Ну? поторопила с ответом Зинка.
Не всех, признал я. Просто стараюсь с ним нормальные отношения поддерживать. Жизнь такая пошла, наперёд не знаешь, от кого какая помощь понадобится.
И они прямо помогут, если попросишь?
Всё от обстоятельств зависит. Голову себе этим не забивай. И помни, что я тебе сказал.
Да помню! Помню! легкомысленно отмахнулась девчонка.
Дыхание понемногу начало сбивать, дальше побежали молча. К концу второго круга втянулись и стало легче. Так примерно в одном темпе всю дистанцию и прошли, только под конец ускорились и выложились.
Потом, тяжело отдуваясь, потянули мышцы и отправились домой, только сначала сделали крюк по берегу озера до гастронома. Зинку попросили купить хлеб, который обычно разбирали уже часам к одиннадцати, и она взяла две свежайших горбулки и полбуханки ржаного для Бориса Ефимовича.
А помнишь булочки за три копейки? спросила девчонка уже после кассы. Вку-у-усные! протянула она. Давно не видела.
Я только плечами пожал. Обычно после прогулки покупал какой-нибудь шоколадный батончик, но благодаря исключительному дядькиному везению в карманах гулял ветер, традицию пришлось нарушить. А только двинулись к пешеходному переходу, и Зинка встрепенулась, заслышав:
Что такое осень
Девчонка тут же свернула к киоску звукозаписи, но надолго там не задержалась, только перекинулась парой слов через крошечное окошко с продавцом и вернулась крайне разочарованной.
Думала, новый альбом вышел, а это сборник, поведала она мне.
Ох, беда-беда, огорчение! не удержался я от подначки.
Зинка нахмурилась.
Тебе «ДДТ» не нравится?
Не-а, не нравится, сознался я.
Но песня-то хорошая, согласись!
Тут спорить не стал, кивнул.
Эта хорошая. А так одна перестроечная остросоциальная фигня.
Зинку будто шилом в известное место ткнули.
Серёжа! возмутилась она. Может, тебе вообще русский рок не нравится?
Почему не нравится? «Агата Кристи» очень даже нравится. Ещё «Браво» и «Машина времени».
Серёжа, ты серьёзно? «Браво» это какие-то ретро-стиляги, а «Машина» вообще эстрада, а не рок!
Я приобнял девушку за талию и покладисто произнёс:
Как скажешь.
Зинка раздражённо высвободилась и спросила:
«Наутилус» тоже перестроечная фигня?
Лицо её раскраснелось от возмущения почище чем после бега, и я решил не перегибать палку и по поводу творчества свердловской рок-группы шуточек не отпускать.
«Наутилус» нет. Они умнее, тоньше
И серьёзней, я помню! фыркнула Зинка, потом сменила гнев на милость и взяла меня под руку. А «Кино»?
Пафосно. И слишком всё серьёзно. Перемен!..
Я только начал с выражением напевать, как меня мигом заткнули.
Ну конечно! Для тебя только поп-дуэт «Кар-мэн» не слишком серьёзный!
И не пафосный, не преминул добавить я.
Мы вышли к кафетерию, и Зинка замедлила шаг.
Может, чего-нибудь вкусненького возьмём? предложила она.
Сегодня вполне могла работать Алёна, заходить в кафетерий нисколько не хотелось, и уж тем более не стоило делать этого в компании Зинки. Да и в карманах гулял ветер, одно сплошное расстройство выйдет.
Деньги забыл взять, соврал я. Ты лучше поднимайся чай пить. Я до двенадцати свободен.
Не могу, отказалась девчонка. Ксюша в гости приехать должна. И папа к дяде Пете собирался заглянуть. Они уже с мамой поругались по этому поводу с утра.
Я закатил глаза, но от язвительных комментариев воздержался. С превеликим трудом удержался, между прочим, поскольку вместо употребления беленькой в компании соседа дяде Пете полагалось натягивать в хозблоке уворованную вчера мной колючую проволоку.
Мы двинулись дальше, и Зинка продолжила допытываться о музыкальных пристрастиях.
«Аквариум»? упомянула она смутно-знакомое название.
У этой группы слышал, пожалуй, только одну песню, о ней и высказался:
«Поезд в огне» конъюнктурная поделка, больше ничего у них не знаю.
А как же «Город золотой»?
Не, ну «Город» ничего.
«Ария»?
Я озадаченно хмыкнул и напряг память.
«Ария», «Ария»
Я тебе давала альбом послушать! «Герой асфальта»! Помнишь?
А! прищёлкнул я пальцами, и в самом деле припомнив упомянутую девчонкой кассету. Но о безмерном пафосе упоминать не стал, вместо этого обнял девчонку за талию и сказал: У них классная песня о Жанне!
Точно! обрадовалась Зинка. Моя любимая!
Ну я и напел:
Стюардесса по имени Жанна!..
Дурак! обиделась девушка и пребольно ткнула меня кулачком под рёбра. Вот зачем ты так, а?
Да шучу, шучу! Мне про улицу роз тоже понравилась. Серьёзно!
Не знаю, как удержался, но всё же напевать о «бульваре роз» не стал, а дальше мы вошли во двор, и я привычно пробежался взглядом по пустой спортивной площадке, песочнице с детьми, пацанам у теннисного столика, бабушкам на сдвинутых скамейках и мужичкам, игравшим в домино. Не укрылись от моего внимания и редкие автомобили, припаркованные у подъездов: старенький «запорожец», «москвич» последней модели, белые и красные «жигули».
Вот именно красные «жигули» и царапнули взгляд своей чуждостью. Не водилось у нас во дворе такой машины и уж тем более нечего ей было делать у моего подъезда.
По спине побежали мурашки, заныло в самом низу живота в ожидании неприятностей или как минимум неприятного разговора, съёжилась мошонка.
Красные «жигули» это нехорошо. Совсем нехорошо. Пусть номера с такого расстояния не разглядеть и даже модель не определить, но сто к одному, что это по мою душу пожаловали.
И точно ещё не успели дойти до подъезда, как передняя дверца автомобиля со стороны водителя распахнулась и наружу выбрался мужчина лет тридцати, худощавый и подтянутый, с русыми коротко стриженными волосами. Пиджак, галстук, туфли. Лицо жёсткое, глаза острые, сразу видно мент. Мент и есть.
Старший оперуполномоченный капитан Козлов закурил и выразительно глянул на меня, я кивнул, не без труда переборов желание согнуть правую руку и устроить в её сгибе ладонь левой, дабы изобразить известный всем и каждому жест.
На подъезде я придержал Зинку, развернул её к себе и спросил:
Точно не зайдёшь? Музыку бы послушали
Послушали бы, если б у тебя срочные дела не появились! Всё, побегу «Маски-шоу» смотреть!
Я только вздохнул.
Ладно, не ругайся. Я теперь тебя у школы встречать буду.
Из-за Фила, что ли? Брось!
Хоть больше видеться будем.
Ну если так
Мы поцеловались, и надо ж такому случиться, именно в этот момент дверь подъезда распахнулась и к нам вышла Нина Зинкина младшая сестра.
Вот вы даёте! округлила она глаза. Всё маме расскажу!
Зина и не подумала отстраниться от меня, лишь свысока глянула на сестрицу и снисходительно бросила:
Ну и дура! Чем раньше я к Серёже переду, тем быстрее одна в комнате останешься.
Уж не знаю, каким чудом сумел удержаться от улыбки, а вот Нина приняла это заявление за чистую монету.
А Яша? задумчиво уточнила она.
А ты его к себе пустишь?
Ладно! выдала тогда Нина. Живи!
И потопала прочь, а Зинка присмотрелась ко мне и спросила:
И чего ты улыбаешься, Серёжа? Не хочешь, чтобы я к тебе переезжала?
Я просто реакцию тёти Софьи представил.
Девчонка фыркнула и заявила в ответ:
С мамой я как-нибудь сама разберусь!
Вступать в бессмысленные пререкания я не стал, ещё раз поцеловал Зинку и подтолкнул её к двери лёгким хлопком чуть ниже спины.
Иди. Мне тут кое с кем поговорить надо.
Девчонка скрылась в подъезде, и я тут же согнал с лица улыбку, развернулся и двинулся к «жигулям». Козлов уже докурил, кинул окурок на асфальт, растёр его подошвой и распахнул дверцу.
Не, решительно мотнул я головой. Никуда не поеду. Другие планы на день.
Никуда и не поедем, уверил меня старший оперуполномоченный, который выглядел осунувшимся и помятым, словно сегодня не ложился спать вовсе. Садись, просто поговорим.
Мне общаться с Козловым хотелось ничуть не больше, чем куда-то с ним ехать, но деваться было некуда. Опер точно не об аномально тёплой погоде поболтать заглянул; если какие-то проблемы по нашим старым делам корячатся, надо об этом заранее узнать. Уж лучше готовым быть, чем потом те самые проблемы как снег на голову.