Да зачем писать, если и так все ясно? влез не слишком смешной заместитель штатного клоуна Артемский, он же Артемон.
Тебе Артемский, могу поставить оценку на следующий год, оскалилась крысиной улыбкой математичка.
Не-не-не, протестующе замахал тот руками, под общий смех класса.
Так все! Закончили! рявкнула крыса. Раздаю задания, а это еще что такое
Гы-гы гоготнул и удивленно захлопал глазами Илья, повернувшись следом за взглядом крысы.
А, следом повернулись и прочие ученики. Все эти события происходили где-то на периферии сознания спящего ученика. Ученика звали Пудов Сергей. Такое на памяти класса случалось впервые, бездельничать конечно, да. Не слушать учителя, играть в игру, плеваться из трубки, все да. Но спать?!
Пудов! донесся чей-то требовательный окрик.
Сергей! Пудов! продирался сквозь темноту сознания голос.
Немедленно! Встать! орала какая-то ненормальная баба.
Эй, Пудовкин! Проснись! весьма болезненно ткнули спящего в плечо, еще и обозвав коверкая фамилию.
Даже такое невежливое обращение, с великим трудом заставило его открыть глаза.
Что ты себе позволяешь?! вопила школьная училка.
Зрелище перед открывшим глаза Сергеем, предстало невероятное, обстановка комнаты весьма напоминала один из классов школы его юности. Да и училка безусловно была той самой математичкой. В смысле преподавала у них геометрию и алгебру в старших классах.
Давай дневник, я запишу замечание! требовательно, протянула она руку.
Серега лишь усмехнулся, забавному сну и потрогал побаливающее плечо, в которое его пихнул один из одноклассников. Повернул голову направо и налево, осмотрел любопытные развернувшиеся к нему морды давно забытых им одноклассников. Посмотрел на стол, перед ним лежала тетрадка слева между ним и его соседом учебник. Логично, один на двоих носил он и его вечный сосед, для облегчения сумок или совсем не приносили ни одного. Справа лежал дневник, потрепанный и грязноватый, без какой-либо обложки. Взяв в руку эту забавную вещицу Сергей принялся читать.
Ученика восьмого «В» класса, школы номер одиннадцать Так это не то, взгляд ушел выше, одна тысяча девяносто третий тире девяносто четвертый учебный год. Пудов Сергей хотел было крикнуть что-нибудь ругательное, но сдержался.
Давай сюда чего ты на него уставился? потребовала математичка.
Класс весело заржал, вероятно выглядело это забавно. А Сергей тем временем стал припоминать события вчерашнего дня. А вчера был двадцать первый год, две тысячи мать его так двадцать первый. Точно, он собирался начать новую жизнь. Ему Миха, тот что сейчас сидит рядом и делит с ним учебник, советовал в «АА» пойти и начать новую жизнь. И даже согласился отвести его на группу, хотя было заметно, что ему не особо хочется задерживаться после работы. Надо идти к жене и детям, они немного поговорили, вкратце он теперь знал жизненный путь бывшего школьного приятеля. Но, Сергей не дождался окончания рабочего дня Михаила. Трубы горели, неожиданно, какой-то пьяный пригласил того разделить с ним его радость и немного спиртного, в местном баре.
Не стоило, пожалуй, ждать Михаила в баре. Впрочем, вот он сидит рядом с ним за партой, правда возраста совершенно иного, как похоже и сам Сергей.
Ты что-нибудь понимаешь? спросил он соседа по парте, подозревая того в причастности, к происходящим событиям.
Нихрена! ответил тот. По истории еще могу помочь, ты же знаешь. В математике я ноль.
Если кто-то решил отправить сознание человека в прошлое, то сознание Пудова Сергея было бы одним из претендентов на премию худший выбор. Серега к своим сорока с небольшим хвостиком, годам, в жизни ничего не добился. Где-то по пути он чего-то и добивался, ну хотя бы работал милиционером патрульно-постовой службы, и даже не в провинции, а в самой Москве и весьма неплохо поднимал на этом, но даже это место он потерял. Хватало и жалоб на рукоприкладство и на поборы, но главное были многочисленные залеты по пьянке.
Более высоких вершин Серега в жизни уже не достигал, был шабашником, разнорабочим, много пил, и почти совсем окончательно спился. Хотя вчера он и встретил одноклассника, что подсказал вариант Не лечения, нет, и не спасения, трудно объяснить не сведущему человеку, что такое группа анонимных алкоголиков. В общем вариант изменения жизни, вариант отказа от алкоголя. Предложение было заманчивым, и он искренне хотел в ту минуту его принять. Но не сложилось.
Кроме того, Серега очень мало читал, можно было сказать, что он и вовсе ничего не читает. Хотя пару раз он и пробовал читать детективы, чтобы скоротать время на службе, но очень быстро понял, что это не его. То ли дело сериал или передачу смешную по ящику. В общем о «попаданцах» Сергей не слышал ни разу, казалось бы, ему понадобиться гораздо больше времени для адаптации, но новую реальность он принял достаточно быстро, хотя и с некоторыми сомнениями.
Что будем делать? спросил он Михаила, все еще подозревая того причастным к его новой жизни.
Ну не контра же! Вряд ли повлияет, прошептал тот в ответ малопонятное. Ты же сам слышал, что она сказала, у всех почти все выставлено. Спишем может, кивнул он на переднюю парту. Ань, дашь списать, а? и ткнул впереди сидящую соседку, обратной стороной ручки.
Отвянь, Мося. не оборачиваясь посоветовала большая Аня.
Да, вот стали вспоминаться кликухи и прозвища. Сергей ущипнул себя за ногу, было больно. Доказывало ли это что-то? Голова не болела, хотя после вчерашнего должна была. Белочка пришла? Нет, она приходит к трезвым. А он по идее должен был сейчас трястись в треморе и искать где залиться. Он вчера напился и не став ждать Михаила, поехал к себе в поселок, в старый едва еще живой родительский дом. Спиваться и подыхать
Цыгане! хлопнул он себя по голове, к счастью крикнул не громко, скорее прошептал, повинуясь атмосфере тишины самостоятельной работы.
Чего?! офанарело уставился на него Михаил.
Так, вспомнил кое-что, отмахнулся Сергей и уставился в чистый лист лежавший перед ним.
Далее Сергей вспомнил, что по дороге в поселок встретил цыган. Что-то там было такое, что-то они хотели от него. Точно! Воспоминание вспышкой озарило мрак. Он, заключил сделку с колдуньей, обменяв свое тело, на шанс начать новую жизнь. Он не хотел, чтобы, как у Миши, через трудности, он хотел разом. Раз, и все стало хорошо. Раз и можно все исправить. Пил он у цыган какую-то гадость. Может он под наркотой? Лежит где-то и бредит, а ему вырезают печень или почки? Хотя вряд ли они же у него не пригодные. Сергей провел рукой по телу проверяя все ли в порядке и на месте ли его внутренние органы. По идее надо бы уйти куда-то и проверить нет ли шрамов.
Перебирая в уме варианты как такое возможно он и просидел всю самостоятельную. Сидевшие спереди девчонки все-таки дали Михаилу именуемому ими Мосей, списать. Девушки всегда его любили. Забавный парень, нравился почти всем. Разве что в первых классах его пытались зачморить. Самый мелкий, самый слабый, при этом он обладал волей и способностью преодолевать трудности. Причем еще и с головой был полный порядок.
Свою кличку Мося заработал благодаря эпической битве. Во время очередного наезда, вызвал биться один на один Гаврилу, Костю Гаврилова, что был одним из хулиганов и приближенных местного классного шишкаря Лаваша. Гаврила весил центнер, и был скорее толстым, чем сильным, но все равно у Михи шансов не было. Но дуэль так дуэль. В детстве все происходило по некой странной смеси понятий, пацанских правил, придуманного и понадерганного отовсюду рыцарского кодекса. В общем один на один биться был обязан если вызвали. Миша ловко обговорил правила предстоящего поединка и как выяснилось сделал невозможной победу Гаврилы еще до начала битвы. Но, впрочем, и выиграть он ее не мог.
Благодаря условиям, битва, она же банальная драка, проходила на слишком большом пространстве, Гаврила тупо не мог поймать Мишку. Мишка же налетал на того градом ударов и отскакивал и даже убегал, но в пределах гигантского ринга. Гавриле его удары причиняли мало проблем, но все же минут через двадцать наметились и фингалы и даже кровь из носа. Слезы в глазах Гаврилы были скорее от бессилия и от смеха окружающих. Но и Мишка выдыхался, поэтому предложил ничью, мировую и вообще предложил считать все недоразумением. И Гаврила согласился. Вот только все испортил Мизинец! Мезенцев, что в прошлом не стал шишкарем, поскольку он был не столь силен как Лаваш и не имел группу поддержки, что даже важнее. Так же чуть позднее, опять не стал клоуном, поскольку его шутки были хуже шуток Илюхи Хромого. Выдал, таки, главную шутку своей жизни.