Знаете, мне кажется что обратно, на Новорижское шоссе, было бы лучше. У меня сыновья, собака. Начинать все снова, ни малейшего желания. Какая ни есть, но моя жизньмоя. Что то в ней менять не вижу смысла. Да и за сыновьями присмотреть
К сожалению это невозможно, долго объяснять почему. С сыновьями вашими все будет в порядке, они уже взрослые. У вас будет два внука и две внучки. Правнуков я не смотрел.
Гм. Ну и что вы тогда от меня хотите?
Я уже сказал, что хочу от вас изменений реальности. Если мы договорились, то выберите дату, в которой хотите оказаться. Можно вас и в младенца поместить, но у меня нет цели над вами издеваться. Выбирайте не ближе двадцати лет до даты вашей кончины.
И что, так сразу переместите? А подгрузить мне в мозг базы? Под разгоном? Что ж я, как последний лох, без разгона?
Мне нравится, что вы пытаетесь шутить. У вас будет Линия Доставки. Без разгона. Этого более чем достаточно. Что это такоеразберетесь. Назовите дату.
Мне нужно подумать
Тогда я вас оставлю. Надумаетескажите дату громко. И вы перенесетесь. Прощайте.
Курить здесь можно?
Рядом с креслом вдруг появился столик, на котором стояла пепельница, лежала пачка моих сигарет и зажигалка.
Привычки, Антон Владимирович, неистребимы. Вы даже в виде электронной матрицы хотите курить. Делайте что хотите. Будете готовы, скажите дату.
Собеседник исчез. Вот был, и нет его.
А я закурил и задумался.
Ну нихера себе! Отправляйтесь в прошлое, меняйте реальность. Бред. Но сигарета вроде настоящая Я никогда не хотел прожить новую жизнь. Да и вообще, мне все время казалось, что самое интересное еще предстоит.
Ну что за уроды? Помер и помер. Нет, давай, меняй историю. Хрен вам по всей морде! Изо всех сил постараюсь, чтоб основные события произошли! Нашли себе подопытного клоуна!
Что, спасать Советский Союз? Не, не спасти. Здание, построенное по дурному проекту, рано или поздно рухнет. Я вообще плохо себе представляю, что такого можно сделать, чтоб прям Союз сохранился Вроде бы даже самые упоротые уже потихоньку начинают писать, что не от тех избавились. Что сбросить балласт было конечно нужно. Отделится от нахлебников. Но Горбачева, все равно расстрелять. Как же они, без расстрелов то?
Можно подправить свое прошлое
И когда подправлять? Вот в когда бы мне хотелось? В школьника? Фи Мне нужно будет сражаться не за изменения реальности, а, прежде всего, с маменькой. И бесправная школота эту битву поиграет. Вместе со всем своим послезнанием
Как только мне исполнилось восемнадцать, я ушел из дома. А до этого времени вообще ни о чем всерьез не задумывался, и жил по родительскому плану. Правда, ушел я в армию, больше бежать было некуда. Та история меня конечно здорово переломала. Только в армии и спасся.
Армия? Нуууу Прапорщик Подопригора гандон штопаный уродИ что мне там исправлять? Если быть беспристрастным, вся эта беготня с оружием, под руководством двух больных на всю голову прапорщиков, сильно помогла мне в дальнейшем. Хотя бы с точки зрения здоровья. Да и служил я в тихой Эстонии. Предварительно закончил водительские курсы. Маменька и здесь вмешалась. С военкомом она дружила и выбрала мне, с ее точки зрения, самый комфортный вариант. А не идти а что выиграю? Раз все по второму разу, то просто пропущу я армию. Пусть её.
Институт? Институт я, естественно, выбрал сам. Наиболее далекий от сферы деятельности родителей. И после армии без труда поступил.
И что, опять сидеть на лекциях? Ходить со всеми на овощебазу?
Но, если по честному, первый курс я до сих пор вспоминаю с теплой ностальгией. Я отслужил два года и учился в институте. Был безумно влюблен в однокурсницу, которая вроде бы даже отвечала мне взаимностью. Планировал женитьбу. Жизнь была радостной, понятной и предсказуемой. Прямо в стиле соцреализма. Будущее выглядело близким, реальным и, ясное дело, счастливым.
На втором курсе любимая послала меня далеко и навсегда. Я взялся страдать. Да так художественно страдал, что не было отбоя от утешительниц. Увлекся питерским андеграундом и музыкой. Дальнейшая учеба прошла под девизомсекс, бухло и рок-н-ролл
После института перебрался в Москву. Там то я понял, что такое профессиональная музыка и настоящие деньги. И осознал, что нужно выбрать что то одно. Да и выбора, по сути, не было. Музыкант я былтак себе.
Тогда я, как уверял сам себявременно, завязал с рок-н-роллом. И ввязался в свою первую авантюру с поставкой нефтепродуктов. А дальше все неразрывно цеплялось одно за другое, пока не привело меня в джип на Новорижском шоссе.
Семья у меня была замечательная. До нелепой смерти жены, я всерьез считал себя счастливчиком. Страшно гордился, да и горжусь, женой и сыновьями.
Ну и что мне править в своей жизни? Не ехать с женой кататься в горы? Но это было в две тысячи четырнадцатом
Нет, как у всякого человека, у меня есть то, что вспоминается со стыдом. Это, как правило, совершеннейшая ерунда. Но воспоминать почему то мучительно. Однако из за пары неудачных фраз переносится в прошлое просто нелепо.
А пепельница тоне заполняется! Я уж полпачки выкурил Ха! И сигареты не кончаются Технологии будущего, понимаешь
Итак. Что и когда менять? Отец погиб когда я служил в армии. Это можно предотвратить? Ту авариюда. А вот гибель отцасомневаюсь. Ох, не зря он так жил, те несколько лет перед смертью. Он ее искал Ну и что я могу сделать? Нда
По большему счету, в плавном течении моей бурной жизни есть четыре выпавших года. После того как я в начале второго курса расстался (ну-да, ну-да, она со мной) с Максимовой, я откровенно маялся фигней. Пока не попал в Москву. А вокруг тогда происходило много всего занятного. Прожить это время снова будет наверное интересно
Ну вот. Определился.
Я потушил сигарету. И произнес в пустоту:
«Тридцать первое Августа тысяча девятьсот восемьдесят шестого года. Утро.».
Сознание угасло.
Глава 2
Вокруг стоял гул. Кто то энергично толкал меня в плечо.
Тоха, бля! Просыпайся давай! Через пол часа приземляемся, а ты как мертвый.
Я открыл глаза. Усатый, смутно знакомый брюнет лет двадцати пяти, тряс меня как мешок. Я сидел в кресле возле иллюминатора. Брюнет сидел в соседнем кресле.
Ты кто? спросил я.
Вокруг раздался гогот. Я огляделся. Я находился в самолете. Через проход ржали два парня в странной униформе защитного цвета. На груди красная эмблема ВССО. Из за кресла спереди высунулась хорошо знакомая рожа:
Гыыы, Тоха!!Не каждый признается что онГолубь!
Словив леща от моего соседа, голова исчезла.
Фил!!! Филипп Каганов. Мой институтский приятель. А тряс меня Серега Голубев, по кличке Голубь. А через проход сидят Ермак и Кока. И во всех соседних креслах самолетасидит студенческий строительный отряд «Юность». Возвращается в Ленинград из Казахстана. Ё-МАЁ!!! Память забавная штука. Я помнил, что тридцать первого августа, вечером, поехал с курсом в колхоз, на картошку. А вот то, что утром прилетел из Омска, до которого мы всю ночь ехали на автобусенапрочь забыл.
Серега поправил воротник моей куртки:
Ты, спишь и спишь, еду проспал. Я уж волноваться начал. Может плохо, думаю
Откинувшись в кресле, закрыл глаза. Я думал оказаться в общаге. Нужно собраться!
Пойду, отолью.
Мы сидели в хвосте. Так что туалеты рядом. А самолет у нас какой, интересно? И не спросишь!
В отсеке после салона стоялидве стюардессы лет тридцатитридцати пяти. Ничего такие. Ноги, попки. Встретили меня суровыми взглядами.
Проспал обед, парень? Все уже. Скоро посадка.
Мне бы в туалет!
Стюардессы посторонились.
Я запер дверь и посмотрел в зеркало. Худощавый юнец. Обгорелое на солнце лицо. Выгоревшие волосы почти до плеч, и редеющие на макушке. Худой и страшно молодой. Мне на днях исполнилось двадцать три. То-то стюры на меня ноль внимания. Внешне я им никто. Не возможный партнер, а в дети гожусь. Да и этому парню, в зеркале, эти старые клячи неинтересны
А я давно привык, что стюардессы со мной предупредительны и услужливы. И тут меня накрыло. Захлопнул крышку унитаза, сел, и сжал руками голову. Хотелось громко завыть.
Из Москвы 21 века, из дома на берегу Москва-реки, в воняющий потом и керосином салон советского самолетаэто жесть. В жизни не чувствовал такого отчаяния. Все с начала? Нахера!?