Навалилась такая тоска, что жить вдруг расхотелось. На глаза навернулись слёзы. Стало ужасно жалко себя. Костик упал на нары, зарылся лицом в соломенную подушку, несколько раз всплакнул навзрыд, постучал кулаками по деревянным стойкам, и незаметно для себя уснул.
Разбудили неожиданно и грубо, когда Костик удачно принял шайбу, а вот бросить по воротам так и не успел. Сначала он подумал, что применили силовой приём, но действительность оказалась другой. Его стащили с нар на бетонный пол. И тут хочешь, не хочешь, проснёшься. Бить не били. Оказывается, пришли за ним, чтобы зачитать приговор трибунала.
Костик застегнул шинель, поправил пилотку. Ноги в сапогах казались мокрыми, надо было снять перед сном. Но теперь уже поздно. Пришлось с ощущением дискомфорта выходить из камеры.
Дневной свет больно ударил по глазам. Руки ему никто не связывал. Костик шёл между двумя конвойными. Встречные смотрели на них по-разному. Кто с сочувствием, кто с неприязнью. Костику от всех взглядов было не по себе. Он поднял воротник шинели, втянул шею, надвинул пилотку на глаза. Ему было стыдно. Никто его тут не знал и не мог знать, но ему почему-то было стыдно.
В просторной светлой комнате крестьянской избы сидели три человека, в петлицах виднелись шпалы. Ах, если бы Костик в своё время поинтересовался званиями, и что значат эти шпалы, может и мог бы ориентироваться среди командного состава. А так какие-то красные командиры будут сейчас решать судьбу его судьбу. Сейчас ему хотелось жить. Вчерашнее настроение и депрессия ушли.
И что у нас этот деятель натворил? спросил толстенький командир с мокрой лысиной.
В деле написано, что нагрубил члену Военного совета, зачитал тот, который сидел слева.
Всего-то? толстенький вытер платком шею и лысину.
Он ещё и из похоронной команды, добавил левый.
По нему особое распоряжение, встрял сидящий по центру. Его без рассмотрения дела в штрафную роту.
Александр Палыч, но ведь живой человек! Пацан ещё желторотый! И серьёзного проступка я не вижу, разволновался толстенький.
Товарищ Сухин, центральный глянул на него зло. Приказ подписан. Нечего рассуждать. Давайте следующего.
Костик так ничего и не понял. Почему его, безвинного, решили наказать? Он члену какого-то военного совета и слова не сказал, какая может быть грубость?
В этот раз его определили в сарай рядом с домом. Здесь находилось несколько человек, каждый сидел отдельно друг от друга. Кто просто сидел, кто лежал, но все были погружены в свои мысли и никто не обратил внимания на новичка. Костик постоял у запертых снаружи ворот, выбрал место у столба, присел, прислонился спиной и задремал. Сквозь дрёму слышались далёкие разрывы, о чём-то переговаривались часовые
Глаза открылись сами, как только распахнулись ворота. Четверо солдат стояли с винтовками наперевес.
Тот, который был в фуражке, крикнул:
Самсулов, Тангалиев на выход!
Двое из разных концов сарая встали и пошли обречённо на выход. Когда ворота закрылись, рядом лежащий солдат буркнул:
Отмучились. Господи, прими их души грешные, и перекрестился.
Куда их? спросил Костик.
На расстрел, ответил солдат. Отсюда два выхода. На тот свет и в штрафники. Вот только какой из них лучше, никто не знает.
По спине Костика пробежал холодок.
На фронте солдаты нужнее, а тут их свои же убивают, произнёс Костик.
Какие солдаты? Ты часом не шпион немецкий? Солдаты. В Красной армии никогда солдат не было. В Красной армиикрасноармейцы. А ты чего такой весь замызганный? С передовой?
С похоронной команды.
Красноармеец рассмеялся.
Других хоронил, а теперь и себя можешь похоронить.
Где-то недалеко раздались винтовочные выстрелы.
Отмаялись.
Ворота опять распахнулись. На этот раз нарисовался командир с пистолетом в руке.
На выход один за другим, дистанция полтора метра, пошли.
Во дворе стояла полуторка с открытым задним бортом и четырьмя бойцами в кузове. Ещё шестеро стояли вдоль следования из сарая к машине. Костик вышел одним и первых. В кузове сидений не было, садиться пришлось прямо на дощатый настил. Получилось, что оказался в серединке. У самых бортов расположились конвойные. Всего арестованных человек пятнадцать. Машина вырулила со двора и набирая скорость помчалась по деревенской улице навстречу далёким разрывам.
Несмотря на то, что пятая точка постоянно страдала на каждой кочке, глаза закрывались, хотелось спать. Костика всегда укачивало в машинах, автобусах, поезде. Эта особенность организма имела и плюсы и минусы.
Воздух! резкий крик над ухом разбудил моментально. Что такое «воздух» Костику как-то довелось прочитать в одной из книжек про войну. Он хотел было вскочить на ноги и выпрыгнуть из кузова, но машина резко рванула вперёд и начала петлять по дороге.
Костик прижался к сидящему сзади спиной, и с ужасом смотрел на растущий в размерах немецкий самолёт. Уши заложило, он ничего не слышал в это время, но видел! Понимание того, что его сейчас убьют, парализовало. Между ног потёк ручеёк. Взгляд впился в стремительно несущуюся на него смерть. Со стороны самолёта появились частые вспышки, кто-то придавил Костику ноги, кто-то зачем-то уткнулся ему в грудь. А он безумным взглядом провожал огромное брюхо и страшные крылья с крестами. В горле пересохло, время остановилось, мысли исчезли
Очнулся от шлепков по щекам и разговора.
А этот живой! Пятерых вокруг наповал!
Заговорённый, наверное.
Наверное. Весь в крови, но дышит. Принимайте, хлопцы!
Костика резко оторвали от настила, куда-то понесли, кому-то передали. Он смотрел вокруг замутнённым взглядом и ничего не понимал.
В сознании отпечатался фрагмент, который всё повторялся и повторялся. Летящий на него самолёт, вспышки и огромное брюхо с крыльями и крестами и опять летящий самолёт, вспышки, и огромное брюхо с крыльями и крестами
Очнулся Костик от беготни, суеты, топота, стона, взрывов, беспорядочной стрельбы и криков. Женщины в белых халатах куда-то уводили перебинтованных, уносили на носилках тех, кто не мог передвигаться самостоятельно. Какой-то мужик в штатском бросал распоряжения налево и направо.
Костик опустил ноги с кровати, вцепился пальцами в край постели и непонимающим спокойным взглядом посмотрел вокруг. Постепенно до него доходило осмысление увиденного и понимание пролетающих мимо фраз.
Немцы прорвались!
Все кто может ходить и держать оружиезанять оборону!
Во дворе полуторки! Грузим тех, кто не в состоянии передвигаться сам!
Костика внезапно охватила паника. Он рванулся с места в коридор, остановился, пытаясь понять, где выход. Столкнулся с каким-то раненым и чуть не упал, успев ухватиться за подоконник. Мимолётный взгляд во двор. Там всего четыре машины, которые практически уже заполнены.
В нём закричал внутренний голос: а как же я?
Он начал лихорадочно пытаться открыть окна, но они были заделаны и закрашены и видно, вообще никогда не открывались. Костик ужасом увидел через стекло, что машины уезжают. Хотелось кричать, но голос куда-то пропал, остался только хрип. Костик не знал, что ему сейчас делать. В голове стоял хаос, изнутри вылезал ужас.
Без паники, боец! Фамилия, звание? на плечо Костика легла тяжёлая широкая ладонь. Голос был густой и не терпящий возражений.
Костик оглянулся и увидел перед собой статного высокого командира с двумя жёлтыми звёздами на красных ромбовидных петлицах. В запале и страхе, он было хотел послать его, но звёзды и твёрдый взгляд командира, привели его в чувство. Костик ощутил уверенность и надёжность рядом с ним. И непонятно куда исчезло паническое настроение и отчаяние.
Александров! ответил Костик и неловко вытянулся, соображая, что он в больничной пижаме.
Красноармеец?
Костик кивнул, противореча уставу. Но сейчас это видно для командира ничего не значило.
Вот что, красноармеец Александров. Куда ранен? Передвигаться можешь?
Контуженный он, ответил санитар за Костика. Товарищ генерал-майор, вас «эмка» дожидается. Специально для вас прислали.
Грузите раненых и пусть уезжает.
Да, как же так, товарищ