Анюта сразу не стала возиться со всей кучкой, а заинтересовалась микроскопом и рассмотрела несколько старинных монет, как она предположилазолотых.
Оказалось, что среди монет у нее есть фаворитыдвухеврики. Анюта с особой заботливостью сложила их в отдельный столбик. Из других монет она смастерила конусы.
Дядя Боря и Дмитрий смотрели на экран и перешептывались, пытаясь найти в Анютиных действиях хоть какой-то смысл. А смысла не былоона хотела добиться симметрии, и только. Еврикипосередке, конусывокруг, словно водят хоровод.
Этот хоровод тронулся с места, закружилАнюта, сама того не зная, воображаемым кругом и соответствующим ему движением ладони над монетами ввела себя в транс. Потом руки принялись растирать друг дружку. Между ладонями возник жар. И пальцы пустились в самостоятельное плаванье над монетами. Они сами, без подсказки головы, схватили столбик двухевриков и конус из других монет. Живое тепло ладоней и загадочное тепло денег должны были встретиться.
Голова была пуста. Левая рука, в которой еврики, повернулась ладонью вверх, несколько монет соскользнуло на стол. Правая выронила конус, он рассыпался, и правая подобрала большой старинный талер.
Монеты нельзя было выпускать на свободу, их следовало замкнуть в кулаки и довести их тепло до предела. Анюта стала бить кулаками об столвсе скорее, пока жар не стал опасным. Тогда она со стоном отбросила монеты.
Но ровно за полмига до того, как они улетели, Анюта пришла в себя и осознала движение кистей, при котором кулачки резко раскрываются и дают своей горячей добыче сильный толчок.
Почувствовала она также, когда попыталась встать, головокружение и сильное сердцебиение. Нужно было посидеть и успокоиться.
Идем, сказал дядя Боря. Возьми у девочек какие-нибудь таблетки от головной боли и от давления, что ли. Нужно привести Анечку в порядок. И хвалить, хвалить!
Анюта все же имела какую-то хитрость. Этой хитрости хватило, чтобы соврать: в большой старинной монете есть что-то этакое, тепло, что ли, а в двухеврикахничего особенного, и они были брошены на пол непонятно почему.
Но ты же их взяла, Анечка? Взяла?
Просто так, Борис Семенович. Они новенькие, блестящие и вообще валюта
Ладно, возьми себе пару евриков на счастье, позволил дядя Боря.
Анюту дважды просить не пришлось.
Дома она, повозившись с Феденькой и уложив сыночка, полезла в духовкуприбавить к четырнадцати монетам еще три. Пестрая листовка, в которую Анюта завернула столбик монет, сама собой в сковородке развернулась. Анюта выгребла деньги на кухонный стол, прибавила сегодняшнюю добычу и пересчитала. Получилось девятнадцать.
Анюта задумаласькак так? Самый простой ответ былтогда Леся дала ей не четырнадцать монет, а шестнадцать. Очевидно, нужно было при встрече отдать Лесе два двухеврика. Анюта отложила их в сторонку и задумалась. Семнадцать монетни то ни се. А девятнадцатьэто почти двадцать. И она решилаесли Леся вспомнит, нужно будет отдать. Но если не вспомнитпромолчать. Потом раздобыть еще один двухеврикполучится двадцать монет, сорок евро. Это уже не хухры-мухры, это валюта!
Глава четвертая
Лео и Кречет сидели на палубе речного трамвайчика, поставленного на вечный прикол возле каменных ступеней, ведущих к реке. Это был дальний конец Октябрьской набережной, уже за Октябрьским мостом. Более двадцати лет назад речной трамвайчик преобразили в модный ресторан. Даже слишком модныйнедели не проходило, чтобы там не палили почем зря и не сбрасывали посетителей в воду. Со временем страсти поутихли, появились другие кабаки, куда более комфортабельные. Летом на суденышке еще кое-как работала кафешка для тех, кто, невзирая на запреты властей, купался и загорал поблизости. Еще пустая набережная по вечерам привлекала байкеров. Они гоняли с невообразимой скоростью, потом пили пиво на палубе и были совершенно счастливы.
Хорошее место, одобрила Лео.
Ей не только местоКречет тоже нравился. Прадед учил Лео быть свободной, а Кречет как раз и воплощал эту самую свободу: занимался интересным деломохранными системами для дорогих автомобилей, гонял на классном байке по дорогам и на квадроциклепо лесам и болотам; еще у него была коллекция варганов, на которых он исполнял непривычные для европейского уха мелодии; сам он по крови был невесть кемскуластое лицо и раскосые синие глаза. Лет ему на вид было от тридцати пяти до сорока, сложениедостойное внимания самой придирчивой девушки, да еще отличный загар. А Лео незадолго до смерти прадеда рассталась с мужчиной, который мечтал запереть ее дома и научить жить по принципу трех «К» «Kinder, Küche, Kirche».
Пиво будешь? спросил Кречет.
Здешнее?
Да, у нас своя пивоварня. У нее хорошие«Старая пристань» и «Леший». А «Мельницу» не бери, «Мельница» у них уже вообще ни на что не похожа.
Я бы что-нибудь съела.
Только не здесь. Выпьем по кружке «Старой пристани», и я тебя повезу в более приличное место.
Но сперва все обсудим.
Ну, давай обсудим.
Лео помолчала, глядя на воду. Вечер был безветренный, водагладкая, как зеркало. Где-то поблизости звучала музыкане попса, а что-то классическое, вроде симфонии. Хотелось просто смотреть на воду и на тот берег, поглядывая исподтишка на мускулистую руку Кречета, отдыхающую на фальшборте суденышка. Пахло настоящей вечерней свежестьюкогда город угомонился и дневные запахи улетучились, хорошо сидеть на берегу и наслаждаться.
Я хочу заниматься бизнесом в России, это решено, сказала Лео. Сам видишь, я говорю по-русски свободно. Мужчины нашего рода часто женились на русских эмигрантках.
Так ты, чего доброго, графиня или княгиня?
Нет, титула у меня нет, но я могу найти роднюдед моего прадеда был женат на княжне Маецкой, отец моего прадедана девушке из рода Шереметевых, брат моего отцана девушке из рода Давыдовых, все это я помню, и у меня есть сканы брачных свидетельств.
Как у вас все серьезно
Да, этосерьезно. Так вотдед мне оставил достаточно денег, чтобы начать бизнес, но я не знаю ваших законов, я не знаю, как живут люди. Я хочу устроиться в какой-нибудь банк на самую скромную должность, проработать несколько месяцев и понять, что тут у вас происходит. Опыт у меня есть, я работала в банке.
Интересно А ты свой байк тоже сюда перевезешь?
Я уже давно хочу купить новый. Ты, наверно, не понимаешь, почему я здесь, а не в Москве. Здесь у меня больше возможностей. И я была в Москвемне там не понравилось.
Интересно
Я хочу снять квартиру, а потом купить жилье. Когда пойму, где в Протасове можно спокойно жить.
Квартиру мы тебе найдем, пообещал Кречет. Сивый с Машкой съехались, похоже, это у них основательно. Так что квартирешка, которую Сивый снимал, освободилась. Может, временно. Может, он опять туда вернуться захочет. Если тебя это устраиваетя с ним поговорю. А насчет работыесть у меня на примете один банк, я спрошу, нужна ли им ты кто?..
Я работала в операционном зале, потом заведовала этим залом. Могу начать с нуля, так будет даже лучше.
Лео хотела, проработав немного в любом банке, найти возможность перебраться в «Трансинвест». Покойный прадед собрал всю необходимую информацию. У Лео были даже портреты банковских служащих. А потом, внедрившись, она уже могла спокойно придумывать, как вывезти и где спрятать Икскюльскую плиту.
Но спервапроверить прадедову гипотезу!
Гипотеза была безумнаоднако что в этой истории с плитой было разумно?
Прадед писал: тамплиерский гербключ к разгадке, он полон мистического смысла, а смысл бытовой к нему прицепили уже потом. Если понять это, все остальное осознается легко и просто. И тамплиерский герб на плитеименно то, что образует вокруг себя магию.
Если хочешь, можно съездить к Сивому с Машкой, предложил Кречет. Лео усмехнуласьне позвонить, а съездить! Это хороший знакКречет хочет провести с ней вечер.
Можно, согласилась она, отмечая, что зародилась вечная игра между мужчиной и женщиной, которую можно свести к краткому диалогу: «Хочешь? Да» или «Хочешь? Нет». Кречет еще не вызывал решительного «да», она пока оценивала его хладнокровно: интересное лицо, красивые руки, прямые широкие плечи, вот только волосы Трудно было понятьто ли понемногу начинает терять шевелюру, и потому стрижется коротко, то ли русые волосы от природы легкие и мягкие, которые красиво вылепленную голову не украшают.