Увы. Для меня исключения делать не стали. Так что мне известно лишь то, что и всем. Сказали, что сошла мощная снежная лавина и накрыла весь их лагерь. Хотя я и не понимаю, как такое могло произойти. Ведь Гриша был очень опытным альпинистом. Мастером спорта международного класса. На его счету, несмотря на молодой возраст, было уже немало достаточно сложных восхождений. В том числе и на Эльбрус.
Маргарита Петровна, простите, но я должна задать этот вопрос. У вашего сына была девушка?
У Гриши была невеста Лиза. Они собирались пожениться весной шестидесятого. Да видно, не судьба
А что с ней стало потом? Вы не поддерживали с ней связь после гибели сына?
Она погибла вместе со всеми. Ее фамилия Каменева. Лиза Каменева. Она работала старшим лаборантом у мужа. И входила в состав той проклятой экспедиции, женщина всхлипнула, и на глазах у нее снова выступили слезы.
Простите ради бога. Я не знала, смутилась я.
Ничего. Столько лет прошло. Я уже привыкла.
А вам известно, что на рабочем столе вашего мужа была обнаружена очень странная записка? Как вы думаете, что профессор Тетерников мог иметь в виду, написав: «Я ухожу»?
Я вам уже говорила, что Лева был неисправимым романтиком. И в некоторые моменты жизни вел себя просто как ребенок. Несмотря на то, что прошел всю войну. Поэтому я бы на вашем месте не стала придавать этой записке особого значения.
Но ведь он действительно ушел. Ушел из жизни. Может, он предчувствовал что-то? Вы не замечали ничего странного в его поведении в последнее время?
Милая моя, если говорить честно, то вся жизнь моего мужа была чередой довольно странных, а порой и совершенно нелепых поступков. А посему вычленить последние дни перед экспедицией и оценить все, что происходило непосредственно до трагедии, я, извините, не могу. Пожалуй, самым странным было, как я уже, впрочем, говорила, его заявление о том, что он нашел свой затерянный мир. Хотя я думаю, что, скорее всего, в данном конкретном случае он выразился несколько иносказательно. Леве иногда были свойственны довольно витиеватые высказывания, смысл которых частенько не сразу доходил до собеседника. И потому я абсолютно уверена, что в данном контексте его выражение «затерянный мир» просто аллегория. И не более того. Вы ведь, надеюсь, сами не допускаете мысли, что мой муж действительно нашел настоящий затерянный мир с этакими живыми динозаврами и птеродактилями? И именно в том качестве, в котором мы привыкли представлять себе нечто подобное?
Все может быть. Особенно в наше время. Я, честно говоря, уже привыкла ничему не удивляться, вздохнула я. Вам, как человеку советской формации и, так сказать, старой закалки, воспитанному к тому же на строгих атеистических принципах марксизма, конечно, трудно себе представить некоторые природные явления, ставшие в последнее время вполне обыденными. А, скажем, лет так двадцать назад за одно предположение о том, что такое может быть, вполне реально было не только вылететь с работы, но и загреметь в лагеря, причем на немалый срок. Да что я вам рассказываю? Вы и сами наверняка все знаете не хуже, а даже лучше меня, как это все происходило раньше. Но теперь-то, слава богу, мы живем в другое время, и уже нет необходимости отрицать очевидные вещи или делать вид, что мы их не замечаем. Ведь так? Наука же не стоит на месте, и если уж говорить о всякого рода затерянных мирах, параллельных измерениях и тому подобных вещах, то волей-неволей приходится признаваться себе, что они существуют сплошь и рядом. А потому я не стала бы так уверенно отрицать возможность существования того, чем был так одержим ваш муж.
Ну знаете, мы так можем, пожалуй, до такого договориться Кстати, можно еще разок взглянуть на ваши документы?
Пожалуйста, я извлекла из сумочки и во второй раз продемонстрировала Маргарите Петровне свое служебное удостоверение.
Поймите меня правильно, закончив внимательно рассматривать мои документы, хозяйка квартиры сняла очки и, положив их на стол, продолжила, у меня в свое время тоже, правда очень давно, был хоть и незначительный, но все же достаточно неприятный опыт общения с вашими, так сказать, коллегами. И я должна заметить, что тогда они вели себя совсем по-другому. Если не сказать больше Маргарита Петровна осеклась, не закончив фразы, и чисто машинально дотронулась тонкими пальцами до небольшого и еле заметного шрама странной треугольной формы на левом виске.
Я догадываюсь, о чем вы, поспешила я ей на помощь. Но вы должны понимать, что в нашей, как мы ее сами называем, конторе существуют совершенно разные отделы. Например, подразделение, в котором работаю я, не занимается расследованием убийств, преступлений против государства и, как следствие этого, запугивание фигурантов по делу, нагло соврала я, не моргнув и глазом, а уж тем более свидетелей, для пущей убедительности развела я руками, поверьте, совершенно не наш профиль.
Да и времена, слава богу, действительно изменились, вздохнула Маргарита Петровна и стала убирать со стола.
Москва, следственная тюрьма, февраль 1937
Фамилия, имя, отчество, год и место рождения? коротко стриженный верзила в расстегнутом кителе немигающим взглядом покрасневших от бессонницы глаз смотрел на нее в упор. Вопрос прозвучал очень тихо. Следователь произносил слова, казалось, даже не разжимая тонких бледных губ. И постоянно вытирал носовым платком короткую толстую шею и узкий лоб, на котором то и дело проступали крупные капли пота.
Машу же, стоявшую перед ним на подгибающихся от усталости и дрожащих от страха ногах, бил озноб. Зубы непроизвольно выбивали дробь, и взять себя в руки у девушки никак не получалось.
Ну? Я жду, следователь нетерпеливо постучал пером по столу.
Федорова Мария Дмитриевна, родилась в Москве в 1918 году, запинаясь, тихо произнесла девушка, чувствуя, что начинает терять сознание. Разрешите, я присяду? из последних сил пролепетала она и покачнулась, обхватив руками живот.
Садись, верзила кивнул на привинченный к полу железный табурет. На каком месяце? выразительно посмотрел следователь на уже хорошо заметный живот девушки.
Восьмой пошел, ответила Маша и опустила глаза.
Замужем?
Нет.
Хорошо, для вас очень хорошо, констатировал следователь. Скажите, а в каких отношениях вы состояли с гражданином Каменевым Петром Васильевичем?
Теперь Машу бросило в жар. И тут же промелькнула ужасная мысль:
Неужели знают? И, собрав остатки воли, она как можно равнодушнее выдавила из себя:
Ни в каких. Я работала в научной группе профессора Каменева лишь вторым ассистентом и всего несколько месяцев. Личных отношений со своим непосредственным начальником не имела, если вы это имеете в виду.
Именно это я и имею в виду. Ну что же, это даже очень для вас хорошо, что не имели никаких отношений с врагом народа. Но как сотрудник вышеупомянутого отдела вы должны были быть в курсе всего происходящего у вас в институте. Отсюда вопрос: вел ли профессор Каменев какие-либо антисоветские разговоры в вашем присутствии? Или, может быть, в присутствии других сотрудников? следователь устало прищурился.
В рабочее время ничего подобного я не слышала. Все наши беседы касались исключительно научных аспектов проблемы, которой мы занимались по долгу службы. А в свободное время я с профессором никогда не общалась. Насколько мне известно, после работы он сразу уезжал домой к семье или в Академгородок.
А если хорошо подумать? голос следователя прозвучал угрожающе вкрадчиво. Он встал из-за стола и вплотную подошел к девушке. Волна липкого страха снова захлестнула ее.
Об антисоветских настроениях профессора Каменева мне ничего неизвестно.
Ну, допустим, громила отступил на шаг и опять внимательно посмотрел на Машу. Бог с ним, с вашим профессором. Тем более что он освободил нас от хлопот, пустив себе пулю в голову. Буквально за полчаса до ареста. Кто-то предупредил эту сволочь. Но все дело в том, что самая главная проблема осталась. Меня интересует, куда делся весь архив профессора?