Спасите! услышал я тонюсенький голос.
Через минуту я смотрел вниз, в какой-то бункер, а на меня с надеждой смотрело пять чумазых мордочек.
Мы зашли в подвал, а потом дверь кто-то запер, теперь выйти не можем, заревела одна мордочка.
Чё ты стонешь, как девка! завозмущалась другая.
Сейчас лестницу принесу! крикнул я пионерам, стойте здесь!
Наверняка с первого на второй этаж должна быть какая-нибудь стремянка, подумал я, двигаясь вперед. И оказался прав, стремянка была в наличие.
Давай по одному! я медленно опустил лестницу вниз, первый пошел!
Красавцы, прокомментировал я, рассматривая, одного за другим, юных диггеров, что пили? Что курили? Все немедленно сдать, иначе отправлю обратно в бункер.
Нас нельзя в бункер, у нас пароход сейчас уедет, заныл знакомым голосом один из пионеров.
Пароход не ездит, он ходит, важно заметил другой уже знакомый голос.
Я вам, что тут воспитатель в детском саду? я резко крикнул, и каждому залепил по затрещине, быстро алкоголь и табак сдать!
А мама говорила детей бить нельзя, заревел еще один пионер, но между тем пару пачек «Казбека» отдал мне.
Как фамилия? спросил я юного любителя папирос.
Сидоров, пробубнил тот.
Если будешь курить, Сидоров, я погладил паренька по голове, приеду к тебе в пионерский лагерь и уши откручу.
Че сразу уши, чуть не заплакал пионер.
Потому что другие органы тела в будущем могут и пригодиться, «Казбек» я сунул себе в карман.
А тот, который держался смелее всех, скорее всего, заводила, протянул мне солдатскую из толстого стекла фляжку. Интересно, как такой раритет дожил до конца войны, подумал я, принюхавшись к содержимому.
Брага, сознался честный пионер.
Фляга отцовская? спросил я, выливая содержимое в бункер.
Пионер угрюмо кивнул головой.
За мной шагом марш! скомандовал я, вернув раритет пионеру, который в другом времени можно было бы продать реконструкторам за хорошие деньги.
Так и вел я строем пятерку перемазанных землей пионеров. На подходе к пристани, я громко скомандовал.
Отряд речевку начинай! Раз, два!
Кто шагает дружно в ряд? печально ответил мне заводила этой компании.
Пионерский наш отряд, так же кисло вторили ему друзья.
Кто шагает дружно в ногу? пробубнил снова тот же пионер.
Уступайте нам дорогу, вторили еле слышно ему остальные.
Зато со смеху покатывались почти все вожатые, а также и другие пионеры постарше.
Отряд, стой, раз, два! остановил я печальную процессию.
Мая Ивановна! крикнула полненькая вожатая куда-то в толпу, Сидоров с компанией нашелся!
Пойдем, проведу тебя на проход, просто взяв меня за руку, сказала самая симпатичная из троицы вожаток, девушка, если Мая прикопается, кто такой, скажешь, что студент второго курса нашего Московского Педа. Мы подтвердим.
Аха, еду проведать любимую бабушку в Волково, подыграл я девчонке, кстати, кто моя благодетельница?
Света, представилась она.
Очень приятно, Богдан.
Она завела меня в просторный закуток, который располагался ближе к носу корабля, и сказала, что это место всех вожатых, и чтобы я отсюда не высовывался. Я скромно сел в самый дальний конец помещения, еле-еле протиснувшись между наваленных рюкзаков.
Наверное, минут сорок меня никто не беспокоил, так как вожатые больше проводили времени на палубе, откуда доносился смех и песни под гитару. Я даже не заметил, как уснул. Пока вдруг кто-то не огрел меня сумкой по голове.
Ой! Извини, засмеялась курносая пигалица.
Ну и дождина! взвизгнула какая-то девчонка, забегая в каюту, прижимая к себе гитару.
Девчонки, может бражки? предложил длинный и прыщавый парень в красной пилотке.
Я посмотрел в иллюминатор, ничего себе дождичек, как из ведра, зато быстро закончится, подумал я.
Самогонку, разбавленную будешь? толкнула в плечо меня Света, стреляя озорными глазками.
Я спортсмен, язвенник и трезвенник, отшутился я, снова посмотрев в иллюминатор, а она так ничего, пухленькие губки, большие глазки, маленький аккуратный носик с веснушками.
Ну и зря, хохотнула она.
Отстань от мальчика, ревниво прогундосил прыщавый, давай быстрее пока Мая не засекла!
Еще час ползти, пожаловалась на скуку полненькая вожатка, пока бутылка шла по кругу, давайте еще что-нибудь споем. Не кочегары мы, не плотники! заголосила она.
Пели уже, оборвал ее кто-то из парней.
А давайте я спою, решил я ответить добром на добро ребятам, ведь никто из них меня не сдал, еду на пароходике и в ус не дую.
Я с трудом перелез через завалы из рюкзаков и взял гитару. На меня смотрело десять пар глаз девчонок и парней. Семь к трем, прикинул я в уме, соотношение слабого пола к сильному, и немного позавидовал последним, так как их было меньше.
Сейчас, сказал я, настраивая старый потертый инструмент, и как они на нем умудрялись играть?
Ты играть то вообще умеешь? прыщавому прямо не терпелось меня поддеть и получить смачной плюхи.
Серьезно приревновал бедняга, решил я, и, проигнорировав его, заиграл на простых блатных аккордах.
Изгиб гитары жёлтой ты обнимешь нежно, Струна осколком эха пронзит тугую высь, Качнётся купол неба большой и звёздно-снежный, Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались.
Это, в каком же году напишет хит всех бардов во Вселенной Олег Митяев, думал я, рассматривая вытянутые лица будущих педагогов. Примерно в году восьмидесятом, плюс минус пять лет. И сейчас решится, пойдет песня в народ, и станет народной, либо ее спустя пятнадцать, двадцать лет сочинит сам автор. Ох, как меня глазами поедает Света. А что, я сейчас мужчина холостой, подруга от меня сбежала. Глупости, отмахнулся я от этой мысли.
И всё же с болью в горле мы тех сегодня вспомним, Чьи имена как раны на сердце запеклись. Мечтами их и песнями мы каждый вдох наполним. Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались.
Парни и девчонки, быстро сообразив, что две строки припева постоянно повторятся, с большим азартом стали их подпевать. И тут в каюту вошла сухонькая женщина с волевым лицом, Мая Ивановна, догадался я. Она очень осторожно, чтобы не вспугнуть хорошую песню присела рядом со Светой.
Качнётся купол неба большой и звёздно-снежный, Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались!
Захлопали все не жалея ладоней, дружно допев последние слова песни.
Запиши слова! первой кинулась на меня, как на танк, толстушка.
Отличная песня, высказалась Мая, кто автор?
Все посмотрели на меня, я же посмотрел на всех.
Это мы сочинили, когда со своим детским домом ходили в поход, соврал я, народная можно сказать песня.
Всем ребятам раздать слова, распорядилась женщина, когда зажжем пионерский костер, будем ее петь.
Вдруг Мая Ивановна принюхалась, кто пил самогон? Быстро признавайтесь!
Весь народ в каюте напряженно притих.
Это я, сказал я, подняв руку, как в школе, спиртом струны обработал, чтобы они заразу не переносили. Не хватало еще какой-нибудь коклюш завезти в пионерский лагерь.
На слове коклюш, лицо начальницы лагеря нервно дернулось.
Кстати, а ты кто такой? опомнилась Мая, что-то я тебя не припомню.
Это наш сокурсник, затараторила Света, он едет к бабушке в деревню Волково.
Ребята все разом закивали, всем видом давая понять, что это наш парень, с первого класса с ним учимся, знаем его, как облупленного.
Через десять минут твоя остановка, сказала женщина и вышла из каюты.
Пять минут я надиктовывал текст песни «Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались», мысленно извиняясь перед Олегом Митяевым. Придется ему сочинить что-нибудь другое. Еще пять минут я прощался на палубе со Светой. Дождь к тому времени закончился, и выскочило ласковое летнее солнце.
Я все три смены проработаю в лагере, сказала мне девушка, приезжай в гости.
А отдыхать, когда собираешься? спросил уклончиво я.
Покой нам только снится, хохотнула она, зато туфли новые куплю и платье.
Я бы приехал, да у меня работы много, почти не соврал я.