Она вздохнула.
Не то, чтобы дома, нода. Дочка. Большая уже.
Удачно замужем?
Да что вы все про замуж-то! Нет, учится она. В университете. И если квартиру я ей сделала, то кто будет деньги на жизнь переводитья теперь не знаю.
Учится, значит, улыбнулся он. И поможет ей в жизни это ученье?
Должно, пожала она плечами.
Быстрее замуж возьмут?
Нет, на работу, и не секретаршей, а делом заниматься. И платить будут хорошо, он молчал и внимательно на неё смотрел, поэтому она продолжила: Ну да, у нас бывает, что у мужа жена не работает или дочка у богатых родителей, но чем заниматься-то? Дома сиднем сидеть? Так завоешь.
И вы работали?
А как же? Жить-то на что-то надо. Мои родителиобычные. Родители мужатоже.
А муж где? Дома остался?
Нет, покачала она головой. Ушёл.
Куда? не понял он. На тот свет, что ли?
Нет, почему. К к любовнице, короче. Мы расстались. Полгода как. Или уже больше.
Он вгляделся в неё.
Что значитрасстались?
То и значит. Он ушёл, я осталась. Развод я ему дала, правда, только когда он перестал Настюхину долю квартиры отжимать. Собственников троена троих и делить. А он мне начал мозги пудритьмол, давай, продадим, и я возьму себе свою долю и Настину, тебе норм, а ей всё равно уезжать. А с ней потом разберёмся как-нибудь. Ага, разобрался бы он, как же. Только с одной своей третью я бы ей ни в жизни жильё не купила. И договорилисья квартиру покупаю, он деньги на жизнь даёт. Так и записали. Боюсь теперь, как бы он не прослышал, что я пропала, и Настю совсем без денег не оставил. Стипендия-то не бог весть какая.
Я не могу сказать, что всё понял, но это нужно запить, покачал он головой и снова протянул ей флягу.
Потом сам тоже глотнул. И снова достал персиков.
Чего тут понимать? Была б моя воля, рванула бы домой.
Погодите. Я так понял, что муж ваш пошёл куда-то далеко, и там ему хорошо, но вы обязали его содержать вашу с ним дочь.
Точно. Пока не выучится и не начнёт работать.
То есть она у вас не брошена, так?
Так.
А кто ещё у вас есть?
Родители. Слава богу, живы. За ними так-то мой брат присматривает. Он младше на два года.
И хорошо, кивнул он. Давайте пить за то, чтобы все наши близкие были живы.
Давайте.
Фляга, потом снова персик.
То есть, получается, что никто без вас голодный не плачет? уточнил он.
Вроде не должен. У меня даже кота нет. Хотела завести, а теперь рада, что не успела. Только цветы, но их, наверное, мама уже к себе забрала. Цветы, в горшках. Дома растут, пояснила она в ответ на недоумённый взгляд.
Так значит, вы свободны, заметил он. Мужу вашему вы не нужны, отец и брат за вами сюда не дотянутся.
Больно им это надо!
Значит, вы вольны делать с собой и не только с собой всё, что душе вашей угодно.
Уж конечно. Почему я тогда еду неведомо куда на каком-то коне? Ношу какие-то дрянные тряпки? Спору нет, они хорошо сшиты, и хорошо на мне сидят, но я-то привыкла к другому!
Потому, что так угодно высшим силам? предложил он вариант.
Не знаю ничего про высшие силы.
Наслышан, улыбнулся он. Вы немало поразили этим Магнуса Амброджо. Но поверьте, не всё в мире подвластно нам и нашим желаниям. Я достаточно долго бился головой о стены, пока не принял как данность эту простую мысль.
Она вздохнула.
Если даже вы, протянула руку, он дал ей флягу. А у вас есть дети?
Есть, трое. У меня даже внуки есть, усмехнулся он.
По вам не скажешь.
Так я маг, не из последних. Хорошо сохранился. Вам, к слову, тоже ваших лет не дашь.
Это всё ваши ужасные условия жизни, пробурчала она. У вас сыновья или дочери?
Дочь и два сына. Дочь давно и хорошо замужем на материке. Старший сын женат, младшийпока ещё нет.
А ваша супруга?
Увы. Умерла в родах шестнадцать лет назад.
И вы не нашли новую.
Как-то не до того было.
И когда мы отыщем эту хрень для господина Лиса, вы отправитесь к детям?
Господин Лис? Отлично. Намного изящнее, чем прозвал его в своё время я. Но да, вы правыу меня множество дел, они меня ждут. Господин, как вы сказали, Лис заставил меня дать клятву, но она обоюдоостраякогда условие будет выполнено, мы друг от друга освободимся, и я отправлюсь восвояси.
А как вы его называли?
Рыжий Червяк. Но сейчас он уже не червяк, нет. Он не меньше, чем ядовитая змея. Такая, знаете, небольшая яркая змейка, которая так хорошо умеет прятаться, что её и не видно, пока она не набросится и не укусит. Но Листоже хорошо. Кстати, я припоминаю, что вы обещали рассказать некую занимательную историю. Сегодня уже определённо не до того, но завтра и дальше это будет очень нужно.
Вот прямо нужно?
Да, чтобы держать вместе наших сотоварищей. Поучения и молитвы им не интересны, а историю они станут слушать охотно, уверяю вас. И служки, и монахи, и моя молодёжь. Они не читают книг, зато любят байки.
Хорошо, я подумаю.
Не бойтесь, вас будут слушать.
Господин Фалько, я так-то полтора десятка лет преподавала, прежде чем уйти в музей, сообщила она. И у меня были не только уроки на двадцать человек, но и поточные лекции.
Что вы делали? Вы были учителем? ну хоть чем-то она его удивила!
Именно.
И чему вы учили?
Истории и философии.
Вы учили юных девушек?
Не только. Всех подряд. И детей, и постарше, и мальчиков, и девочек. И взрослых тоже.
Скажите, а что же ваш муж? Он отпускал вас читать лекции?
А что ему оставалось? Деньги-то не лишние!
В его глазах билось «Не верю». Наверное, он представлял таких преподавателей почтенными старцами в хламидах вроде статуи Геродота. И совершенно точно не мог предположить, что жизнь преподавателяэто вовсе не возвышенное и прекрасное, а нечто невнятное, складывающееся из понятий «часы», «годовая нагрузка», «учебный план», «рабочая программа», «учебно-методический комплекс» и прочая хрень, здесь казавшаяся абсолютно фантастической. И что мало какой мужик всё это вывезетда ещё за те деньги, которые платят за такую работу.
Поэтому она встала, поблагодарила его за вечер и попыталась откланяться.
Госпожа мояначал он.
Я не заблужусь, моя палатка вон там.
И в кусты ещё надо. Он там остро лишний.
Уснёте?
Вполне.
Тогда доброй ночи.
А вы?
Сейчас моя стража. Ещё через полчаса разбужу брата Василио.
3. Лизавета рассказывает историю
Наутро их подняла Крыскавещи-то у неё тут оставались. Бесцеремонно растолкала и сообщила, что завтрак через полчаса, а шатёр уже нужно убирать.
Болело всё тело. Как будто ударная доза спорта после полугода лежания на диване. По правде говоря, так и былотанцы нагрузка, конечно, но совсем не на те мышцы, на которые конь. И ведь сейчас снова на него забираться, а Лизавета сомневалась, поднимет ли она хоть одну ногу. И ночь на жестком тоже радости телу не добавила.
Но пришлось выбраться наружу, умываться, причёсываться, заплетать Тилечку. В кустах можно было ходить в рубахе, без дублета, и хорошенько растянутьсянасколько позволило тело. Тилечке она посоветовала сделать то же самое, у девочки после вчерашнего болели ноги, мышцы пресса и что-то ещё.
После переживаний минувшей ночи Тилечка, обычно весёлая, молчала. Никак не реагировала на подколки молодёжи, когда ей с шуточками передали кусок хлеба с вяленым мясомпросто поблагодарила.
Лизавета же отметила, что раньше, дома, после такого дня, такого вечера и такой ночи она бы себя долго по кусочкам собирала. А сейчас хотя бы голова не болит, и то хорошо.
Лагерь собран, вещи упакованы. Конь Огонёк готов идти дальше и тащить её на своей мощной спине.
Попытка поднять ногу не удаласьбыло слишком больно. Втораятоже.
Госпожа моя, позвольте мне.
Сокол. Свеж и бодр, будто не болтал с ней полночи, не пил и не дежурил потом.
Вы заберётесь туда вместо меня? усмехнулась она.
Ураган мне этого не простит, вернул он усмешку.
Ураганом звался его коньизящный вороной красавец, и разом с тем злобный зверь, который позволял приближаться к себе только хозяину. Он сам его кормил, поил и чистил, во всяком случаевчера было так.