Тяжелораненных же из Никарагуа понемногу вывозили на Кубу, где было легче и с лекарствами и с врачами. Кроме того, вывозили всех серьезно раненых советников, русских и кубинских. Особенно тех, кто не мог быстро встать в строй, наподобие Владимира с его переломом ноги.
Самое обидное, что в последнем бою своего батальона Захаров поучаствовать так и не смог. Как раз тогда, когда колонна танков медленно и методично разворачивалась в боевые порядки. И батальон готовился с ходу ударить по наступающим американцам прямо на штаб батальона, вышла четверка штурмовиков А-37 «Стрекоза». Легкие, предназначенные для борьбы с партизанами машины. Даже название которых намекало, что ничего серьезного от них и не ждут. Вот только машины на самом деле оказались маневренные, неплохо для своего веса защищенные и вооруженные. Выпустив почти три десятка неуправляемых ракет и сбросив четыре бомбы, неожиданные налетчики развернулись чуть ли не вокруг собственного хвоста и улетели безнаказанными.
Оставив батальон без командования.
Владимиру повезло, он успел упасть в какую-то канавку около танка и потом отделался всего лишь парой касательных ранений осколками и переломом ноги, на которую упало срубленное взрывом дерево. О такой мелочи, как контузия, можно и не вспоминать. Повезло и в том, что сразу после налета уцелевший, потому что он сидел в одном из атакующих танков, командир батальона отправил к разгромленному штабу отделение тыловиков. Так что в руки медиков капитан попал быстро, не успев получить осложнений от грязных ран
Теперь он летел вместе с десятком других раненых и двумя сопровождающими санитарами на Кубу. Где, как говорили, для раненых советских офицеров специальным распоряжением Кастро выделили один из лучших отелей. И жалел только об одномчто так и не успел сесть в свой танк и поучаствовать в реальном бою с американцами. Но переживал не сильно. Потому что полагал, что война не закончится, даже если коммунизм победит во всем мире. Потому что даже если люди перестанут воевать между собой, никто не даст гарантию отсутствия в космосе каких-нибудь агрессивных «тор-марсиан». И никто не может подтвердить, что фантаст прав и существует тот самый принцип или порог, по которому фашисты и капиталисты не могут летать в космос. Если вспомнить немецкую «Фау»принцип более чем спорный.
«Главноене проговорится о таких выводах замполиту»,подумал Владимир, пытаясь переменить позу. Летели они уже больше часа и тело начало затекать даже в удобном мягком кресле, в которое его усадили.
Самолет, неожиданно заложив вираж, начал понемногу снижаться
ПРИМЕЧАНИЯ:
[1] Латинск., конец венчает дело, конецделу венец
[2] Прозвище советских дизельных подводных лодок, которые действительно легко обнаруживались акустиками в режиме работы дизеля под водой с подачей воздуха через шноркель. Поскольку первое поколение советских атомных подводных лодок было также шумным (как и американских), прозвище перешло на них. Американцы считали, что все атомарины СССР сильно шумят. В реальности это опровергалось многократноот описанного в тексте случая с кабелем, до учений «Атрина» и т. п.
[3] Уильям Кларк, советник президента Рейгана по национальной безопасности в 19821983 г.г. По образованию юрист, служил в контрразведке армии США
[4] Государственный секретарь (министр иностранных дел) США в описываемый период Дж. Шульц
[5] Мультсериал «Утиные истории» был впервые показан в 1987 г. Создан на основе комиксов К. Баркса о селезнетриллионере Скрудже Макдаке
[6] Операция «Мангуст II»разрабатываемой в этой реальности план вторжения на Кубу
[7] Подлинные слова Дж. Шульца, произнесенные им в 1983 г. в Конгрессе
[8] «Бардак»прозвище БРДМ в войсках
Эпилог
«И я мечтаю,
чтобы все мы были счастливы,
каждый из нас.
Но как это сделать?»
В.В. Путин, 2012 г.
Улицы Москвы сегодня выглядели особенно нарядно. С утра по городу уже проехали поливальные машины и, пока солнце не набрало полной силы, на асфальте дорог блестели лужицы воды. Небо сияло первозданной, без единого облака, голубизной. Домачистыми, словно только что окрашенными и помытыми фасадами. Над улицами, пересекая небесную синь красным и белым, висели растяжки с лозунгами. Чаще всего встречался один: «Привет делегатам 28 съезда КПСС!»
У гостиницы «Москва», рядом со стоянкой такси и служебных автомобилей стояли трое в летней повседневной форме и с погонами полковников.
Значит не ошибся,радостно улыбаясь, говорил один из них, постарше, с авиационными птичками в петлицах.А я вначале думал, что показалось.
А я вас сразу узнал,отвечал ему один из полковников, судя по знакам различиятанкист.Еще вчера, когда мы на мандатной комиссии встретились.и, слегка повернув голову, пояснил третьему полковнику, тоже танкисту,Познакомься, Володя. Полковник Николай«Федорченко»,заметив заминку, добавил летчик,Федорченко. Вместе служили в Германии, в Альтесе. Он меня с воздуха прикрывал А это,он повернулся уже к авиатору,мой однокурсник, Владимир Захаров. Воевал в Никарагуа
Полковники обменялись крепкими рукопожатиями.
Так, товарищи, время у нас еще есть,посмотрев на часы, предложил Федорченко,может в ресторан? Или кафе какое-нибудь получше?
Точно!обрадовался Николай.Хочу в ресторан. У нас, в диком гарнизоне на самом краю земли, ресторанов нет. Володя, ты как?
Я только за,усмехнулся Захаров.До завтра нам все равно делать нечего.
Тогда,Федорченко показал на стоящее неподалеку такси,вперед, товарищи офицеры! Броня крепка и танки наши быстры,пошутил он.
Помедленнее, тезка, помедленнее ваших самолетов,отшутился Берг,по земле ездим, а там препятствий побольше, чем у вас в небе. Только сразу предлагаюсначала немного покатаемся. Это ты, Владимир здесь уже все насмотрелся, а нам с тезкой интересно на город посмотреть.
А что тут смотреть? Город, как город. Только СТОЛИЦА,последнее слово Захаров произнес подчеркнуто выделено.Предлагаю в ресторан не ехать. У меня тут одно кооперативное кафе есть, отличное. По утреннему временисамое лучшее, что можно придумать.
Ну, кафе, так кафе,согласился Федорченко.
Дружно, словно по команде, развернувшись, они пошли к свободному такси. Сразу стало заметно, что Захаров слегка прихрамывает.
Что Володя, так и хромаешь?не удержался от вопроса Берг.
Прихрамываю,возразил Захаров.Но, знаешь, физо[1] сдавать это мне почти не мешает. Да и работа у меня конторская.
Конторская тоже нужна,поддержал его Федорченко.Я теперь тоже почти все время на стуле сижу, а не в катапультном кресле. Штаб?негромко спросил он.
Управление по военно-техническому сотрудничеству,так же негромко ответил Захаров.
Такси прокатило полковников по Москве, от гостиницы через бульварное кольцо, мимо знаменитых ворот и прудов, к Университету и библиотеке Ленина, а потом по набережным к Крымскому мосту. И в переулок
Прошу, товарищи офицеры,расплатившись с таксистом, выбрался из машины Захаров.Вот оно.
Действительно, в угловом домике расположилось кооперативное кафе. Домик был явно недавно подкрашен и начисто вымыт, затейливо украшен вывеской, тентом и занавесочками на витринах и окнах. На вывеске стилизованными под древнерусский алфавит буквами, белым на голубом фоне, можно было прочесть название: «Привал странников».
Добро пожаловать,с улыбкой встретила их в прихожей молодая симпатичная официантка.С друзьями, Владимир Иванович?
С ними, Машенька,ответно улыбнулся ей Захаров.
Проходите в зал,предложила она. И они прошли. Внутри оказалось совем даже неплохо. Кирпичные, под старину, стены, вымощенный мореными досками пол, «закопченные» балки под потолком. Освещение выключено и в зале царит приятная полутьма.
Хорошо-то ка-ак,протянул Николай.
Лепо, боярин,согласился Володя.Закажу на всех?предложил он размещающимся за массивным деревянным столом товарищам.
И он заказал. А пока горячее готовилось, официантка принесла сразу запотевший кувшинчик, три рюмочки и пару блюдс маленькими, словно игрушечными солеными огурчиками и с бутербродами с маслом и икрой. Быстро, вежливо отстранив потянувшегося к кувшинчику Николая, разлила по рюмкам водку.