Через пару часов монгольские послы приехали за моим ответом их Батухану.
Убить их может, государь? предложил десятник моих телохранителей. Всё равно миром с ними мы никак не разойдёмся!
Я отрицательно покивал головой. Расшаркиваться с послами я был не намерен, но и убивать послов тоже не собирался. Нам с монголами по соседству не один десяток лет предстоит прожить и волейневолей придётся както обмениваться дипломатическими миссиями. Это просто азбучная истина, если не будут общаться дипломаты, то значит обязательно за дело возьмутся военноначальники и будут решать все вопросы привычным им силовым, кровавым способом. Сейчас, конечно, никакая дипломатия не спасёт нас от боевых действий, нынешний разговор с послами должен стать хорошим заделом на будущее.
Монголы гордо восседали на своих приземистых, но очень выносливых и неприхотливых лошадях. На них были одеты длинные кафтаны с меховой подложкой, расшитые цветными затейливыми китайскими узорами из шёлковых полосок и золотистых ниток. Головными уборами им служили практичные и одновременно шикарные меховые собольи шапки. А изпод шапок у них, ниспадали сплетённые чёрные косы. У каждого посла, как у славянских замужних баб, было по две косы. Эта причёска вызывала у всех встречных русских ехидное зубоскальство, мои телохранители не стали исключением.
Кто этих чувырл, интересно, замуж взял?! захрюкали от смеха бойцы, стоило им поближе рассмотреть подъехавших монголов.
Слепцыкто ещё! У этихто, посмотри, с глазами совсем плохо, а у ихних мужей, они, видать, вообще закрылись! поддержал смех товарища какойто остряк. К всеобщему веселью присоединились корпусные воеводы, что меня напрочь вывело из себя.
А ну смирно! повернув шею, я прикрикнул на развеселившихся не в меру телохранителей. Слышали пословицу«хорошо смеётся тот, кто смеётся последним»? Вот и помалкивайте до поры, до времени! А то, как бы вашим жёнками плакать не пришлось! Весельчаки хреновы! Или вам Калки, Рязани и Коломны мало показалось? Мы и так уже достаточно вороньё с волками попотчевали русским мясом!
Со своим страстным спичем я обращался к телохранителям, но за глаза вразумлял, в первую очередь, воевод. Первые, удачно для нас закончившиеся боестолкновения, слишком уж настроили их на оптимистичный лад. Разоружённые охраной монголы вскоре вплотную подъехали. Бодро соскочив с коней, они на своих кривых ногах приняли на снегу смешную, раскоряченную позу. Но после моей отповеди никто из окружения не то, что смеятьсяпискнуть не посмел, даже тени улыбки не пробежало ни по одной физиономии.
Монголы, своими диковатыми лицами со скошенными глазами, внимательно разглядывали всё вокруг себя. Они всматривались не только в моё лицо, но и подмечали настрой и, как мне показалось, в целом умственное развитие, если можно так сказать, моего окружения. Я сделал такой на первый взгляд парадоксальный вывод, внимательно отслеживая заинтересованные, оценивающие взгляды, что послы из-под тишка бросали на моих воевод. Они словно пытались понять, что собой представляют мои военноначальники. Кто ониэтакие рубаки или вдумчивые, хитрые стратеги, что от них следует ожидатьпрямого, дробящего удара или полководческих уловок и хитростей. Только теперь до меня дошло, что зря я пригласил на этот разговор своих корпусных воевод. На дуболомов никто из них уж точно ни в профиль, ни в анфас не походил. Ну, да теперь поздно метаться, смирившись с просчетом, я невозмутимо продолжал вести беседу, с заранее предсказуемым финалом.
Джихангир объединённого монгольского войска, внук «повелителя вселенной» Чингисхана, сын славного Джучи, хан Батый тебя вопрошает, важно и невозмутимо вещал через переводчикабулгарина глава посольской делегации. При последних словах он сделал мхатовскую драматургическую паузу.
Пошто ты, великий князь Владимир Смоленский, пришёл сюда и напал на своего союзника джихангира Батыя? Ведь всем известно, что суздальские князья твои враги. А как гласит восточная мудрость «враг моего врагамой друг»!
Мои врагимонголы, вторгшиеся в русские пределы! жёстко, однозначно и без всяких двусмысленностей ответил я.
Но ведь прошедшим летом ты говорил подругому! начал монгол обвинительным тоном. Ты, помнится, высказался, что не будешь против, если хан Батый повоюет твоих русских ворогов. Как же так!? У тебя, великий князь, летом одно мнение, зимойдругое? Оно не постоянно и меняется как времена года? Тогда чего же стоят твои слова?
Хорошо, я тебе отвечу, и на этом закончим наш разговор, ибо он ни к чему не приведёт, говорить за нас будут клинки и стрелы.
Мне хотелось в первую очередь оправдаться перед здесь присутствующими воеводами. Хотя разговор, вернее военный совет (ГВС) на эту тему с ними ещё раньше состоялся, и мои доводы были признаны вполне разумными. Ну, да, кашу маслом не испортишь!
Против вас была применена военная хитрость. Бог свидетель, при этих словах я перекрестился и поцеловал свой нательный крест. Я всегда, считал и считаю монголов своими первейшими врагами. Я ни на день не забывал о Калке, на которой пал мой дедвеликий Киевский князь. Летом я пошёл на сговор с монголами только потому, что опасался, в открытую, раньше времени, противопоставлять вам себя. Я прекрасно понимал, что вы можете своими лживыми речами ввести суздальский князей в заблуждение, обратить их в своих мнимых союзников и повести их на заклание вместе со своими туменами в Смоленские пределы. Я сам не мог договориться с суздальскими князьями и не дал возможности сделать этого вам. И добился своего! Вы теперь будете воевать одновременно и против суздальских и против смоленский войск.
О!!! в голосе посла зазвучало уважение, ты, великий князь, здорово извернулся! Но только ты просчитался, вернее, опоздал, суздальских ратей уже нету! Последние суздальские вои, вместе с рязанцами, полегли под Коломной.
Кроме дружин существуют ещё и городские полки! Тото вы во Владимир упёрлись! Но то, не суть важно, хорошо хотя бы то, что суздальцы не состоят при ваших туменах, всё мне облегчение. Передай хану Батыю и его высокородным братьям, что мир с Русью будет возможен только если ваши тумены уберутся прочь за Волгу и Кавказ! На этом довольно, закончим разговор. Мой меч для удара уже занесён! Проводите послов! не став слушать дальнейших доводов я обратился к телохранителям.
Монголы с гордо поднятыми головами, покинули мой шатёр. Несмотря на их невозмутимый вид, послы нетнет, да нахмуривали лбы, вероятно осмысливая увиденное и обдумывая мои слова. Оседлав коней, они резко сорвались в сторону своего стана, спеша поделиться вестями со своими грозными повелителями.
Глава 5
Сразу после монгольских послов вполне предсказуемо заговорили монгольские генералы. До полудня монголы своими наскоками пытались завладеть нашим базовым «гуляй-городом» расположившемся в бывшем боярском селе между лесом и берегом Клязьмы.
И одновременно часть монгольских сил устремилась по Клязьме навстречу спешащим к городу двум арьергардным «волоколамским» корпусам. Но здесь их поджидал облом. В удобном для обороны местетам, где густой лес вплотную подступает к руслу реки, по обоим берегам в самых узких местах, были поставлены два хорошо укреплённых гуляй-города, занимаемые двумя ратями из корпуса Мечеслава, а реку пересекала огромная полынья образованная подрывами шимозы. Здесь же располагались и сами «шимозамёты» и их метательные снарядыбочки с взрывчаткой. Эх, жаль, что монголы не стали атаковать эти две укреппозиции, а сразу принялись выискивать обходные пути! Настырно намереваясь попытаться атаковать «волоколамские» корпуса на марше.
А в это время, пока монголы думали, как им обойти неожиданное препятствие, другая часть их Орды в попытках, достойных лучшего применения, продолжала испытывать на крепость наш базовый лагерь под Владимиром. Но щиты «гуляй-города» установленные по периметру лагеря и усиленные артиллерией являлись для конницы неодолимым препятствием. Особенно, если учитывать то обстоятельство, что степняки оперировали из-за особенностей местности, далеко не всеми своими силами, которыми располагали. В то время как несколько тысяч всадников кружились вокруг лагеря, десятки тысяч были вынуждены простаивать без дела в пригороде Владимира.