Вы мне льстите, чуть улыбнулся Борисов.
Как назло балкон был пуст (собственно, поэтому Борисов сюда и вышел), и ощущение, что сейчас его изнасилуют прямо здесь, усиливалось с каждой секундой. При этом он не мог просто послать по маме и по папе, особенно по папе, саму Жаклин или предложить ей поработать ртом в ином ключе, благо рост как раз был подходящим.
Ничуть, у нас, цвергов, ценятся прямота и искренность!
Вот видите, как мало я знаю о цвергах.
Бокал с вином в руке оставался последней линией обороны (если не считать прыжка с балкона, разумеется). Едва Жаклин приблизится, облить ее, извиниться горячо, потом избежать риска присутствия при переодеваниитут должно быть легко, не настолько тут распущенные нравыи пока Жаклин меняет платье, улизнуть с бала или найти себе компанию, желательно таких же стариков, хотя это, скорее всего, будет слабым прикрытием. Едва Жаклин скажет, что похищает Борисова, как его сразу отпустят и даже обижаться не будут, чтобы угодить дочери Наместника.
Мысли эти пронеслись в голове Борисова, и он приготовился действовать.
Это потому, дорогой мой Аргус Филч, что вы сражались с врагами Империи и учились их побеждать, промурлыкал, почти буквально, сзади голос, вместо того, чтобы учиться этикету.
Баронесса Палмер, ответила Жаклин, стараясь звучать дипломатично.
Однако же глаза ее чуть сузились, а в голове прозвучала скрытая злоба. Обернувшись, Борисов понял, почему. Баронесса ну, можно сказать, что она была одета. Однако платье было таким облегающим, что не скрывало практически ничего, полностью повторяя формы тела.
Госпожа Жаклин, чуть присела и поклонилась баронесса. Вы сегодня очаровательны, как никогда.
Дочь Наместника еще сильнее прищурилась и сжала зубы. Еще бы, ловким маневром приветствия баронесса Палмер попутно явила Борисову потрясающий вид на свое декольте. Сам Борисов, правда, больше пялился на миниатюрные рожки на голове баронессы, пытаясь понять, украшение это или баронесса отчасти минотавр? Или, с учетом платья, какой-нибудь сатир? Сатиресса?
Скажите, баронесса, почему вы сегодня без мужа? попыталась уязвить ее Жаклин.
Сейчас он у стен Дафнии, служит Империи, улыбнулась баронесса в ответ, за что я его и люблю.
Улыбка ее была больше направлена на Борисова, и несла в себе откровенное приглашение, мол, люблю тех, кто служит Империи. Все это до известной степени озадачивало Борисова, ибо списать на обычное «друг Наместникаищем его внимания» уже не получалось. Лицом Филч был далеко не красавец, голосом тоже не вышел, титулами и подавно. Ну да, герой Империи с одним орденом, комендант нищей крепости на границе. Даже с учетом недавних доходов, собравшиеся к Наместнику превосходили его по знатности, влиянию, титулам и деньгам, однако же, это ничуть не остановило ни Жаклин, ни эту Палмер.
Вот и любите своего мужа! чуть топнула ногой Жаклин. А мне Аргус обещал танец!
Уже Аргус, подумал Борисов отстраненно.
Простите, госпожа Жаклин, но вы сами сказали, что цверги ценят прямоту и искренность, и я прямо и искренне скажу вам, что не обещал вам никакого танца.
Хватит и того, что первый танец он топтался с ней посреди зала, под внимательными взглядами собравшихся. Борисов еще попутно изображал неуклюжего старого вояку, не умеющего танцевать и, похоже, ошибся, никого это не отпугнуло.
Жаклин чуть покраснела, наклонила голову и удалилась торопливо.
Так вы ее сердце не завоюете, с блядской улыбкой на губах заявила баронесса.
Я старый солдат, и я не знаю слов любви, ввернул подходящую цитату Борисов.
Вы и правда прямы и искренни, словно цверг! засмеялась баронесса.
Смех, разумеется, был умелым, заставляющим чуть колыхаться выдающуюся грудь.
У вас не было в предках цвергов?
Нет, немного озадаченно ответил Борисов. Только люди.
Музыка в зале сменилась, зазвучало что-то быстрое и легкое, и платье баронессы изменилось в такт, сменило цвет и стало чуть короче.
Чистокровный человек? Это такая редкость в наше время в Империи, промурлыкала баронесса, придвигаясь ближе. Моя бабушка была человеком, и вы знаете, что с ней случилось?
Что?
Ее изнасиловал Демон Бездны, во время одного из их вторжений.
Ох уж эти демоны, пробормотал Борисов. Часто вторгаются?
Бывает. С тех пор у меня вот эти рожки, потрогайте, потрогайте, смелее!
Борисов потрогал, размышляя о том, что будет, если он поимеет баронессу. Обидится ли Наместник? Его дочь? Будут ли последствия с ее мужем? Как тут смотрят и относятся к супружеским изменам? Это только кажется, что можно сделать все незаметнона самом деле тут полно глаз и свидетелей, и косвенных намеков будет более чем достаточно.
И с тех пор меня восхищают военные, дающие отпор врагам, вбивающие демонам их зубы в глотку.
Да, как-то раз мы их побили, неосторожно признался Борисов.
Баронесса немедленно оказалась рядом, вжалась грудью в Борисова, а рука ее скользнула ниже, в интимную зону.
Может быть, вы не знаете слов любви, но их знаю я! горячо прошептала баронесса.
Надо бы спросить ее имя, подумал Борисов, но вслух сказал другое.
Здесь полно народу.
И вы знаете, как это заводит? прошептала Палмер в ухо Борисову.
Что будет, если нас увидят?
Никто не увидит.
Она потянула Борисова в сторону, к стене, и он увидел, что их точные копии остались стоять на балконе, словно бы о чем-то беседуя.
Нас не увидят и не услышат, ну же, команданте, расскажите мне о победе над демонами и займитесь любовью, усладите меня и сверху и снизу!
А как же ваш муж, баронесса? спросил Борисов.
Говорить про то, что мужу, наверное, нелегко с такой блядовитой женой, он не стал.
Для вас я просто Эмили, и муж поимел меня на этом самом балконе, перегнув через перила и придерживая только за ноги, было просто потрясающе!
Она уже, не стесняясь, раздевала Борисова, и платье ее укорачивалось прямо на глазах, демонстрируя то, что Эмили не носит ни лифчика, ни трусов.
Я немного нага, прошептала она.
Борисов хотел сказать, что и так это видит, но тут же сообразил, что речь идет о змеелюдях, нагах, а вовсе не о степени обнаженности баронессы.
И платье как вторая кожа, должно облегать, и должно быть второй кожей, которую всегда можно сбросить.
Бездействие Борисова ее, казалось, ничуть не смущало. Организм Филча уже выдал нужную реакцию, и Эмили ловко насадилась разгоряченным телом, охватила Борисова ногами сзади и уперлась спиной в стенку, задвигалась, чуть постанывая, и требовательно скомандовала.
Рассказывайте же! Рассказывайте, мой герой, и в подробностях!
Глава 22
Инцидент с баронессой не имел никаких последствий, в основном потому, что Борисов не потерял головы и постарался закончить все быстро. Эмили, в свою очередь, тоже управилась быстро, как раз благодаря потере этой самой головы. В финале она одной из рожек даже выщербила камень стены. Но к возвращению Жаклин они уже скользнули на место призраков, и потом Борисову всё же пришлось танцевать с дочкой Наместника.
От повторного сеанса секса, уже с Жаклин, его спасло только то, что торжество было посвящено ей, и просто так исчезнуть она не могла. От остальных дамочек, явно также полыхавших ниже пояса, Борисов тоже сумел ускользнуть, осознав опасность после «общения» с Эмили Палмер. В первопричинах подобного поведения ещё предстояло разобраться, а пока что Борисов остановился на простой формуле: реже появляться на подобного рода празднествах.
Эмили прислала страстную записку, с приглашением в гости, но Борисов не собирался навещать ее в замке Палмеров. Вот артефакт, создающий иллюзорных двойников и обеспечивающий невидимость и подавление звука, он с удовольствием бы купил, но, увы, это оказалась какая-то редкая вещь, да еще именная, привезенная бароном Палмером из его военных поездок. Баронесса намекала в разговоре, мол, приезжайте, дорогой комендант, попользуемся вместе, и даже прислала потом вышеупомянутую записку, но все это было не слишком интересно Борисову.
В Сойле имеются какие-нибудь магазины, где можно купить артефакты? спросил Борисов у управляющего дворцом Наместника.