальник госпиталя!
Глава 3
20 июня 1812 года
В субботу губернатор неожиданно решил устроить званный обед. Как заявил вернувшийся наконец Павел, эта «показательная акция» должна продемонстрировать, что городу нечего опасаться.
Ехать пришлось в закрытой карете просто потому, что опять ожидались дожди. До этого они шли пару дней подряд. Именно из-за них, а вернее образовавшейся непролазной грязи мой жених так долго отсутствовал.
На погоду жаловались всенереальная жара сменялась проливным дождём и опять наступающим удушающим пеклом.
«Провидец», ехавший со мной и Ольгой имел на этот вечер в доме Толстых большие планы. Он задумчиво перебирал какие-то бумаги в тусклом свете из окнатучи опять закрыли почти всё небо. Даже сейчас, Павел умудрялся работать.
Из кареты был виден трусивший на чалой кобылке татарин из моего сопровождения. Второй наверняка ехал с другой стороны. За прошедшее время я уже настолько к ним привыкла, что более не воспринимала их как ограничение собственной свободы. Хотя они всё также яро выполняли обязанности, предваряя собой любой мой вход в помещения.