Ну, так в чем проблема, мама? Это же твоя жизнь, а мы тебя всегда поддержим и твоему Сергею, если, что начистим только так, не посмотрим, что полковник. Так, что переезжай, не бойся. Мы парни взрослые справимся. Хотя, что-то мне подсказывает, что без контроля мы не останемся.
Еще чего! возмутилась мама, вытирая слезинки. Даже и не надейтесь, от меня вам никуда не деться, пока не женитесь.
Как у него в квартире обстановка? полюбопытствовал я. Что скажешь?
Только, когда мама густо покраснела, я понял, что спросил.
Вот же дурак! Чего мать смущаю идиотскими вопросами? сокрушенно подумал я.
Хорошая квартира, трехкомнатная, кухня большая, светлая. С нашей двушкой не сравнить, справившись со смущением, сообщила мама.
Мы еще долго сидели за столом, обсудили множество проблем важных и не совсем. После чего мама отправилась к телефону позвонить своему Сереже, доложить об успешных переговорах со старшим сыном.
Я же ушел к себе, привычно взялся за зубрежку роли Куллерво, хотя мой энтузиазм последние дни начал понемногу угасать. Наверно, не судьба мне быть актёром.
Глава 5
Интермедия 3
Паули, это мой спектакль, в конце концов! воскликнул Тойво Хайме. Что вообще происходит? В разгар театрального сезона затевать его кардинальное изменениепросто безумие!
Я этого не понимаю. Хорошо, ты нашел нового кандидата на роль Куллерво, парень перспективный, так давай его введем в уже сработанный коллектив. Как раз у Ило Мякеля нет сейчас дублера. Два-три спектакля и можно будет понять, как Красовский справляется с ролью.
А эту профурсетку ты зачем принял на работу? Если она племянница Марлена, так, что мы должны вокруг неё пляски устраивать? Если думаешь, что я о ней ничего не знаю, то ты ошибаешься.
Она в Ленинграде пыталась в национальной финской труппе при театре им. Ленсовета пристроиться, не вышло, выгнали, сказав таланта ни на грош нет. Работала учительницей, пока Энсио Венто в дикторы не устроил. Так она и там себя показала. Это, что там надо было устроить, что бы Хельми Пятеляйнен вывести из себя? А теперь прибежала, дядя Паули, я артисткой быть хочу.
От спокойного как сибирский мамонт Тойво Хайме слышать такие слова Паули Ринне приходилось нечасто.
И виноват в этом был алкоголь. Сейчас оба режиссера сидели в буфете театра, в котором кроме них находилась только буфетчица. Именно она принесла им недавно на столик бутылку водки, несколько бутербродов с лососем, нарезанный черный каравай и розетку с маринованными грибами.
Буфетчица была русская, поэтому, о чем говорят два финна, не понимала, но подозревала, что дело может дойти и до рукоприкладства. Однако пока её ожидания не оправдывались. Мужики прикончили бутылку и потребовали вторую.
Риннеопытной рукой набулькал рюмки исказал уже слегка пьяным голосом:
Тойво, зря переживаешь, все у меня под контролем. Ты просто не в курсе всех событий.
Смотри, ты видел Красовского на сцене всего один раз и сразу понял, что у него есть перспектива. Так ведь?
А я скажу тебе большеэтот парень талантище!
Понимаешь, у него есть чувство сцены, актеры годами этому учатся, а этому парню бог его без меры отвалил.
Честно признаюсь, я его иногда побаиваюсь, когда он начинает монолог.
Ему веришь, понимаешь, веришь! Ты, наверно в курсе, что Красовский только на четверть финн, но когда он произносит руны Калевалы, начинаешь верить, что он именно Куллерво, и никто другой.
Никогда такого не видел!
Ринне помолчал с минуту, потом поднял полную рюмку.
Давай, выпьем, предложил он собутыльнику в очередной раз.
Тот естественно, не отказался и, выпив, они продолжили беседу.
Я его пока придерживаю, признался Ринне. Хочется понять, чего еще можно от него ждать. А мальчишка удивляет с каждым днем все больше. Ему всего двадцать один год, вроде бы жизни не видел, но понимает меня с полуслова. Кстати, парень сам по себе видный. Ему даже шрам на лице придает некую брутальность. Как мне кажется, женщины от него будут без ума.
Смотри, не передержи, хмыкнул Хайме. Надоест парню ходить забесплатно, как в самодеятельность, время зря терять и уйдет. Останешься ты без великого гения современности.
Да, ладно, тебе, не утрируй, о гении никто речь не заводил, просто, признайся сам себе, мало у нас по-настоящему талантливых актеров и актрис.
То, что Ринне сказал лишнее, он понял через секунду.
Конечно, мало, горячо поддержал его собеседник. А почему? Да потому, что главный режиссер театра берет в труппу девицу с улицы, даже не проверив, на что она годится.
Хм, как-то ты двусмысленно выразился, Хайме, пробормотал Ринне. Я, между прочим, женат и жене не изменяю.
А надо бы, буркнул Тойво Хайме. Тогда, возможно, не взял бы на работу Эльвиру Нокелайнен.
Да что вы все прицепились ко мне с Эльвирой?! теперь уже Ринне разбушевался. Тебе она не нравится, труппе не нравится. Даже директор театра вчера что-то такое мне сказал.
Бедная девочка столько пережила. Приехала из Ленинграда в полном расстройстве. Пришлось лечиться от нервного срыва. И зря ты на неё наговариваешь, никто там из театра её не выгонял, она сама ушла.
У нас пока будет работать на ролях второго плана. А дальше будет видно. Время покажет.
Ринне поднял бутылку, повертел её, чтобы убедится, что она пуста.
Тарелки тоже уже опустели. Грибы. лосось, хлеб, все было съедено.
Хорошо посидели, сказал Хайме. Сказали друг другу, все, что хотели сказать, теперь можно и по домам.
Крепкие мужики, наши финны, думала буфетчица, глядя, как принявшие на грудь по бутылке водки, режиссеры твердой походкой направляются к выходу. Натренировались у нас в Советском Союзе. А те, что из Финляндии приезжают слабые совсем, две-три рюмки выпьют и с ног долой.
Сашкец, знаешь, я заметил, что ты здорово изменился после армии, как-то вечером сообщил брат, штудируя учебник.
И в чем это выражается? поинтересовался я.
А во всем выражается, ходишь не так, говоришь не так, и вообще у меня такое ощущение создается, что не я учусь на медфаке, а ты. Ты каждый вечер так поглощен изучением своей роли, что не обращаешь внимания, что я у тебя спрашиваю. Вот сейчас специально тебя уже два раза спросил кой о чём. А ты ответил не задумываясь. Я на днях начал думать, что ты мои учебники читаешь, но того о чем ты говорил в учебнике нет. Специально проверил.
Мда, и чего я ему, интересно, выдал? подумал я, оторвавшись от надоевших рун Калевалы.
О чём я хоть рассказал, пришлось спросить мне.
Пашка усмехнулся.
Я тут читаю этиологию язвенной болезни, так в учебнике написано, что существует несколько теорий её возникновения. Вот я тебя и спросил, какая из них главная. А ты сразу сказал, что микробная, хотя я не уточнял, что это за теории. Вот почему ты так решил?
Ну, наверно, прочитал когда-то, попытался я оправдаться.
Ага, и о хеликобактере пилори, тоже где-то прочитал? Что-то я о нём ничего не слышал. Ты буквально пять минут назад про него говорил. Типа он вызывает язвенную болезнь. Это микроб такой?
Вроде бы, смущенно пробормотал я. Подловил меня братец знатно.
Ладно, завтра у нас микробиология спрошу у препода, знает ли он такую бактерию. Напиши мне название, а то забуду. И где он в организме живет, тоже напиши.
Улыбаясь, я написал название по латыни. А что, может быть, благодаря наивным Пашкиным вопросам Нобелевку получат не австралийцы, а наши, доморощенные специалисты?
Может, скажешь, в чём ещё я изменился? спросил, пока брат прятал записку в дипломат.
Скажу, конечно. Ты, брательник, совсем монахом заделался. Я думал, что ты как с армии придешь, начнешь девок менять, как перчатки. А у тебя до сих пор так ни одной и не появилось.
У нас даже мама полковника себе нашла, а ты, как тютя, какой-то, всё дома сидишь. Эх, я бы на твоем месте, уже кучу баб завел. Хочешь, я тебя с хорошей девчонкой познакомлю? Она мне уже месяц надоедает с такой просьбой. Запала, понимаешь, на твою покоцанную рожу.
Паша, не издевайся, взмолился я. На фиг мне твои одногруппницы сдались? У меня, между прочим, своих хватает. Есть там, несколько девиц, которым время некуда девать, так они достали своими предложениями, то в кино сходить, то просто на лыжах покататься.