Но никто не приходил. Неизвестно, сколько прошло времени, по ощущениям часа два. Устав сидеть на корточках, она села прямо на земляной пол и положила голову на колени. Чтобы чем-то себя занять, Маша завела руки за голову и начала распутывать кокошник, туго привязанный к волосам. Постепенно распустила узлы, сняла дурацкую корону и положила рядом с собой. Когда будет сматываться отсюда, не забыть бы прихватить.
Голове сразу стало легче. Маша мысленно восстанавливала в памяти, путь, по которому шла, чтобы потом не метаться из угла в угол. Потом вспомнила девчонку. Интересно, что ей сказали? Наверное, что Маша ушла. И она ведь поверит! Похоже, она всему верит, такая забавная.
Дверь загремела, и Маша вскочила на ноги. Но ни ударить, ни метнуться к выходу не успела, потому что в двери проникла маленькая пожилая женщина в темном платке, закрывавшем всю голову и плечи. Бабуля держала в руках что-то темное и что-то светлое, очевидно, одежду для Маши.
Ну, здравствуй, красавица, поздоровалась она, вот ты какая!
Какая? растерянно спросила Маша. Она досадовала, что сразу не решилась бежать, теперь придется общаться с этой бабкой.
Да про тебя весь терем судачит! Мол боевая девка, на Миловида с копьем кинулась, еще бы маненько и убила!
Маша хмыкнула.
Нужен мне ваш Миловид! Сказала жене подходи, а он лезет!
Ты, девонька, снимай одежу-то, ворковала старушка, Доброгнева велела снять с тебя чужие вещички. Да не волнуйся, вот тебе взамен, голая сидеть не будешь!
Не буду я снимать! заупрямилась Маша, вот еще! С чего вы взяли, что это чужие? Может мои?!
Да откуда у тебя, голуба, такие наряды? искренне изумилась бабка, будь ты боярышней или купеческой дочкой И то, не у каждой боярышни такой венчик и понева расписная, расшитая. Значит точно украла.
Бабкина логика была железная, даже возразить нечего.
Да ну вас, с досадой ответила Маша, переодеваться не буду, сказала же!
Не упрямься, все так же спокойно произнесла старуха, сама не будешь, придут люди, разденут, опозорят. И колечки снимай! Завтра княгиня приедет, судить тебя будут, накажут, пальцы-то отрубят на одной ручке, будешь знать, как чужое брать.
Да вы чего тут, озверели все?! со слезами в голосе воскликнула Маша, бабуль, ну отпусти ты меня! Поверь, не воровка я, и никто, уйду, и больше вы меня не увидите!
Нет, милая, негоже от княжеского суда по лесам бегать, ворковала старуха, ты уж давай, не мучь меня, старую, раздевайся скорее.
Паника разлилась в голове, сердце бешено колотилось, хотелось пристукнуть велеречивую бабку. Так Может и правда, переодеться, если что, бежать будет проще, никто внимания не обратит, ну девка и девка.
Ладно, Маша кивнула, давай сюда свое барахло!
Бабка протянула ей одежду, сама терпеливо сложила руки на животе. Маша кое-как стянула через голову сарафан, бросила на землю, следом полетела вышитая рубаха. Стоя в трусах и лифчике, она натянула длинную, почти до щиколоток, светлую рубаху грубой ткани с завязками на рукавах. Повернувшись к старухе спиной, она не заметила, с каким изумлением наблюдала та за переодеванием. Второй частью комплекта была какая-то темная тряпка. Маша крутила ее в руках, не зная, куда приспособить. Потом решила, что это юбка, намотала вокруг бедер и закрепила веревочным пояском. Как бы эта красота с нее не свалилась в дороге
И обувку снимай, командовала бабка, на-ка вот тебе!
Она протянула лапти. Настоящие плетеные лапти, правда нереально большие.
Ну и куда мне их? недовольно спросила Маша, воззрившись на обувь, это лыжи, а не тапки!
А ты привяжи к ножке-то, и не потеряешь! старуха, кряхтя нагнулась, собрала с земляного пола вещи, подхватила Машины сапоги. Колечки давай, не нужны они тебе!
Маша нехотя стянула с пальцев три перстня и положила в бабкину заскорузлую лапку.
Ну, не балуй тут! предостерегла старуха, по нужде стучи, задок недалеко, проводят тебя. Ну, а еды не жди, чужая ты, никто не подаст.
С этими словами старая вышла, дверь захлопнулась. С той стороны явно кто-то был на подхвате, хитрая бабка побоялась идти одна.
Маша снова села на пол, подоткнула под себя плотнее странную юбку. Одежда была непривычно жесткой, похожей на мешковину. Неужели они все в таком ходят?! Ужас! Она долго сидела, и, наверное, задремала. Проснулась оттого, что завалилась на бок. Было темно. Где-то далеко слышались голоса, значит еще не ночь. Она вдруг ощутила, что очень хочется в туалет, вспомнила бабкины слова и забарабанила обоими кулаками в дверь.
Чего стучишь? спросил с той стороны мужской голос.
Мне это в туалет надо! Ну, в задок по-вашему!
За дверью не ответили, она уже собиралась справить нужду в дальнем углу комнатки, как вдруг дверь распахнулась, в проеме стоял ребенок лет шести с лучиной в руке, а за ним взрослый мужчина, точнее парень лет двадцати.
Иди, проговорил парень, Мал проводит.
На мальчишку страшно было смотреть. Он таращил глазенки, лучина дрожала так, что могла в любой момент упасть и погаснуть. Он явно боялся пленницу.
Ну, веди, ласково проговорила Маша и хотела погладить мальчишку по вихрам, но тот отдернулся от ее руки, как от чумной и отбежал на пару шагов.
Прибьешьне велика потеря, бросил вслед парень, кому он нужен, сирота приблудная, только жрет, никакой пользы от него.
Маша ужаснулась словам, но ничего не сказала в ответ. Мальчишка шел, опасливо оглядываясь, то и дело спотыкался.
Не бойся меня, сказала Маша, я хорошая!
Ага! дрожащим голосом ответил мальчик, бабы в кухне говорили, что ты боярыню убила и наряды ее забрала, а еще Миловида убить хотела! И боярышню Катерину Владимировну бы убила, да бог отвел!
Что за чушь! возмутилась Маша, никого я не убила, врут твои бабы!
Правда не убила? оживился мальчишка.
Правда, правда! кивнула Маша.
А наряды откуда?
Это мои!
Разве бывает, чтобы у черной девки такая красота была? удивился мальчишка, бабы на кухне долго любовались, рубаха мягкая, что шелк, сапожки гладкие! А уж каменья какие яркие на венце! Чисто княжеский наряд! Доброгнева к себе в горницу утащила, припрячет наверно. Она злая и жадная, Доброгнева-то.
Возвращаясь обратно, Маше очень хотелось сделать что-нибудь этакое, чтобы напугать того мужичонку, который вместо себя пацана отправил. Может гавкнуть на него? Но передумала. А то еще, не дай бог, свяжут. Они тут помешанные все. Поэтому она спокойно вошла в свою импровизированную камеру, махнув напоследок любопытно заглядывающему Малу. Щеколда грохнула и снаружи все затихло.
Маша сидела, поджав колени, и прислушивалась, как бурчит в животе. Интересно, она совсем не боялась завтрашнего дня, хотя старуха наговорила ей ужасов, которые непременно произойдут. Маша была уверена, что она сумеет сбежать, только бы выбраться из этого деревянного лабиринта комнатушек и закоулков. Тут, в ее временном узилище, было на удивление тепло, возможно, где-то рядом печка. Но люди за дверью не ходят, значит далеко от жилых помещений. Там, немного направо лестница. По ней девять ступеней наверх и небольшая дверца, ведущая во двор
Она услышала шорох и испуганно сжалась. Здесь можно ожидать чего угодно, в том числе огромных плотоядных крыс, которые обгрызут ее, не дожидаясь княжеского суда. И ведь темно, ни черта не видно! Маша подняла руку и помахала перед глазами. Нет, все же немножко видно. Шорох шел от двери. Маша сняла один лапоть, зажала его в руке, готовая врезать, как только заметит шевеление, и подобралась к двери. Шуршание продолжалось, а вместе с ним Маша услышала напряженное сопение. Она совсем близко подошла к двери и увидела, как под створкой, у самого пола, орудуют маленькие пальчики. Мал!
Мальчишка настойчиво ковырял землю, наконец, когда его кисть хорошо проходила, просунул в дыру что-то маленькое.
Мал, это ты? шепотом спросила Маша.
Я тебе хлеба принес, так же шепотом ответил мальчуган.
Спасибо! Маша пошарила у двери и подняла кусочек черного, в земле и пыли, хлеба.
Я не верю, что ты злодейка! прошептал снова Мал, я чувствую, когда люди плохие. А ты не плохая.
Мал, Машино сердце затрепетало от возродившейся надежды, открой дверь!
Нельзя! было слышно, что парнишка испугался просьбы, узнают, меня выпорют!