Аргус Филч, двадцать пять лет, уже отслужил, спокойно ответил Борисов.
Трехглазый чуть повел гребнем, и один из рогатых, неожиданно ухватил Борисова за руку и вывернул ее. Сделано это было так быстро и ловко, что Борисов даже не успел защититься, и противопоставить силе рогатого он тоже ничего не сумел. Это было обидно, унизительно и тревожнокуда делось все, нажитое Борисовым непосильным трудом?
Татуировки нет, прорычал рогатый.
Дезертир, значит, произнес трехглазый.
Пятка копья врезалась Борисову в живот, и он задохнулся, согнулся от боли. Сверху прилетело еще, клоня Борисова к земле и тухлым нищим. Те скалились, ржали, хлопали себя по бокам и ляжкам, пихали друг друга в бок. Неподалеку, как отметил Борисов, останавливались прохожие, показывали на Борисова пальцами, и тоже смеялись.
Или уклонист, продолжал трехглазый лениво. Ловко придумал, спрятаться среди нищих, да пожопился, поди, магу заплатить, а?
Борисов молчал, пытаясь отдышаться, и прикидывая варианты. Выходила фигняни сбежать, ни отпора дать.
Впрочем, какая разница, подытожил трехглазый, Гурган, заруби это мясо.
Может, в рекруты его, командир?
Это первоуровневое говно? Да Империя больше на жратву и снарягу потратит. Руби, все по закону.
Свистнул меч, и боль пронзила Борисова. Мучительная, пылающая боль, впрочем, тут же исчезнувшая.
Ты че, рядовой, отброс жалеешь?
Сержант, клянусь Тавосом!
Новый свист, и новая боль, такая, что Борисов света невзвидел. Мучительная белая вспышка, и когда он открыл глаза, то увидел, что лежит на земле, а над ним стоят трое стражников, надо полагать?
Живучее говно, трехглазый сплюнул, прямо на Борисова. Давай его в барак, пусть радуетсяпоживет чуть дольше.
Копье кольнуло, и Борисов неохотно поднялся. Он ожидал новых ударов, но стражники, видимо, были ленивы, и не хотели его тащить никуда. Пришлось топать своими ногами, и надежда Борисова сбежать в толпе исчезла, едва появившисьтонкие, но прочные кандалы на ногах не давали ему даже шагать, как следует. Страж ржал и подпихивал в спину, отпускал оскорбления и подбадривал пинками.
В бараке было темно и затхло, внутри сидело примерно полтора десятка разных существ. Людьми из них были только двое, но Борисов не стал к ним спешить, сел отдельно у дальней стены. Попытки призвать Лобзик или силу Гандальва так и не дали результатов, и Борисов задумался. Дырки в стенах можно было не искать, явно сюда не добровольцев приводили, и наверняка, стены были или усилены, или их нельзя было сломать голыми руками, или тут применяли сторожевые заклинания.
Попытки придумать выход или хотя бы план побега ничего не дали, кроме головной боли. Да, Борисов не был томным неженкой, и много чего умел, но проблема заключалась в том, что сейчас ему требовались умения его гарема или магия Лобзика и Гандальвакоторые как раз и отсутствовали. Слова о рекрутах оставляли надеждуармия все же чуть свободнее, чем тюрьма, там шансов сбежать будет больше.
Жрите, да быстро! сообщило еще одно рыло, входя в барак.
Следом за ним еще два рылатеперь собачьихтащили огромный чан с полутеплой баландой, отвратительной на вид и запах. Ни миски, ни ложки у Борисова с собой не было, как, впрочем, и остальных, приходилось зачерпывать руками и хлебать, в общем, антисанитария цвела и пахла. После опустошения чана их вывели из барака и поставили нестройной толпой во дворе.
Ну что, уголовнички, уклонисты, дезертиры, убийцы, фальшивомонетчики и насильники, кто из вас хочет послужить Империи? насмешливым тоном сообщил коротышка.
Гоблин, наверное, решил Борисовтолько зеленый. Впрочем, маячившие за его спиной двое громил, каждый под три метра ростом, способны были перебить всех оказавшихся в бараке голыми руками, если потребуется. Понимали это и остальные, и никто не спешил прыгать на коротышку и играть в камикадзе.
Я хочу, вперед вышел один.
И я, присоединился второй.
Остальные стояли угрюмой толпой.
Тем, кто не хочет, гоблин задумался на мгновение, все равно придется послужить Империи. Искупить свои прегрешения кровью, и не думайте, что укол пальчика мечом тут сработает. Так, этих двоих добровольцевв Дафнию
Добровольцы застонали и охватили головы. Они явно хотели отказаться, но понимали, что их слова уже ничего не решат. Борисов наблюдал и слушал, все больше убеждаясь, что его занесло в иной мир. Очень неприятно занесло, но шансы еще оставались.
Остальныхраспределить по пограничным крепостям.
Борисову очень хотелось узнать условия «искупления кровью», но он молчал. Пускай Лобзика и не было, но холодным оружием Борисов тоже владел, вполне прилично, научился в Халкегинии. Шансы оставались, и даже если никто сейчас не спроситвсегда можно узнать на месте. Пограничные крепостиэто плохо, но и нравы там должны быть проще. Показать себя, порубать врагов этой непонятной Империи, и уже потом задавать вопросыне привлекая сейчас к себе внимания.
Бодрая, Кривое Ущелье, Ветреная, Серп, пошел вдоль толпы помощник гоблина, словно произнося детскую считалочку.
Борисову выпала Ветреная, что он встретил довольно спокойно, так как все равно не знал, что это такое и какие там условия.
Ну что, смертнички, встали? с насмешкой спросил гоблин. Поздравляю, вы теперь в армии нашей доблестной Империи, и получили право умереть за нашего обожаемого Императора! Распихайте это мясо по транспортам, да отправляйте, пусть на месте думают, куда их потратить.
Глава 2
Путешествие в крепость Ветреную было утомительным и скучным. Все вместе они сидели в одном транспортеогромной телеге, которую тащили какие-то огромные зверии Борисов слушал реплики соседей, но ничего особо нового не узнал. Империя какая-то, с кем-то воюет, правда, упоминание загадочных «детей богов» настораживало, но упоминание было таким обыденным, что Федор Михайлович предпочел помалкивать.
Название крепости стало понятным, едва началась выгрузка из транспорта. В ущелье завывал ветер, бил в лицо, забирался под одежду и холодил. Крепость, насколько мог рассмотреть Борисов, была разделена на две половинки, лепившиеся к стенам ущелья, и половинки эти были соединены каменными мостами и галереями сверху. В результате получался своеобразный туннель, по которому должны были бежать атакующие, если они желали добраться до ворот.
При этом башни на стенах, галереи и мостки внутри двух половинок завивались спиралями, причем против хода атакующих, так, чтобы тем было неудобно прикрываться щитами. В результате получалось, что нападающим надо было или ломать стены, под огнем со стен, или непрерывно бежать под обстреломвплоть до самого конца, огромных башен, по обе стороны туннеля.
Ну что встали? подошел к ним некто.
Огромный, зеленокожий, клыкастый и мышцатый, украшенный шрамами, он обшаривал взглядом новоприбывших (вместе с Борисовым их было семеро), словно ища следы недовольства на лицах.
Ждем приказов, сэр! крикнул Борисов.
Хоть кто-то с мозгами, последовало сердито-одобрительное. Запомните, мясо, меня зовут Мыгр, и лучше вам не ошибаться. Ни в моем имени, ни в своих действиях! Ты!
Рука его ткнула в сторону Борисова.
Аргус Филч, сэр! закричал тот.
Назначаешься десятником над этим мясом! Их ошибкитвои ошибки, понял?
Да, сэр!
Тогда за мной, проворчал Мыгр, разворачиваясь и топая прочь.
Борисов посмотрел на остальных, но те не стали устраивать сцен и потопали. Может, у кого-то и мелькали мысли о побеге, но вокруг было полно народу с оружиемразличных рас и внешностейи до выезда через вторые ворота было далековато.
Теперь Борисов видел, что ущелье все же перегороженонизкой стеной, и пробежавшим через туннель не удалось бы просто удрать прочь. Начни они штурм низенькой стеныим в спину ударили бы с двух половинок крепости. Если же атакующие попробуют выломать ворота в половинки крепости, то им в спину ударят уже со стенки.
Также, на свободном пространстве располагались плацы и тренировочные площадки, где сейчас, собственно тренировались и маршировали еще типы с оружием. Никакого жилья или укрытий, один голый камень вокруг, жаркое солнце и надрывающиеся, кричащие сержанты. Возможно, их тут звали по-другому, но в сущности, это были армейские сержантыкак и Мыгр.