Южный часть сформирована из того принципа, что граница также как и до этого будет проходить по мало доступной и почти не заселенной гористой местности, но «несколько» западнее. Все-таки тут границу было желательно отодвинуть от хоть немного обжитого побережья. Обжитого русскими и русскими корейцами. Кроме того добавляемая на южном участке территориягорная. А, значит, наверняка таит в своих недрах полезные ископаемые. Какие? Да какая разница? Потом разберёмся. Но одно месторождение угля и графита в тех места уже обнаружено. Ну, и наконец при данной конфигурации границы чисто сухопутная ее часть, проходящая не земле, а ее по рекам даже немного сократится.
Исходя из соотношения сил в Европе быстро стало понятно, что англичанам на испуг пару Германия плюс Россия не взять, и делиться придется несмотря на громкие заявления. Но градус публичных высказываний постепенно стал снижаться. Явно пошел обычный заочный торг, в котором пушки скорее всего ни разу не выстрелят. А потом стороны принялись за торг непосредственный. Немцы, не торопясь, торговались с французами, а русские предъявляли претензии Пекину. Причем Россия начала таки подвозить на Дальний Восток войска, но как-то демонстративно и в небольших количествах. Зато русские корабли у китайских берегов стали появляться намного чаще.
А потом в сентябре случился итальянский ультиматум Порте. Рим вдруг обнаружил, что в мире всем сейчас не до Италии, и справедливо решил именно сейчас лучше всего предъявить свои претензии к Оттоманской Империи. Итальянцы и предъявили. Претензия, правда, вышла у Рима довольно смешной. Сначала в ней говорилось, что итальянцев и итальянские компании в Триполитании и Киренаике вовсю обижают османские власти. А потом в том же ультиматуме османам предлагалось самим способствовать итальянской оккупации ливийских земель. Это было как раз то, чего ждали в Санкт-Петербурге.
Кроме прочих причин поторопиться с решением ливийской проблемы у Рима появилась и новая. В Триполи началась серьезная активизация германских торговых агентов. Дать этим агентам осесть и развить свою деятельность значило вызвать над Триполи призрак «германских торговых интересов». А это грозило Италии, если не потерять Триполи, то значительно повысить расходы по его приобретению. «Торговые интересы», как известно, в таких случаях требуют компенсаций.
Глава 11
Итало-турецкая война началась как ей и положено с утопления итальянцами нескольких мелких военных османских посудин в Адриатическом и Средиземном морях и обстрела ливийских портов итальянским флотом с высадкой десанта в Триполи. Но даже первые очевидные действия у итальянцев выходили какими-то чересчур медленными. Поначалу для вторжения итальянцы задействовали экспедиционный корпус в 35 тыс. человек при 72 орудиях и флот. У осман в Триполитании была Триполи-Африканская дивизия сокращённого штата численностью в 6,5 тысяч штыков, и перебросить еще войска на ТВД Стамбул не мог, потому как османский флот с итальянским тягаться в море был не в состоянии. Слишком велико было преимущество Regia Marina даже несмотря на то, что меньше года назад Стамбул прикупил из германского резерва два старых броненосца типа «Бранденбург». Пару недель война шла в одни ворота, а потом у римлян начались проблемы в Африке и дома.
Одной ветренной ночью на главной базе Королевских военно-морских сил Италии на одном из складов боеприпасов начался пожар. Да так начался, что ничем кроме умышленного поджога это быть не могло. Самые патриотичные жители базы попытались было пожар потушить, а самые дальновидные убегали и уезжали куда подальше. И в целом, как оказалось, были правы последние. Стоило взорваться одному снаряду и всему персоналу базы оставалось только спасаться по способности. Ну, кто успеет. Склады горели и взрывались 9 дней. Все, что возможно, к этому времени уже взорвалось и засеяло неразорвавшимися снарядами окрестности. А у осман появилась надежда на то, что в одну калитку их не вынесут. Да, у итальянцев остались заводы по производству боеприпасов. Снаряды даже можно купить у британцев, но итальянский флот временно остался без главной базы.
Итальянцы естественно обвинили злобных аскеров в подлой диверсии и в бесчестном способе ведения войны. Османское правительство этот выпад решительно отвергло, но потом публично пообещало миллион медждисов (1 медждис = 85 коп.) бесстрашному турецкому патриоту, совершившему данный подвиг. Оно и понятно. Если война идет для страны неудачно, то нужны мужественные герои, чтобы воспеть их подвиги. А если героев нет, то их стоит создать. Как потом выяснилось, несколько десятков человек действительно обращались за вознаграждением, но никто не смог доказать свое участие. Ну еще бы. Их ведь там не было, а дело сделали совсем другие люди.
Потом проблемы начались у итальянцев и на сухопутном фронте. Итальянцы довольно быстро захватили прибрежную полосу и самые близкие к ней оазисы. Но при этом отметились в них массовыми расстрелами осман и местных арабов, разрушениями от артогня в том числе мечетей и прочих местных святынь. Это естественно крайне не понравилось местным арабам. Они, конечно, правящих ими осман не любили, но если гяуры казнят без разбора всех, то это повод взяться за оружие. А оружия вдруг оказалось немало. И вот тут итальянское наступление забуксовало. Местные включая бедуинов за счет лучшего знания местности, наличия легкой конницы и прочих особенностей стали доставлять итальянским войскам серьезные неприятности. Итальянские солдаты местами даже начали отказываться идти в наступление. Это повлекло за собой увеличение контингента вторжения. Но даже с увеличением численности войск вторжения успехи итальянской армии на некотором расстоянии от моря совершенно не впечатляли. Фактически итальянцы заняли только прибрежную полосу и не совались вглубь континента. А если сдуру совались, то обычно это для них кончалось плохо. Да и возможностей для наступления на континентальные оазисы у итальянцев было немного. В пустыне водаэто все. Ее можно найти на месте, либо привезти с собой на верблюде. А верблюды в значимых количествах были только у бедуинов, которых итальянцы уже «обидели». Так что, увы. Впрочем, наряду с некоторыми неудачами были у итальянцев и успехи. Вот, скажем, после начала войны Италия смогла конфисковать на верфи «Ансальдо» крейсер, заказанный и оплаченный османами. Уже прибыль!
Великобритания после начала войны Рима и Стамбула объявила, что оккупированный ей османский Египет нейтрален, так как находится в «условиях оккупации нейтральной державой». Вот так вот! На какие только словестные извращения не способны озабоченные своей собственностью джентльмены! Под этим предлогом британцы фактически запретили транзит турецких войск и грузов через египетскую территорию, а также участие египтян в боях на стороне Османской империи. Кроме того, в ходе войны якобы нейтральная Великобритания оккупировала спорную ливийскую гавань Саллум. Так что османы в ливийские земли на войну могли попадать только частными путешественниками.
Германии, наблюдая за войной в Средиземноморье, оставалось только сожалеть о происходящем и устраивать нападки в прессе на Британию, в которой в Берлине видели главного виновника случившегося. Поставленный между союзницейИталией и «другом и братом»турецким султаном, император Вильгельм, по удачному выражению одной из немецких газет, неминуемо «должен потерять в своей шахматной игре или белого, или черного слона». Более того занятие Италией Триполи закрывает Германии, и навсегда, Средиземное море. И сделать немцы политически ничего не могли. Любое германское действие скорее всего вело бы только к ухудшению их положения. И даже бездействие его ухудшало. Но вообще складывалась недобрая традициягерманские союзники постоянно выясняют между собой отношения. И при этом в очередной раз доставалось именно османам. Сначала осман обидели Вена и София, а теперь пришло время выяснять отношения Риму и Стамбулу.
Россия же в этот раз сделала одну вещь, которая имела далеко идущие последствия. Обычно, когда начинается какая-то война, ведущие державы и прочие соседи, не желающие участвовать в вооруженном конфликте, оберегая свои суда и грузы, заявляют о своем нейтралитете. Но в этот раз Певческий мост о нейтралитете Империи заявлять не стал. Более того, русский посол в Стамбуле в начале войны выразил османскому правительству свое возмущение действиями Рима и обещал оказать поддержку стамбульским властям, подвергшихся неспровоцированному нападению. Несколько позже глава Совета Министров Штюрмер пообещал выставить очень большой счет той стране, из-за которой может пострадать черноморская и средиземноморская торговля Империи.