Ясно всё мне брате. Без пушек с Владимиром воевать не хочешь.
Ты всё верно понял Ярослав.
Возвращаясь в свой ПереяславльЗалесский Ярослав чуть не загнал коня. Всю дорогу до дома злился, в кровь искусал губы. Зря он скакал во Владимир, торопился. Всё было зря, лучше бы он в Новгород поехал на подмогу к сыну. Хотя чем ему ещё помочь? Свои переяславльские дружины он и так передал Александру в Новгород. Разве что остаётся только отстранить Александра и вместо него ратями новгородскими командоватьтак-то будет великий урон княжей чести его сына. Да и опоздал он уже, до Новгорода теперь так просто не проскочишь. Да и с кем на помощь идтисвою дружину он отдал сыну, а брат ему для такого дела и десятка воев не даст. Гори оно всё гаром, и будь, что будет! Ярослав сплюнул на снег кровавую слюну.
ПереяславльЗалесский, обнесённый крепостной стеной, за которой виднелись городские церкви и княжеский терем, внезапно вырос посреди занесённых снегами лесов и полей. Взвесив все «за» и «против» решил Ярослав всётаки здесь, дома, дожидаться вестей из Новгорода и сообщений о ратях Бронислава бродящего гдето поблизости, словно проснувшийся посреди зимы медведьшатун.
Глава 3
Поход моим ратям давался не легко. В пути нас то и дело настигали метели, вынуждая всё войско останавливаться и пережидать непогоду. Но, тем не менее, день за днём армия продолжала упорно двигаться вперёд, к намеченной цели.
К каждому пехотному полку была приписана сотня конных ратьеров. Обоз каждого полка, состоящий в основном из провианта для солдат, фуража для лошадей, боеприпасов, а также полевых кухонь и хлебопекарен, везли четыре сотни обозных лошадей. Всего эти шестьсот полковых лошадок (у ратьеров было два коня) съедали три тонны овса в сутки. Каждый полк вёз запас продовольствия на тридцать дней, боеприпасы, войлочные палатки и прочие вещи общим весом сто двадцать тонн. В каждом полку также наличествовали артиллерийские повозки: девять трёхфунтовых чугунных и три двенадцатифунтовых бронзовых орудий; 2х пудовые осадные тяжёлые единороги шли отдельной статьёй. Грузоподъёмность саней, запряжённых одной лошадью, равнялась примерно четырём сотням килограммов, отсюда следует, что полковые обозные лошади могли перевозить в общей сложности сто шестьдесят тонн груза. Оставшиеся невостребованные пехотой сорок тоннприходились на фуражный корм, его дефицит планировалось покрывать уже в Новгородских землях, а также за счёт караванов смоленских купцов, курсирующих по торговым трактам линии обеспечения войск на маршруте СмоленскНовгород.
Восемнадцать полков, сведённые в шесть ратей, растянулись более чем на пятьдесят километров. Эту дистанцию пехота, при нефорсированном марше, преодолевала за двое суток. Воевать на суше при отсутствии водной артерии с транспортной коммуникацией, то ещё «удовольствие» с огромным знаком минус! Особенно доставалось «на орехи» интендантским службам, но они, слава Богу, исправно функционировали, поднабрались за последние годдва соответствующего опыта.
И вот, выстояв в метелях и пережив морозы, быстро преодолев по накатанному льду Ильменское озеро, в какойто мере даже неожиданно для самих себя, авангардные полки оказались в месте, где река Волхов вытекает из озера Ильмень, на расстоянии гдето пятнадцати километрового перехода до Новгорода. Впереди, сквозь снежную дымку, проглядывали смутно очерченные купол главного храма и крыши СвятоЮрьева монастыря.
Вскоре мы оказались на понравившейся моим разведчикам поляне, судя по отсутствию древесной растительности, это был заливной луг. Площадь этой площадки превышала пятьдесят гектаров, а потому во всех отношениях она прекрасно подходила для разбивки на ней лагеря. Здесь, в этом лагере, я планировал оставить весь лишний обоз, дождаться подхода арьергардных ратей, а там, как знать, может быть, Александр Ярославич облегчит мне жизнь и, наконец, выведет войска за городские стены?
Пока разбивался лагерь эскадрон конных разведчиков, под непосредственным руководством Душилы, обогнув Юрьев монастырь, двигаясь вдоль левого берега Волхова, подскакал вплотную к посаду, прилегающему к Софийской стороне Новгорода, к стенам Людина конца (он же Гончарский конец). Многочисленные пригородные постройки оказались пусты и полуразобраныновгородцы спасались сами, не забывая при этом о своём добре, прихватив его с собой за городские стены.
В это время к югу от СвятоЮрьева монастыря прибывающие полки начали размещать обозные сани в каре и выпрягать из них лошадей. Во всех направлениях от лагеря были выставлены секреты, по взводу стрелков на лыжах в каждом, три десятка ратьеров разместились на правом берегу Волхова, для наблюдения за Торговой стороной города.
В лагере ратники занялись привычным деломустановлением войлочных палаток, каждая из них вмещала отделение бойцов. Ротные полевые кухни и хлебопекарни уже распространяли по морозному воздуху приятно будоражащие желудок запахи. Тут уж я очнулся от дум и срочно отдал приказ вестовым, всегда находящимся поблизости от командиров.
Высунувшись из кареты грозно выкрикнул:
Приказ по всему войску! Пока стрелки не оборудуют нужникиужин не выдавать! парочка посыльных синхронно кивнула головами, и уже было собиралась исполнять распоряжение, как я их остановил. За санями, да у оврага пускай места обустраивают. А то мы здесь расположились не на одну ночь!
Вестовые поскакали к ратным воеводам, ратные воеводы пошлют своих подчинённых к полковникам, те отправят своих подчинённых к комбатам, а от них нагоняй, для ускоренного обустройства отхожих мест, получат командиры рот и взводов.
Меж тем, войско жило уже ставшей привычной походной жизнью. Из раскинувшегося по соседству с нашими позициями леса, до самой ночи раздавался треск падающих деревьев, стук топоров и скрип пил. Оттуда, с охапками веток и сучьев выходили ратники, заготавливавшие топливо для костров. Другие тащили из леса заострённые кольядля защиты лагеря. Разожжённые во множестве костры, изза использования сырой древесины, громко трещали и обильно дымили. Так как питание в войске было централизованным, то запаливать много костров не пришлось, лишь бы лагерь слегка осветить.
Воины, ожидавшие выдачи ужина, не сидели сложа руки. Те кто не ушёл в лес, для заготовки древесины, принялись кормить скотину, причём не только лошадей, но и сбившееся в кучу стадо быков, взятых нами из Русы и используемых в качестве «ходячей тушёнки».
Тем временем я направился в штабной шатёр. Вокруг него размещалось дежурное отделение охраны, сразу же временно заменённое моими телохранителями. Военноначальники уже сидели внутри шатра дружной и тесной компанией, оживлённо беседуя, облепив со всех сторон большой стол. В двух углах шатра потрескивали буржуйки, распространяя вокруг себя тёплый воздух. В подвесном канделябре, подвешенном под пологом шатра, горели трепетным, неровным светом десяток массивных свечей, освещая подробную карту Новгорода и его ближайших пригородов.
При моём появлении все стали, отдав честь. Я занял пустующее место во главе стола. Все смолкли, стало слышно завывание ветра на улице.
Докладывай! обернулся к начальнику разведки.
Государь! встал, откашливаясь Душило. Как всем здесь известно, конные разъезды новгородцев «пасут» наши рати уже не первый день. Сегодня, около полудня мы смогли захватить двух пленных из числа этих соглядатаев. Проведён их допрос, слова наших агентов пребывающих в Новгороде, купцов и прочих доносителей в полной мере подтверждаются. Нас новгородцы ждут, хотят поближе подпустить и обрушиться на наши головы!
Что скажете, господа воеводы? задал я вопрос, обращаясь ко всем сразу.
Прерванная с моим появлением дискуссия разгорелась с новой силой. В конце концов, было принято решение «окопаться» в лагере и ждать активных действий со стороны новгородцев. Но просто сидеть в лагере и ждать «с моря погоды» было бы глупо, необходимо было со всех сторон хорошенько обложить город, чтобы прервать коммуникации Новгорода с внешним миром. Все присутствующие на совещании прекрасно понимали, что прежде, чем идти на штурм этого большого города, было бы хорошо потрепать силы новгородцев на заранее подготовленных позициях, действуя от обороны.