Третий из пришедших ни слова не говоря через уже осевший сугроб к забору пробрался и стал штакетины отворачивать. Одну оторвал, за другую принялся.
Мужики, уходите. Добром прошу. Иван не повышая голоса проронил. Курком щелкнул.
Покинула своё местопребывания ещё одна штакетина.
Который на дом Ваньки показывал продолжал калитку трясти. Вот-вот уже она поддастся
Ты, давай, не пугай нас своим ружьишкой! Мы счас тебе его в одно место засунем! зло шипел облитый.
Запор на калитке не выдержал, и она распахнулась. Пришедшие мужики во двор кинулись.
Иван увещевать их бросил и под ноги им картечью выстрелил. Мужики на секунду затормозили, а потом опять вперёд двинулись.
Ну, сами напросились. шепнул себе под нос Иван и из второго ствола по ногам облитому саданул.
Тот дико заорал, на землю свалился. Иван же ружье в снег откинул и револьвер из кармана выхватил. Быстро так это все у него получилось.
Пошли отсюда, суки! громко гаркнул Ванька на мужиков.
Те, видя, что он не шутит, подхватили орущего друга и бочком со двора убрались. Выйдя на улицу, чуть у оставленных ведер остановились, ногами их опрокинули и вверх по улице раненого потащили.
Погоди, скоро мы вернемся! прокричал один.
Раненый попеременно выл и крыл матом.
Ванька подобрал ружье, прислонил его к стене дома.
Надо калитку поправить и ответку от мужиков ждать. Эти точно вернуться. Узнал он приходивших. Пересекался он как-то уже с этой компанией.
В Швейцарии тоже "немка".
Глава 19 Беспорядки в Вятской губернии
Сарапул наутро после беспорядков.
Вятский губернатор второй день места себе не находил По своему кабинету как тигр бенгальский метался
Хотел сделать как лучше, а получилась целая беда. Кто ж думал, что вылитый в реку спирт на льду останется, целое озеро образует. Вот и лакомятся до отвала сейчас жители города и окрестных деревень. Сто лет пройдет, а эти события вспоминать будут
Добило господина губернатора сообщение из уездного Сарапула. Там народ про события в Вятке прознал, такого же праздника себе возжелал и понеслось
Солдаты из размещенного там 166го запасного пехотного полка напали на пивной склад Александрова, хранящимся там по самые брови налились, вошли в раж и начали в городе магазины громить. Местное население их поддержало. Кто-то кликнул клич тюрьму штурмовать. Почему и нет? Пьяным море по колено. Захватили тюрьму, выпустили на волю всех находящихся в ней заключенных. Они тоже во всенародном празднике по полной программе отметились.
К вечеру в Сарапуле уже полыхало здание окружного суда. Языки пламени до самых небес поднимались, а искры по всему городу летели. Такого, конечно не было, но именно так в сообщении господину вятскому губернатору значилось. Весьма витиевато оно было составлено. Старалось местное начальство.
Вместе с судом сожгли ещё винокуренный завод Бодалева. Имеющуюся в наличии его продукцию перед этим употребили по назначению и по домам растащили.
Почему бы и тюремные корпуса не сжечь? Всё равно они сейчас пустые стоят, сидельцы то в погромах участвуют и душеньку свою радуют. Сожгли и тюрьму. Не жалко, не свояказенная.
Даже дом тюремного священника ироды не пожалели. От него тоже кроме головешек ничего не осталось.
Как сообщали губернатору сарапульские властипогибшими числят они сейчас тридцать семь человек, двадцать серьезно раненых. Синяки с шишками никто не считал. Много пропавших без вести.
Пришлось к господину губернатору даже врача из губернской земской больницы приглашать. Иван Афанасьевич его от апоплексического удара и спасал. Как уж умелвсё равно больше врачей в Вятке не осталось. Всех «немка» выкосила.
Стремительному ухудшению здоровья господина губернатора способствовало и то, что в течение часа пришли ещё сообщения о пьяных беспорядках из Глазова, Слободского и Елабуги. Вятчане как с ума посходили. Наверное, после «немки» в их головах непорядок образовался и для всеобщего сумасшествия лишь небольшой толчок требовался.
В Глазове даже земскую больницу сожглииз-за неё де люди и болели. Большего мракобесия и придумать было невозможно.
По распоряжению господина полицмейстера в Вятке в спиртовое озеро опять и керосин лили, и дёготь спускали, а народ всё равно из него черпал, черпал, черпал.
Некоторые прямо на льду лежали и разлитый спирт как собаки лакали. Всё им нипочем, хоть и холодновато было. Не месяц май.
Опять же по приказу господина полицмейстера, губернатор то болен, с завода В.А.Шмелевой прямо в речку Хлыновку сто шестьдесят две бочки пива выпустили. Памятуя печальный опыт проруби на льду прорубили, а то бы кроме спиртового озера ещё пивное в Вятке возникло.
В колониальных магазинах города полицейские по приказу губернской власти все бутылки с вином перебили. Владельцы торговых точек волосы на своих головах дралиущербу то было на многие десятки тысяч рублей. Правда, не довоенных, но всё равно на порядочную сумму.
Ванька Воробьев о всем этом не знал. У него свои проблемы были. С ними бы разобраться.
Довольно быстро, часа так через полтора на Больше-Хлыновской мстители появились. Ну, за того подстеленного Иваном мужика. Сам мужик был и виноват в своем ранении, но у пришедших было совсем другое мнение.
Было их не так чтобы уж и многочеловек пятнадцать, но Ваньке и сестрам этого за глаза хватит. Все были изрядно пьяны, сильно злы и жаждали справедливости. Половина имела в руках охотничьи ружья, а остальные были вооружены кто чем. Преобладали дубины, а кое-кто и просто ножиком перед собой помахивал. Демонстрировал, как он ненавистного Ваньку резать на мелкие кусочки будет.
Иван сестрам приказал, как толпа к забору подойдет, стрелять по тем, кто с ружьями. Издали не палитьвсё равно не попадут. Распределил зоны ответственности, чтобы по одному и тому же мужику с ружьем все четверо враз не вдарили. Из окон сестрицам не велено было высовываться, а бить из глубины комнаты через распахнутые оконные створкивсё равно пришедшие будут у них как на ладошке.
Пьяная гомонящая компания приблизилась к дому терпимости, у запертой калитки сгрудилась. Орать началитипа, выходи, подлый трус
Ванька то калитку отремонтировал, штакетины обратно к прожилинам прибил. Перед забором ещё несколько капканов в снегу замаскировал. Разжился он ими в соседнем пустовавшем доме.
По сигналу Ивана враз четыре ствола картечью и вдарили. Через секунду это ещё раз повторилось. На первые моменты отражения штурма Ванька сестрам велел двустволки использовать, а кроме этого у каждой ещё по паре одностволок было да плюс обрезы. От бригады Федора из Бакулей много огнестрельного оружия осталось. Вот и пригодилось оно Воробьевым на второй день распития спиртового озера.
Пока сестрицы из приготовленных ружей ещё по паре раз шмальнули Ванька перезарядился. Ему уж больше стрелять не потребовалось. Хоть от сестер больше шума было чем урона, но штурмующим публичный дом и этого хватило. Несколько нападавших уже бежали подальше от такого гостеприимства по улице, а большая половина, кто лежал, кто сидел на утоптанной площадке перед калиткой.
Кто-то что-то из них, наверное, и говорил или кричал, но Ванька и сестры почти ничего не слышалинесколько их слух после стрельбы из глубины комнат снизился.
Отбежавшие от дома терпимости постояли немного в сторонке, а потом несмело один из них обратно к калиточке и двинулся. Руками над головой махал и орал что-то. Ванька разобрал наконец, что просил он больше не стрелять. Сейчас они своих раненых заберут и уйдут. Кричал махавший руками, что всё они поняли и больше сюда дорогу забудут.
Не сильно Иван ему верил, но пострадавших забрать разрешил. Только оружие пусть у калитки оставят, а то у Воробьевых на всех свинца хватит
Сарапульские пожарные.
Глава 20 «Дикий» поезд
Вот на таких поездах с фронта домой солдаты ехали
На перрон Петербургского вокзала Вятки попыхивая парами не спешно вкатывался поезд. По нынешним временам событие не частоеиз-за «немки» регулярное пассажирское сообщение в империи было приостановлено. Так, иногда пройдет состав с военными грузами и опять рельсы снежком заметает