Одновременно с этим Александр Михайлович не был уверен в том, что и Рокоссовский за короткий срок сумеет разгромить окруженного Паулюса. Уж слишком сложной и трудной казалась ему эта задача. И тут Василевский проявил себя не как представитель Ставки, действующий на определенном направлении советско-германского фронта, а как начальник Генерального штаба, посчитавший, что можно пожертвовать частью узора замысла ради сохранения целого.
Я полностью с вами согласен, товарищ Васильев. Получив свежую армию, Еремин наверняка сумеет остановить противника и не допустит снятия окружения Паулюса.
Но тогда под большим вопросом возможность проведения операции «Сатурн», тотчас напомнил генералу Сталин. Потеряв время с уничтожением немецкой группировки под Сталинградом, мы позволим противнику отвести свои войска с Кавказа.
Да, это наверняка обернется срывом сроков начала «Сатурна», но мы с самого начала не исключали такого поворота дела. Слишком огромен масштаб этой операции, и, как вариант, была разработана операция «Малый Сатурн».
Значит, решено, после небольшого раздумья произнес Сталин. Сообщите Костину о принятом нами решении.
Будет лучше, если это сделаете вы, товарищ Васильев.
Почему? Думаете, он откажется подчиниться представителю Ставки?
Нет. Но он уже начал подготовку операции «Кольцо» и наверняка попытается оспорить это решение, посчитав, что оно исходит лично от меня. Прошу понять меня правильно.
Хорошо, товарищ Михайлов, я позвоню Костину, холодно прогудела трубка телефона, прежде чем замолчать.
Сталин никогда не откладывал неприятные дела в долгий ящик, и вскоре в ставке Рокоссовского раздался звонок по ВЧ. После обмена обычными приветствиями Верховный задал генералу неожиданный вопрос:
Скажите, как у вас обстоят дела с товарищем Михайловым? Нет ли проблем с взаимопониманием, учитывая его пост?
Нет, товарищ Васильев. С товарищем Михайловым мы работаем дружно. Он полностью одобрил предложенный нами план операции «Кольцо», к осуществлению которой собираемся приступить в ближайшие сутки, сразу после подхода армии Родионова.
Вынужден сообщить вам неприятное известие. В связи с резким ухудшением обстановки у товарища Еремина решено передать ему армию Родионова и временно отказаться от проведения операции «Кольцо». Ведь имеющимися у вас силами провести её вы не сможете.
Я категорически не согласен с передачей армии Родионова Еремину. Немцы незначительно потеснили его войска, и он может остановить их, если не на Аксае, то на Мышкове точно. Переброска мотопехоты в нынешних условиях затруднительна, и длинного броска танков противника не будет. У Еремина будет время для создания обороны.
Товарищ Михайлов не совсем уверен в том, что Еремин успеет создать оборону на Мышкове и остановит там немцев, доверительно сообщил Верховный Рокоссовскому. Ведь против него действует ваш старый знакомый фельдмаршал Манштейн. Один из лучших полководцев Гитлера, мастер преподносить неожиданные действия и неприятные сюрпризы. Мы с товарищем Михайловом считаем, что, опираясь на армию Родионова, Еремин сумеет не допустить прорыв немцев на помощь окруженному Паулюсу и деблокировать его армию.
Товарищ Васильев, взмолился Рокоссовский, оставьте нам армию Родионова, и мы успеем уничтожить противника до подхода немцев к реке Мышкова. Мы разгромим Паулюса, и немцам некого будет спасать.
Это слишком ответственное и вместе с тем рискованное заявление, товарищ Костин. Слишком много зависит от того, сумеем ли мы разгромить окруженные немецкие войска или нет.
Я и мой штаб ручаемся за благополучный исход операции, товарищ Васильев. Мои прежние действия на посту командующего фронтом и представителя Ставки позволяют мне так говорить. Мы разобьем Паулюса в короткий срок, если нам будет оставлена армия генерала Родионова, отчеканил Рокоссовский, и в воздухе повисла тишина.
Кто-либо другой на месте генерала, желая добиться нужного результата, продолжил бы добавлять и добавлять аргументов и фактов в разговоре с Верховным, но Рокоссовский не стал этого делать. Хорошо изучив манеру его разговора, он честно выложил перед Сталиным свой главный козырь и теперь терпеливо ждал, какое решение он примет.
Прежде всего, я хочу сказать, что полностью верю вам как боевому генералу, товарищ Костин, и все ваши успехи на посту командующего фронтом полностью подтверждают мое мнение о вас. Вы говорите, что приложите все силы, чтобы разгромить в кротчайший срок Паулюса, и я охотно верю, что вы сделаете все, чтобы выполнить данные обещания. Однако согласитесь, что в жизни бывает так, что внезапно возникшие обстоятельства не позволяют нам сдержать данное слово. Верно?
Да, товарищ Васильев, такое бывает, но в нашем случае все по-другому! начал комфронта, но вождь прервал его:
Повторяю, что я охотно верю вам, но в этом случае нам с товарищем Михайловы нужна стопроцентная гарантия того, что немцы не смогут деблокировать Паулюса. Ведь вы не можете дать такой гарантии.
Нет, не могу, честно признался Рокоссовский, на войне бывает всякое, что не укладывается в намеченные планы.
Вот видите, подхватил довольный Сталин. Кроме этого, разгром Паулюса носит не только военный, но и в большей мере политический характер. Уничтожение его армии под Сталинградом незамедлительно остудит горячие головы союзников и сторонников Гитлера, как на Дальнем Востоке, так и в Закавказье. Мы не можем упустить такой шанс, такой козырь из своих рук. Надеюсь, что вы меня понимаете.
Я вас понимаю, товарищ Васильев, с большой неохотой произнес Рокоссовский.
Я очень рад этому.
Однако я остаюсь при своем мнении, что мы сможем разгромить Паулюса за короткое время с помощью армии Родионова.
До свидания, больше с усмешкой, чем с неудовольствием произнес Сталин, и разговор закончился.
Подошедший к концу разговора командующего фронтом со Ставкой генерал Малинин сразу понял по обрывкам разговора и лицу Рокоссовского, что случилось что-то неприятное.
Что-то случилось, Константин Константинович? осторожно уточнил Малинин.
Случилось, хмуро ответил Рокоссовский. Накаркал ты, Михаил Сергеевич. В связи с прорывом немцами обороны 51-й армии у нас забирают 2-ю гвардейскую, отдают Еременко, и наше «Кольцо» накрывается медным тазом.
Глава IIIВозрождение надежды
Мнение о том, что Верховный Главнокомандующий относился к своим полководцам как к простым «винтикам», мало соответствовало действительности. Зная их сильные и слабые человеческие стороны, он пытался всячески влиять на них для пользы общего дела.
«Обрадовав» Рокоссовского изъятием у него 2-й гвардейской армии, Сталин поспешил хоть как-то уравновесить нанесенную обиду. На следующий день он позвонил командующему фронтом и поздравил его с высокой наградой, одним из вновь введенных Советским Союзом военных орденоворденом Суворова за номером один.
Награда, правда, давно была отписана Рокоссовскому и не вручалась по чисто технической причине, первоначальный вид ордена в металле не понравился вождю, и пришлось переделывать. Теперь, решив, что лучше поздно, чем никогда, Сталин решил порадовать молодого полководца, честно заслужившего эту награду прорывом блокады Ленинграда.
Рад сообщить вам радостную весть, товарищ Костин. По ходатайству Ставки Верховного Главнокомандования Президиум Верховного Совета СССР, за успешные действия в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками, наградил вас недавно учрежденным орденом Суворова первой степени. От всей души поздравляю вас с этой заслуженной наградой, товарищ Костин. Вы первый среди всех наших военных, кто удостоен этой высокой награды.
Голос Сталина был полон доброты и радости, и Рокоссовский моментально позабыл все вчерашние огорчения.
Огромное спасибо, товарищ Васильев, за столь высокую награду, однако хочу напомнить, что всеми своими успехами я обязан своему штабу, не преминул сказать комфронта, на что Верховный, усмехнувшись, ответил:
Не беспокойтесь. И товарищ Малинин, и товарищи Казаков и Орел не остались без наград. Соответствующий указ уже вам отправлен, но я посчитал нужным лично известить вас о высокой награде. Оценивая ваши действия, можно смело сказать, что вы если не современный Суворов, то Багратион наших дней точно.