Они Речь шла о так называемых Фиглярахсамых жестоких членах Цирковой банды, прибравших к рукам весь город. Дороти хорошо помнила первую встречу с ними: как они плыли в моторной лодке по водам Нового Сиэтла, разрезая беспокойные волны, а на спинах у них поблескивали боевые топоры и луки, и как они палили в небо и торжествующе улюлюкали.
Фигляры и впрямь наводили ужас, но Роман был куда страшнее и опаснее. Его прозвали Вороной, и в глазах местных головорезов он был кем-то вроде короляочаровательного, расчетливого, бесстрашного.
Но Роман, что сидел сейчас перед Дороти, был совсем не похож на этого страшного злодея. Он был хорош собой, сдержан и в то же время юрок и пугающе худ, точно бродячий пес, готовый биться за последние крохи пищи. На его плаще еще не было белой вороны. А на подбородке печально щетинилась куцая борода, которую он пытался отрастить
Взглянув на нее тогда, Дороти невольно поморщилась. Нет, с бородой точно придется распрощаться.
Никакая я не слабачка, отчеканила она, и ее уверенный голос разрезал тишину, будто острый нож. Да и ты не слабак. Я видела наше будущее, и там мы вовсе не боимся Черного Цирка. Мы его возглавляем.
Взгляд Романа, прежде испуганный, заискрился и полыхнул ярким пламенем. Впервые в нем проступило что-то воронье.
Но как такое возможно? спросил он.
Широко улыбнувшись, Дороти изложила ему свой план.
Уже тогда надо было принять мысль, что превратиться в знаменитую Квинн Фокс будет куда сложнее, чем просто поменять имя. Что уважения циркачей будет нелегко добиться. Что ради этого придется пойти на многое. В том числе и на преступления.
Какая же ты маленькая, насмешливо подмечал Роман в те давние дни, когда она еще ходила по коридорам «Фейрмонта», втянув голову в плечи. И хрупкая
Хрупкая Слыша это слово, она всякий раз содрогалась. Оно напоминало ей о том жутком дне, когда ее похитил из бара хмельной посетитель. Напоминало о собственной беспомощностиа ведь она дала самой себе клятву, что с беспомощностью отныне покончено!
И все же с Романом трудно было поспорить. Она и впрямь была куда миниатюрнее остальных циркачей. Фигляры смотрели на нее голодными глазами, точно на изысканное лакомство. Иногда, когда она проходила мимо, ей чудилось, что они шумно облизываются, глядя ей вслед.
И дело было не только в росте. Рана на лице затягивалась куда медленнее, чем она рассчитывала. Она пылала, болела, постоянно кровоточила. Дороти подолгу просиживала в ванной, меняя повязки и промывая изуродованную кожу, чтобы в кровь не попала инфекция. По совету Романа она приноровилась прятать обезображенное лицо под большим капюшоном, чтобы Фигляры не прознали, насколько серьезна ее ранаи насколько велика ее истинная хрупкость. Но капюшон вызвал у них волну новых подозрений и любопытства.
Черный Цирк состоял преимущественно из мужчин. И потому одна принадлежность Дороти к женскому полу привлекала уже чересчур много внимания. Фигляры часто перешептывались о том, как же она выглядит без плаща, и каждый раз, проходя по коридорам отеля, Дороти чувствовала на себе их сальные взгляды. Она понимала, что однажды любопытство возьмет над ними верх.
Так и случилось.
Однажды ночью, когда она тайком возвращалась в отель, из полумрака вынырнул какой-то пареньсудя по-всему, новый член банды, потому что по лицу она его не узнала, и схватил ее. На краткий головокружительный миг ей показалось, что он просто ошибся, что он обозналсяа может, и вовсе столкнулся с ней случайно, потому что очень спешил.
Но потом она услышала, как хихикают за углом его дружки, как они его подначивают, и ей тут же стало понятно, что это вовсе не недоразумение, а самая настоящая западня.
Что ее тут поджидали.
Парень действовал резко и грубо. Он прижал ее к стене, надавив предплечьем на ключицы так, чтобы она и шевельнуться не могла, а другой рукой бесцеремонно схватил ее за талию, больно царапнув кожу.
Глядите, как брыкается! сказал он, обдав ее кисловатым дыханием и подобравшись слишком уж близко. Я же вам говорил, что с этой можно знатно повеселиться!
Повеселиться? И это, стало быть, весело? Дороти даже вздохнуть не могла. Она четко понимала, что, если не дать отпор, этот кошмар повторится. Она ведь была в глазах циркачей хрупкой, слабой девочкой, с которой «можно знатно повеселиться». Отныне все в «Фейрмонте» будут видеть в ней легкую добычу и отыгрываться на ней при любом удобном случае. А она будет вечно прятаться от таких вот парней и отбиваться от их загребущих ручонок и вонючего дыхания.
Перспектива сомнительная. Поэтому Дороти сделала единственное, что вообще было возможно в ее положении.
Укусила обидчика. Прямо в лицо.
И оторвала приличный кусок кожи, оставив на щеке глубокий, уродливый след. Парень отпустил ее и с воем рухнул на колени, зажимая кровоточащую рану.
Не потрудившись даже стереть с губ чужую кровь, она смерила его взглядом и сказала:
Терпеть не могу, когда меня трогают.
После чего парня прозвали Полумесяцемв честь полукруглого шрама, так и оставшегося на щеке, а о Квинн Фокс пошли жуткие слухи.
Начало большинству из них дал Роман. Он заверил циркачей, что приближаться к Квинн не стоит, потому что она обожает вкус человеческого мяса. Особой жути ей придавал и стойкий запах крови, исходивший от ее незаживающей раны. А Полумесяц, разгуливавший по отелю с ярким следом от зубов Квинн на щеке, служил наглядным подтверждением тому, что с Квинн шутки плохи.
На этом Роман не остановился и продолжил разжигать сплетни, позаботившись о том, чтобы они вызывали все больше страха и отвращения. Он сообщил, что Квинн не умеет улыбаться, что до двенадцати лет ее держали в чулане, что росла она, не видя людских лиц, и это обстоятельство сказалось на ней самым что ни на есть ужасным образом.
Он поведал, что Квинн может лишь подражать людским эмоциям, но сама их не испытывает, а капюшон носит, чтобы скрыть звериное выражение, которое всегда сохраняется на ее лице.
Она может выведать любые секреты, просто посмотрев человеку в глаза.
А ещеубить взрослого мужчину голыми руками.
Да что тамодним пальцем.
Одним взглядом.
Дороти стало досадно, что она раньше об этом не подумала. Ведь первым о Квинн Фокс она узнала, что таканнибал.
«Там, куда я держу путь, существуют огромные подводные города, а еще преступные банды, которые похищают старушек, идущих на рынок. И девушка, питающаяся человеческим мясом».
Это сказал ей Эш в их первую встречу, на поляне неподалеку от церкви, где она должна была выйти замуж. Тогда ей показалось, что симпатичный пилот с золотистыми глазами, от которого пахнет дымом и далекими странами, вешает ей лапшу на уши. Она и помыслить не могла, что он говорит о ней.
Последние крупицы надежды на возвращение к Эшу и его друзьям иссякли, как только слухи о Квинн просочились в народ. Новая встреча с Эшем все-таки состоялась, но тогда было уже слишком поздно. Тогда Дороти уже успела превратиться в Квинн Фокс, страшного каннибала, возглавляющего Черный Цирк.
В человека, которого он ненавидел.
4Эш
Когда Эш с Чандрой вышли на улицу и направились к моторной лодке, оставленной у мотеля, их встретило все то же небозловещее, зеленое, бескрайнее.
Эш упрямо подергал за рычаг зажиганияраз, второй, третий, пока мотор наконец не ожил и не взревел.
А когда они устроились на борту и понеслись прочь от мотеля Мака по узкому Аврорскому каналу, лавируя меж приземистых зданий, небо, казалось, напряженно затаило дыхание.
«И это тоже вовсе не дурной знак», вновь сказал себе Эш, усилием воли отведя взгляд от облаков.
Мимо пронеслось с полдюжины мотелей наподобие того, что принадлежал Маку. Это были мрачные, побитые временем и стихией домишки с заколоченными окнами и вооруженной охраной у входа. Эш представил себе лица людей, томящихся за этими окнами. Измученные, напуганные лица. А ведь большинство пленницнесовершеннолетние. И работают вовсе не по своей воле.
Но как Эш ни приглядывался, он так и не смог никого разглядеть. Ему повсюду мерещилось лицо Дороти. Испуганное, смеющееся, заглядывающее ему в глаза, приблизившееся к нему для поцелуя